Война Цветов - Тэд Уильямс

Охрипшие констебли оттеснили их от дверей. Кумбер ковылял теперь самостоятельно, без поддержки. Тео вдыхал воздух, в котором не было дыма — во всяком случае, воздуха было больше.

«Спасены, — думал он, стараясь собрать мысли в кучку. — Я жив. А теперь что?»

В голову не приходило ничего путного, кроме холодного душа и долгого, часиков на сто, сна.

Воздух на поверку оказался почти таким же задымленным, как и внутри, но Тео находил его чистым, как дыхание ангелов. Отвязав от лица прокопченную рубашку, он кинул ее наземь и стал жадно всасывать в себя этот сладчайший эфир. Он решил отныне и до конца своих дней радоваться каждому вздоху.

Струйки золотых жучков переваливали через уцелевшие стены и текли по земле. Тео помимо воли давил их, удаляясь от конференц-центра. В садах Нарцисса, подальше от падающих обломков, поставили гигантские аварийные прожектора, и их горчичный свет рассеивал мглу. Орущие констебли и опаленные, покрытые пылью жертвы толклись повсюду немногим осмысленнее золотых жучков, кроме одной группы в длинных серых одеяниях: эти стояли кружком на краю открытого места и пели, размахивая руками. Верующие, решил Тео, эльфийский вариант Армии Спасения — молятся на месте катастрофы. Но тут над головой грянул настоящий гром, пошел дождь, и голоса поющих подскочили на добрую октаву вверх. Выходит, это скорее добровольная пожарная дружина, и миссия у них не священная, а больше метеорологическая. Тео потряс головой. Эльфландия раз за разом норовит его убить, а, он до сих пор ничего о ней не знает. Стоять и глазеть, однако, не приходилось: два наиболее пострадавших здания, конференц-центр и главная башня, еле держались, а он все еще недостаточно далеко отошел от них. С высоты то и дело падали куски кровли и стен, смертоносные, как гранаты.

Тео, сопровождаемый Кумбером, доплелся до сада, где наконец упал на колени и принялся выкашливать из легких сажу. Кашель так обессилил его, что он растянулся на земле, неспособный подняться. Он еще долго лежал так и смотрел на летящие мимо искры, то проваливаясь в сон, то просыпаясь, а Кумбер, что-то тихо бормоча и постанывая, сидел рядом. Затем из мрака явилась фея с измученным, перепачканным лицом, вручила им по красивому кубку и снова скрылась во мраке, где накрапывал дождь. Тео, сев, напился воды, выкашлял ее и напился снова. Вся его жизнь сосредоточилась в этой серебряной, невыразимо сладостной струйке, бегущей в горло из кубка.

Впервые за последние часы рассудив, что жить все-таки стоит, он увидел еще одну фигуру, бредущую к ним, как сломанная заводная игрушка. «Этому бедолаге пришлось еще хуже, чем нам», — успел подумать Тео — и тут ветер, немного развеяв дым, показал ему знакомое лицо. На миг Тео подумал, что ошибся из-за слабого освещения, но фигура подошла к нему на десять шагов, на девять, на восемь, и он понял, что ошибки нет. От усталости он не соображал толком, кто это такой и почему его внезапное появление так странно, но твердо знал, что это лицо с затянутыми пленкой глазами знакомо ему.

— Кровь и железо, — проскрипел Кумбер. — Глянь только на этого несчастного — он же слеп.

— Это он, — сказал Тео так тихо, что сам себя еле расслышал. — Кузен Пижмы. — Миг спустя он вспомнил его имя, а также и то, что Руфинуса нюх-Маргаритку убили на станции Тенистая. Не успел он вымолвить еще что-то, как длинное пальто Руфинуса распахнулось, открыв длинную черную дыру в животе, и Тео, будто током, прошило ужасом. К нему шел не Руфинус, а что-то, завладевшее его телом, — и Тео прекрасно знал, что это.

