Спасения нет - Питер Гамильтон

«Слава святым!»

Когда взвод начал продвижение к следующему входу, она поднялась на дрожащие ноги и потянулась. Тело ее полагало, что она вместе с друзьями пробивалась через ковчег, вместе с ними физически напрягалось под огнем. Слишком большой заряд нервной энергии в ней накопился: кончики пальцев звенели, по рукам и по ногам бродили вспышки тремора.

Парковая зона тора освещалась сейчас лишь редкими предохранительными фонариками по краям дорожек. Поэтому она заняла себя энергичным бегом на месте, побоксировала с тенью — чувствуя себя ужасно глупо, особенно из–за вида собственных длинных и по–паучьи тонких рук.

«Так–то лучше».

Она выдохнула, заставляя себя вернуться к холодному аналитическому мышлению, которое могло бы принести хоть какую–то пользу. И решительно расправила плечи, приготовившись сесть на место, чтобы все внимание уделить взводу.

Слабое кобальтовое сияние проникло сквозь изогнутую крышу тора высоко над ее головой. Этот оттенок синевы был ей знаком: расширялся обод портала.

Там, в неестественной темноте центральной полости криопланеты, раскрывался портал. План Удара Ирелла вызубрила наизусть — не было в нем никаких открывающихся в Бенну порталов.

Тактический дисплей ее оптика подтвердил: на этой стадии Удара никакие порталы не активировались.

— А?

Она тупо уставилась на сияющий голубой круг, приближенный ее оптикой. Что–то шло сквозь него. Большое и ошеломительно элегантное. Башня из кубов и пирамид в клетке блистающих белых спиралей — и крылатое.

— Ох, святые, у нас проблема!

Стоило шагнуть за дверь, ветер взъерошил ему густые волосы. Каллум повыше застегнул молнию от предрассветного холодка.

— Не ожидал здесь ветра, — пробормотал он.

— Вероятно, температурные перепады, — сказало Элдлунд. — Днем щит отчасти пропускает солнечные лучи.

Каллум оглядел накрывший Манхэттен щит. Казалось, его призрачные границы отражают уличную сетку, на которой лазерная и неоновая реклама сверкала так, словно и не было никаких проблем с энергией, словно солнечные колодцы по–прежнему в полную мощь качали в земную сеть электричество. Вниз пришлось смотреть осторожнее. Они стояли на крыше штаб–квартиры «Связи» — до земли было все сто двадцать этажей. Он никогда не страдал головокружениями, однако…

Остальной состав экспертной группы ожидал его на Западной 59‑й. Люди угрюмо жались друг к другу, лица в многоцветном ночном освещении казались бледными. Каллум знал, что его стянутая терапией кожа отчасти скроет удивление при виде Джессики. Луи, подойдя, уважительно кивнул Каллуму.

— Идем, — обратился он к Элдлунд. — Прихватим по кофе.

— Но… — запнулось Элдлунд.

— Потом увидимся, — сказал помощнику Каллум.

Уходило Элдлунд с трудночитаемым выражением на лице. Каллум же подошел к остальным, смотревшим в сторону Центрального парка, и всмотрелся в увеличенную картинку на линзах. На террасе Бетесда происходило какое–то бдение, люди держали над собой сотни свечей.

— Против чего протестуют? — поинтересовался он.

— Это не протест. Мультиконфессиональное собрание, — сказал Алик. — Молятся об отражении пришельцев.

— И толку от них пока что столько же, сколько от нас, — заметил Юрий.

Каллум сухо усмехнулся ему и обернулся к Кандаре.

— Ты в порядке?

— Жива пока, — пожала плечами женщина.

— Хорошо? Почему здесь собрались?

Юрий указал на толпу внизу.

— Хорошая метафора. Мы пятеро отложили в сторону всё: ссоры, моральные разногласия, — чтобы вместе противостоять оликсам.

— Я уже знаю способ, — сказал Каллум.

— Да, — кивнул Юрий. — Мы в курсе. Четкая идея, должен отдать вам должное. Запулить одним из наших кораблей по «Спасению жизни». Им нечего будет ему противопоставить, ведь это, по сути, одна большая дырка в пространстве. И при попадании пройдет насквозь. Если хорошенько нацелить — вдоль оси, — за долю секунды вынесет и биосферные полости, и червоточину; а если направить три–четыре звездолета, стратегически расположив их по длине, нагрузки вращения, пожалуй, порвут ублюдка на куски.

— Ну… да. — Каллуму неприятен был маловыразительный голос Юрия. Слишком хорошо он помнил беспощадную целеустремленность этого русского старца. — Вы видите здесь проблему?

— Несколько, — вступила в разговор Джессика. — Для начала это их не уничтожит.

— Хорошо, пусть это не уничтожит их анклава. Но вы сами сказали: до их возвращения у нас будут годы. Мы выиграем время на строительство хабитатов исхода.

— Чтобы на наших потомков охотились по всей галактике, — резко закончил Юрий.

— Ну и пошли вы все. Извините за хорошую новость.

— Новость прекрасная, Каллум, — вмешалась Кандара, — только надо хорошенько подумать, как ее применить.

— Быстро и жестко. Окно, позволяющее уничтожить «Спасение жизни», быстро закрывается. У них уже сейчас на борту окукленные работники Прихожей. Там же скоро окажутся все захваченные на хабитатах. Если мы отдадим этому проекту все силы, пуск, думаю, удастся осуществить через пятнадцать, максимум двадцать часов. Лишь бы Совет, Энсли или кто там еще дали мне добро.

— Даже если ваша идея сработает безупречно, она всего лишь даст небольшую отсрочку, — горестно проговорил Алик. — Нам этого мало.

— И вы туда же? — возмутился Каллум. — Вы что здесь, все онеанились?

— Иди ты! — окрысился Алик.

— Неаны дадут вам совет и окажут помощь, — вступила Джессика. — Мы для того и существуем.

Каллум и раньше замечал, что ему сложнее всех из экспертной группы оказалось поверить в нечеловеческое происхождение Джессики. И не без причины. Они в его бытность консультантом по проблемам при Эмилье не раз работали вместе. Джессика с ее чувством юмора, проницательностью и порядочностью, порой заставлявшей его стыдиться самого себя, была для него человеком с большой буквы. Идеал человека — то, что создала бы машина, если задать ей подходящие параметры. Задний ум — такой стервец!

— Вы нам советуете не убивать «Спасение жизни»?

— Да. Мы четверо разработали другую стратегию. Она дает больше надежды на успех.

— Что?

— Это наш шанс, Каллум, — сказал Юрий. — Первое Лицо и генеральный секретарь поручили Энсли и Эмилье спасти наш вид. Целиком.

— Типично для сволочей–политиков, — процедил Алик. — Пусть кто–то сделает за них грязную работу, а они сохранят руки в чистоте — особенно если работа будет успешной. Потому что план, чтобы сработал — сработал по–настоящему, — должен быть таким грязным, что сам дьявол отвернется.