Каждый любит, как умеет - Анна Малышева

– Зачем? – Она сжала обойму в кулаке. – Ты хочешь его убить?

– Отдай обойму. – твердо повторил он. – Я не дурак. Он нас сейчас прекрасно слышит. Я не хочу быть безоружным.

Позже она говорила себе, что никак не ожидала такого поворота. Не думала, что Андрей разберется, заряжен пистолет или нет. Что сумеет его зарядить. Что она сама решится… Но она решилась. У нее был не один враг. Их было куда больше. Почти весь мир. И среди них сейчас оказался Гриша – сообщник, который мог ее выдать, который продал бы ее сразу, не раздумывая.

– Не отдам! – громко сказала она, в то же время протягивая Андрею обойму. – Чего ты от меня хочешь?! Ты же его прикончишь! Нервы не выдержат!

У Андрея в лице что-то дрогнуло. Он увидел ее внимательные глаза, ее руку, которую она все еще протягивала к нему. На узкой нежной ладони лежала обойма. Он взял ее, зарядил пистолет и локтем отпихнул Таню в сторону:

– А ну, отойди.

– Кончайте комедию! – крикнул Гриша. – А ну, фраер, открой дверь, я тебя вместе с этой сукой…

Андрей щелкнул задвижкой и распахнул дверь. Таня бросилась в свою комнату. У нее не было оружия, и она ничего не могла сделать. Сделав первый шаг, она услышала выстрел. Точнее, два выстрела, которые прозвучали, как один. Захлопывая за собой дверь в комнату, запирая задвижку, она услышала еще один выстрел. За стеной оглушительно орала реклама. И больше ничего не было слышно.

Девушка прижалась спиной к двери. Глаза защипало – это с бровей внезапно стекли капельки пота. Она вытерла глаза и поняла, что лицо у нее совершенно мокрое. День был жаркий, но Таня не обвиняла жару. Ей было страшно до тошноты. Она никогда не думала, что может почувствовать этот страх днем. Только ночью – в одиночестве – в темной комнате…

В коридоре истерично закричал мужчина. Она не узнавала голос, едва разбирала слова:

– …сволочь…открой…открой!…

Но она не собиралась открывать. Кто бы не остался в живых – он вооружен. Вооружен и убьет ее, едва она высунет нос. Она умудрилась вооружить и столкнуть двоих, и тот, кто остался в живых, это понял. Таня наконец узнала голос. Это был Андрей. И тут телевизор умолк. В наступившей тишине за стеной проскрипели шаги старухи. Потом та попыталась выйти из комнаты и вернуться к занятиям кулинарией. Таня прислушивалась. Дверь оказалась заперта. Старуха, наверное, решила, что сошла с ума, и это ей почудилось. Еще раз толкнула дверь. Потом Таня услышала, как бабка колотит в дверь костылем и кричит:

– Гришка, олух, я ж тебе задам! Не маленький, а все такой же дурак!

В коридоре послышались торопливые шаги. Хлопнула входная дверь. Таня пулей вылетела из комнаты. Бабка продолжала стучать и кричать, но девушка не обращала на нее внимания. Она бросила быстрый взгляд направо, увидела на полу Гришу. Он лежал ничком, уперевшись руками в плинтус. Его пистолет валялся рядом. Пол был залит кровью.

Таня схватила его за воротник куртки, с натугой приподняла и перевернула. Две пули. Он получил две пули в грудь, и был уже мертв. Стеклянные глаза, измазанное кровью лицо. Она подняла его пистолет, запихала тело в ванную, сбегала в туалет за тряпкой, протерла пол, швырнула тряпку вслед за телом Гриши и заперла ванную снаружи. Андрея здесь давно не было, это она поняла сразу. Он сбежал, когда понял, что натворил, когда услышал, что в квартире есть кто-то еще, кроме него и Тани. И сейчас он мог быть где угодно… «Но вряд ли в милиции», – подумала она.