Мертвец шел прямо на него, шипя разинутым ртом, сгибая и разгибая скрюченные пальцы. Тео с трудом поднялся, наткнулся на Кумбера, снова упал, и мертвец тут же вцепился в него с силой безмозглого идиота. Тео, до того напуганный, что даже на помощь не догадался позвать, стал бить по знакомому мертвому лицу. Трещали кости, гнилостные газы вырывались наружу, но мертвец не отпускал его, держа за шею холодными, как лед, руками. Тео ухватился за его туловище, пытаясь оттолкнуть, и плоть расползлась у него в руках, как вареная курятина. Ледяные пальцы на горле замораживали мысли, превращали мускулы в стынущее на реке сало. Лицо с обвисшей кожей заслонило для Тео весь мир.

Внезапно пальцы разжались, и живой труп отвалился прочь — это Кумбер, испуганно ахнув, огрел мертвеца по голове своим кубком. Тео откатился, глотая воздух и глядя на происходящее в каком-то странном полусне. Мертвец вцепился теперь в обгоревшие штанины Кумбера, пытаясь подняться, а феришер продолжал молотить по голове, которая раньше принадлежала Руфинусу нюх-Маргаритке, а теперь превращалась в жуткую карикатуру, в бесформенный ком.

Тео, преодолев оцепенение, пополз на помощь Кумберу. Теперь они оба вступили в борьбу с цепким, неумолимым противником. Тео пнул мертвеца по ребрам, и те хрустнули под гнилой плотью. Он бил ногой снова и снова, пока мертвец не отпустил Кумбера и не свернулся комком, как паук, — но Тео и тогда не перестал бить, вопя от ужаса и отвращения. Он превратил торс мертвеца в кашу из мяса и костей, и наконец Кумбер оттащил его в сторону.

— Все, он мертвый! — сказал феришер. — Мертвый!

— Он и так... был мертвый, — прохрипел Тео и опять лягнул измочаленное тело. Глаза на лице Руфинуса погасли окончательно, и труп наконец перестал шевелиться. — Пошли отсюда, да поскорее, — сказал Тео и потянул Кумбера прочь.

— Подожди. Тебе нужна помощь. У тебя кровь идет...

Кто-то еще вышел из мрака и остановился над трупом.

— Эй, что тут происходит? Что вы сделали? А ну-ка вернитесь!

— Констебль, — с облегчением определил Кумбер. — Пойдем, он нам поможет...

Тео, не желая даже отвечать на подобную чушь, припустил рысцой, увлекая за собой феришера.

— Он первый напал! — крикнул Кумбер констеблю, пытаясь задержать Тео. — Мы не хотели...

— Заткнись. Скажи лучше, куда идти. — Кумбер продолжал смотреть назад. Тео тоже оглянулся — и пожалел об этом. Констебль опустился на колени и наклонился, чтобы сделать пострадавшему искусственное дыхание, — но ободранная рука мертвеца обхватила его за шею, не дав прервать «поцелуй жизни», и полицейский забился в судорогах.

— О Господи, — пробормотал Тео.

Кумбер спотыкался, не отводя глаз от непонятной сцены.

— Но что...

— Он занимает новое тело!

— Новое тело?

Тео дернул феришера вперед и пихнул его так, что тот чуть не упал.

— Да беги же, будь ты проклят! Это не живое существо, а тот самый мертвяк, который уже пробовал убить меня!

Не успели они пробежать и полусотни ярдов, как массивный констебль поднялся, а тело Руфинуса осталось на земле, будто пустой мешок. Констебль, вывернув шею самым неестественным образом, засек Тео и Кумбера, а затем, как насекомое или механическая игрушка, повернул в ту же сторону туловище и тяжелой, неуклюжей рысью пустился в погоню.

Тео толкал Кумбера в спину, направляя его обратно к дымящейся скорлупе башни Нарцисса, где толпился народ.