Апостол зла - Фрэнсис Пол Вилсон

Другой рукой она взяла листок и посмотрела на него. Цифры и коды, написанные рукой Рафа, — коды доступа к компьютерным файлам.

Коды Эва.

Ослабевшая, потерявшая дар речи, чувствуя себя погибшей и отчаянно одинокой, Лизл медленно шла по кругу, заглядывая в пустые комнаты особняка.

Исчез. Раф собрал вещи и улетучился. Ни слова прощания, ни объяснительной записки. Просто исчез. Не оставил даже подлого оскорбительного упрека в том, что она, мол, не желает жить по его правилам — даже это было бы лучше столь полного пренебрежения. Теперь ей известно, каковы его правила, и она в самом деле не желает по ним жить.

Но пробирка и коды добили ее. Забрать все и оставить ей это — какой жестокий расчет. Жестокий и великолепный. Суровое свидетельство совершенного ею, напоминание о реальности происшедшего.

Она посмотрела на них, потом закрыла глаза.

Через сомкнутые веки на нее глянуло лицо Эва.

С рыданием она схватила висящую на шее раковину каури, дернула, разорвав золотую цепочку. Швырнула медальон через всю комнату и покинула дом Рафа.

Лизл поехала к Уиллу, но там все было так же, как во время прошлого ее посещения, рано утром — пусто. По крайней мере, хоть мебель стояла на месте. Где же Уилл? Не похоже, чтоб он возвращался за время ее отсутствия.

Ее вдруг поразила страшная мысль: что, если он тоже во всем этом замешан?

Нет, это совсем сумасшедшая, параноидальная идея. У Рафа, конечно, какие-то жуткие замыслы, но Уилл тут ни при чем, Лизл уверена в этом. Только где он?

Она сдалась и направилась домой. По пути начался дождь.

Входя в квартиру, она на секундочку понадеялась, что Раф тут и поджидает ее. Нет, и здесь было пусто.

Пусто... совсем как в душе, как во всей ее жизни. Никогда не была она так одинока, так отрезана от всего мира. Если бы только нашелся кто-то, с кем можно поговорить, кому можно все рассказать. Но здесь у нее никогда не было ни единого по-настоящему близкого друга, а связавшись с Рафом, она отдалилась и от немногих, кому можно было бы позвонить. Родители... Боже, она не в состоянии говорить с ними о самых простых вещах, не то что обсуждать такое. Уилл был единственным, и тот исчез.

Она побрела в спальню, упала на смятые простыни. Спать. Это поможет. Несколько часов передышки от горя, вины, одиночества. Потом можно браться за дело.

Но что ей делать? Идти на математический факультет? После всего, что она натворила? Вернуться к привычному распорядку, ни о чем больше не беспокоясь, раз Эв уже не стоит поперек дороги? Разве это возможно?

Лизл села на краешке неубранной постели и попыталась представить свое будущее. И не увидела ничего. Словно ослепла. В неожиданном приступе паники она полезла в столик за ресторилом.

«Спать! Я должна поспать!»

Но как заснуть, если каждый раз, закрывая глаза, она видит оглядывающегося Эва.

Лизл унесла пузырек в ванную, проглотила две капсулы — двойную дозу, но она точно знала, что это ей необходимо. Посмотрела на себя в зеркало — пустое перекошенное лицо, виноватые глаза.

«Ты, ничтожный кусок дерьма».

Снова залившись слезами, она высыпала на ладонь еще десяток капсул и запила их водой, потом еще десяток, еще, пока пузырек не опустел. Он был почти полный — штук, наверно, девяносто. Она бросила баночку в раковину и пошла в постель, ждать, когда придет сон и покой, вечный покой. Так все и решится. И больше не будет ни вины, ни боли.

Она лежала на спине, слушала шум дождя за окном. Смотрела в потолок, стараясь сосредоточиться на трещине, не закрывать глаза, чтобы не видеть последний момент жизни Эва.

Наконец стала наваливаться сонливость, веки отяжелели и сомкнулись. Безмолвная, безликая тьма поднялась вокруг, омыла ее теплой водой, и Лизл бросилась в ее объятия.

Покой.

Ей показалось, что она слышит шум в комнате. Попыталась открыть глаза, но едва смогла поднять веки. Кто-то стоял над ней. Похожий на Рафа. Вроде бы улыбался, но она уже не отвечала. Она уже плыла, уносясь вместе с потоком вниз...

...вниз по течению...

* * *

Как только самолет приземлился, Билл кинулся к телефону. Набрал номер Лизл. Нет ответа. Он побежал на стоянку и подогнал свою «импалу» назад к терминалу, подобрав Кэрол, Ренни и мистера Вейера.

— Надо сначала заглянуть к Лизл, — сказал он.

Доехал до Бруксайд-Гарденс, оставил троих пассажиров в машине.

— Я на одну минутку.

Под дождем он добежал до дверей, постучал, не дождался ответа, тронул ручку. Дверь оказалась не заперта. Билл вошел, окликая ее по имени. Не хотелось пугать ее, но у него было такое ощущение...

Он нашел ее раскинувшейся поперек кровати. Казалось, она мертва. Билл метнулся к ней, приложил руку к горлу — еще теплое, и пульс бьется. Но она едва дышит. Он потряс ее, но не смог разбудить. Побежал в ванную, чтобы набрать воды и плеснуть на нее, и обнаружил в раковине пустую бутылочку из-под таблеток. На этикетке написано: «Ресторил 30 мг — одну капсулу перед сном».

Сердце его разрывалось. Она так тяжко переживала. Должно быть, не отыскала Эва и вернулась сюда в полном отчаянии. Должно быть, решила, что ее друг Уилл тоже бросил ее.

«Если бы я остался...»

Но на это сейчас времени нет. Надо оказывать помощь. Билл заспешил к телефону вызывать «скорую». Ей было бы крайне неприятно попасть в больницу, где работает ее бывший муж, но выбора не остается.

Гудка в трубке не было. Он застучал по рычажку — молчание.

Проклиная все телефоны на свете, Билл побежал к входной двери и замахал сидевшим в машине, зовя на подмогу. Под дождь выскочил Ренни, понесся к дому, а Билл вернулся в спальню. И замер на пороге. У кровати стоял человек.

Раф.

— Ты, ублюдок! — выкрикнул Билл, шагая вперед. — Что ты с ней сделал?

Раф холодно смотрел на него. Больше никакого притворства, никаких попыток скрыть ледяную злобу в темных глазах.

«Он действительно ненавидит меня!»

— Как я уже сообщал вам вчера, отец Райан, я ничего не делал. Лизл сделала все сама. Я просто предложил ей... — он улыбнулся, — несколько вариантов на выбор.

— Мне все известно о твоих «вариантах», — оборвал его Билл, — и я хотел бы предложить тебе несколько своих собственных, но сейчас мне надо немедленно везти ее в больницу.

Билл двинулся мимо Рафа к кровати, а тот оттолкнул его. Он был намного меньше и легче Билла, сложения почти хрупкого, но Билл даже крякнул от боли, когда сокрушительный удар в грудь швырнул и ударил его об стену. Он рухнул на пол, хватая ртом воздух.

— Ничего с ней не будет, — равнодушно объявил Раф. Она выпила слишком мало, чтобы покончить с собой. — Он с отвращением тряхнул головой. — Даже этого не могла сделать как следует.