Дети Брагги - Арина Воронова

— Не по себе мне что-то, — признался он вдруг посреди рассказа. — Знаешь, у меня все из головы не идут эти леденистые глаза. Вот и сейчас они как будто уперлись мне в спину.

Карри промолчала. Всю дорогу гаутрек была погружена в свои мысли, которые почему-то показались Скагги очень невеселыми.

Ученик целителя потому и взялся за повествование, даже попытался в лицах разыграть свое столкновение в нормандским герцогом, чтобы развеять как-то ее угрюмую задумчивость, но, похоже, ему это плохо удавалось.

— Интересно, отчего у него выцвели глаза? — продолжал Скагги. — Ведь были же они синими, когда мы с Гримом видели Вестреда в Рьявенкрике.

— Оборотный эриль мертв, — сухо оборвала его Карри Рану. — Во всяком случае, этим тревогам скальдов конец.

Скагги только поежился. С той самой встречи с Вестредом в лагере ему чудилось, что будто связывает его с эрилием некая очень непрочная, но все же ниточка. Будто бы где бы он ни был — в кузне или в шатре, — за ним неустанно наблюдали эти странные леденистые глаза.

— Он следит за нами, — неожиданно и даже против своей воли выговорил Скагги.

— Кто следит? — полюбопытствовал незадолго до того подъехавший к ним Гвикка.

— Вестред, — покраснев от нелепости собственного ответа, объяснил Скагги. — Я все время чувствую на себе его взгляд.

— Мертвый? — по-прежнему весело переспросил ирландец, потом вдруг, нахмурившись, спешился.

Карри сделала знак колонне остановиться.

— В чем дело? — недовольно вопросил Бьерн, но Гвикка только махнул ему, мол, помолчи, и, присев, положил ладонь на дорогу.

Потом даже лег, чтобы приложить ухо к пыльной земле.

— И впрямь слышится что-то, — медленно протянул он, вставая. — Возможно, крестьянские повозки. Возможно, выбрался на дорогу с десяток лошадей из франкского табуна, какой распугал Глен.

— А возможно, погоня, — мрачно закончила за него Карри.

— Уж не шарахаешься ли ты собственной тени, гаутрек? — осведомился Бьерн, но в голосе его не слышалось никакого веселья. — Тогда чего мы стоим, Хель меня побери?

— Если они не только смогли разузнать, по какой дороге мы уходим, но и нагнать нас, с повозками нам не уйти. Лошади устали, к тому же их не хватит на всех, — спокойно ответила Карри. — Мы остаемся.

— Что прямо здесь, посреди дороги? — возмутился было Бьерн, но Карри уже повернулась к Гвикке:

— Возьми на себя своих ирландцев, тебя они, пожалуй, послушают скорее, чем кого другого. Пусть развернут повозки поперек дороги. Ньярви, — обернулась она к мигом возникшему подле нее шетландцу, — отведи половину своих людей в лес. Если это действительно противник, то, как только начнется схватка, ударишь с ними франкам в спину. Да, пусть с твоими уйдут в лес и те, кто не способен драться, — здесь они будут только помехой.

Ньярви с плотоядной ухмылкой стал подзывать к себе грамов.

— Сигварт, — подозвала к себе гаутрек сына нидаросского ярла, которого по прибытии в Фюркат поставила над разрозненными остатками своей прежней дружины, — выстрой дружинников впереди повозок.

Скагги, внимательно вслушивающийся в утреннюю тишину, заметил, что, пока гаутрек говорила, тишина уже перестала быть оной.

Привычные звуки леса заглушил все приближающийся стук копыт.

Услышал его и Гвикка и немедленно послал ирландских лучников стать вторым рядом за дружинниками Сигварта с приказом стрелять через головы воинов.

Сбылось самое дурное его предчувствие: не успели ирландцы перегородить повозками лесную дорогу, как из-за поворота взмыленные скакуны вынесли вооруженный отряд. На франков тут же обрушился шквал стрел и камней из пращ, который, правда, более повредил лошадям, чем самим воинам. Израсходовав весь запас стрел, лучники по приказу Гвикки отступили к повозкам, однако дело свое они сделали, вынудив спешиться противника, которому лошади стали скорее помехой, чем преимуществом.

Скагги, которого Карри отослала в одну из повозок, было прекрасно видно, как две шеренги бойцов колыхнулись поначалу назад, потом вперед, когда дружинники Сигварта удержали, чтобы затем с той же силой возвратить первый натиск франков. И тут же схватка рассыпалась на череду отдельных поединков. И с той и с другой стороны воины рубили мечами, топорами, секирами по щитам. Увести клинок противника вниз, нанести удар под защиту, сломать блок, проломить переносицу или сломать ребра ободом щита.

— Лучники — по повозкам! — прокричал, перекрывая стальной гром, Гвикка.

Много превосходящий их числом франкский строй оттеснял понемногу дружинников Сигварта к баррикаде поперек лесной дороги.

Несколько мгновений спустя, в разгар схватки, в которой франки все больше оттесняли ее людей к повозкам, Карри вдруг почувствовала, как спадает с нее невообразимая тяжесть последних сорока часов. Или они победят, или останутся здесь посреди леса. Все, что от нее требуется сейчас, это заносить и опускать меч. Будто не поставлена на карту ее жизнь. Будто это просто ясный летний день, и Скьельф учит ее владеть клинком… Или поединок на спор с Весом… или Редом…

«Где же Ньярви?» — тревожно озирался по сторонам Скагги. В какой-то момент ему показалось, что франки вот-вот прижмут людей Карри к повозкам, перережут тех, кому некуда дальше отступать. Несколько человек из дружины Карри действительно погибли, прикрывая своих, давая им время подняться на повозки, откуда те, воспользовавшись преимуществом, обрушили целый шквал ударов на врага. Франки, возможно, попытались бы опрокинуть повозки, но будто этого они и ждали, из лесу по обеим сторонам дороги их атаковали воины Ньярви.

Стоящая в повозке в середине колонны, Карри, опустив взгляд, внезапно обнаружила, что смотрит прямо в слюдяные глаза…

Вестреда!

Высокий худой человек с отметиной на правом виске шел прямо на нее, ряды его же воинов почему-то в страхе расступались перед ним. Шлема на нем не было. Карри не могла бы сказать, перевязал ли кто-нибудь ту колотую рану под сердце, какую нанес ему, добивая, Большой Кулак, поскольку грудь предводителя франков прикрывала кольчуга. В руках оборотный эриль держал тяжелый двуручный меч.

— Вот мы и встретились, гаутрек, — скривил в язвительной усмешке губы эриль.

В ответ Карри, сбросив с плеча удерживающую ее руку, — кажется, Скагги, спрыгнула с повозки.

Ред напал, прежде чем она успела выпрямиться, быстрее, чем, как ей показалось, дано двигаться человеку. Один лишь рефлекс отшвырнул ее назад, заставив вжаться спиной в колесо повозки. Ред изменил положение меча, и Карри метнулась прочь, одновременно подставляя под его меч свой клинок. Силой удара клинок вырвало из ее руки, но самой Карри удалось откатиться на несколько шагов в сторону.

А Ред уже снова заносил меч. И вдруг отблеск стали перед ней закрыл чей-то щит. Карри заставила себя встать, но не смогла.