Бабка надрывалась от крика. Таня медленно подошла к ее двери. С минуту поколебалась. Открыть дверь и выпустить старуху… Сейчас это совершенно бессмысленно. И к тому же опасно. Бабка не станет слушать сказки, что внучок моется в ванной. Таня ставила на то, что бабка захочет посмотреть еще что-нибудь, кроме программы новостей. Ведь старуха была так тяжела на подъем и любила посидеть перед телевизором. Но этого не случилось. Наверное, старуха хотела есть.

– Помолчите вы! – крикнула Таня. – Не орите! Сейчас открою!

Это не помогло. Старуха не собиралась ждать. Она заколотилась в дверь с такой неожиданной силой, что Таня испугалась. Этот стук и крик наверняка слышал весь дом.

Девушка бросилась в комнату. Скинула запачканный кровью халат, быстро переоделась. Вещи со вчерашнего дня так и стояли нераспакованными. Сейчас это было весьма кстати. Она запихнула в сумку халат, застегнула «молнию». Повесила на плечо сумочку, уложила туда Гришин пистолет, проверила наличие денег и документов. Подошла к входной двери, посмотрела в «глазок», прислушалась. На лестнице вроде никого не было. Таня оттянула кнопку автоматического замка. Андрей, убегая, защелкнул его. Вышла на лестницу. Тишина. В такое время все взрослые на работе, в такую погоду все дети на улице… Она побежала вниз, стараясь не слушать отдаленных криков старухи и не думать, как скоро ей придут на помощь, и придут ли вообще.

Она бежала в сторону бульвара, и никто ее не останавливал. Наверное, у нее был безумный вид. Вид человека, который опаздывает на самолет. Сумка била ее по ногам, но она не жалела, что взяла ее. Бабка, наверное, уже на свободе. Вызывает милицию. Орет в трубку всякую чушь… Или лежит без сознания, хотя такая вряд ли грохнется… Хорошо, что она взяла сумку, милиции незачем видеть ее, Танины, вещи. Достаточно того, что бабка сможет ее описать. Подружка внука. Была дома, когда внука убили. Обратятся к родителям Гриши. Его брат вспомнит, что видел своего любимца с блондинистой девицей, в баре. Будут искать брюнетку, будут искать блондинку… Таню или Машу. Жертву или убийцу.

У нее закружилась голова, и она запретила себе думать об этом. Бросила сумку на землю, встала на обочине бульвара и подняла руку. Остановилась первая же машина. Таня попросила отвезти ее к ВВЦ. Оказавшись у ворот Всесоюзного выставочного центра, девушка уселась в первый попавшийся автобус. Сошла через несколько остановок и снова поймала частника. Она меняла машины несколько раз. В промежутках покупала себе на лотках пирожки, горячие сосиски, колу. На нее напал какой-то неестественный, неутолимый голод. Она ощущала в животе какую-то странную, ноющую пустоту, которую нельзя было заполнить пищей. Девушка выкурила полпачки сигарет – куда больше, чем обычно. Таня чувствовала себя плохо, но не могла понять, в чем дело. Опомнилась она только к вечеру. Увидела, что опять сидит в машине, а машина едет неизвестно куда. «Остановись, – сказала себе девушка. – Это припадок. Никто за тобой не следит. Ты просто устала. Хватит».

– Куда вы меня везете? – спросила она у водителя.

– А куда вам надо? – удивился тот.

Она и сама не знала, куда ей нужно. «Если бы знала, давно бы приехала», – подумала она. Таня попросила остановить машину. Вышла, раскрыла сумочку, расплатилась. Обнаружила, что сжимает в руке пустую, уже несколько помятую банку из-под колы. Сумки с вещами в салоне машины не было.

– Я была с сумкой? – сонно спросила она.

– Сумка при тебе, – водитель явно занервничал. Пассажирка была не в своем уме, рехнулась от жары, бедняга.