Дюна. Батлерианский джихад - Кевин Андерсон

– Каковы бы ни были причины, но оно уже изменилось! Мыслящие машины начали осуществлять целенаправленный геноцид. – Ксавьер сжал кулаки, он не ожидал, что ему придется спорить по поводу очевидных истин. – Мы не должны трусливо прятаться за бумажными стенами своей квазиобороны и просто реагировать, когда Омниусу заблагорассудится поглотить очередную планету или испытать ее на прочность. Разве можно снова повторить то, что было год назад на Салусе, а потом повторилось на Гьеди Первой?

Не в силах больше сдерживаться, Ксавьер приподнял трибуну и швырнул ее в стену купола. Прозрачный кожух проектора разлетелся на куски. Депутаты, сидевшие в первых рядах, бросились искать спасения от града осколков. Часть депутатов возмущенно зашумела, другие принялись звать охрану, чтобы та призвала к порядку распоясавшегося солдафона.

Выступив вперед, Ксавьер загремел на весь зал, не прибегая к помощи звукоусилителя.

– Отлично! Это как раз тот ответ, на который я и рассчитывал! Лига слишком долго раболепствует и уже привыкла к такому поведению. Я говорил с другими командирами Армады, и мы согласны в главном. Нам надо изменить тактику и преподнести неожиданный сюрприз мыслящим машинам. Нам надо не пожалеть денег, призвать на помощь воображение и способности лучших наших ученых и разработать новое оружие – оружие, пригодное для уничтожения Омниуса, а не для того, чтобы в безопасности отсиживаться на родных планетах. Я верю, что настанет день, когда мы перейдем в решительное наступление! Это единственный способ победить в затянувшейся войне.

Постепенно до высокого собрания дошло, что Ксавьер сознательно спровоцировал скандал, чтобы заставить депутатов пробудиться от многолетней спячки. Начищенным сапогом он пнул с помоста осколок стекла.

– Опыт – наш лучший учитель. Машины могут в любой момент атаковать Салусу или Поритрин, Россак, Хагал, Гиназ, Кирану III, Сенеку, Вертри, Реликон – мне продолжать этот список? Ни одна из наших планет не находится в безопасности. – Он многозначительно поднял вверх указательный палец, словно грозя им депутатам парламента Лиги. – Но если мы сменим правила игры, то сможем отогнать агрессора смелым, непредвиденным ударом. – Он помолчал. – Есть ли у нас мужество для таких действий? Сможем ли мы разработать подходящее оружие? Время покорности прошло навсегда.

В последовавшей дискуссии первой выступила Зуфа Ценва, которая предложила продолжать телепатические рейды против кимеков. Для этого уже подготовлено много добровольцев среди колдуний. Лорд Нико Бладд похвастался продолжением работ Тио Хольцмана, который разрабатывает «сплавной резонатор». Другие депутаты парламента Лиги делали свои предложения, намечали цели и способы укрепления позиций.

Почувствовав облегчение и воодушевление, Ксавьер удовлетворенно смотрел в зал. Он пристыдил их и заставил оказать ему поддержку с таким энтузиазмом, какого они сами от себя не ожидали. Голоса противников активных наступательных действий потонули в общем восторженном хоре.

Непрошеные слезы потекли из глаз Ксавьера, он ощутил на губах их соленый вкус. Опустошенный проявленным чувством, он все же заметил, что вице-король Батлер смотрит на него с гордостью, как на родного сына.

Я принял эстафету от Серены, подумал Ксавьер, и сделал сейчас то, что сделала бы она сама.

Словно для того, чтобы уравновесить всю боль и страдания, которые принесла нам война, она же послужила полем, на котором взошли наши лучшие свершения и осуществились самые заветные мечты.

Хольцман. Благодарственная речь по случаю вручения «Поритринской медали за доблесть»

Охваченный слепой верой в свою правоту, Тио Хольцман с головой окунулся в разработку новой идеи, заставив Норму Ценва чувствовать себя былинкой на ветру. Занимаясь своим сплавным резонансным генератором, он хотел утвердить себя в ее глазах.

Хотя она по-прежнему сомневалась, что идея окажется жизнеспособной, она не могла привести в обоснование своей убежденности никаких разумных доводов, никаких четко выведенных математических доказательств. Внутренний голос шептал ей, что она права, но это было инстинктивное ощущение, которое девушке приходилось держать при себе. После того как Хольцман столь бурно отреагировал на ее осторожные возражения, он больше не спрашивал ее мнения по поводу новой идеи.

Норма от души надеялась, что ошибается. В конце концов, она всего лишь человек, и ее мозг далек от совершенства.

Пока савант работал в куполе своей главной лаборатории – огромном, размером с театр, здании на верху скалы, Норма занималась второстепенными задачами. Даже самое ненавязчивое участие Нормы в его проекте Хольцман воспринимал с неизменным раздражением, словно он придавал сомнениям помощницы большее значение, чем отваживался выразить словами.

Норма стояла на пролете моста, соединявшего секции утеса, и, привстав на цыпочки, старалась достать рукой до перил. Прислушиваясь к ветру, завывавшему в проводах, она внимательно разглядывала сеть канатов, разделявших фарватер реки на сектора безопасности.

Отсюда было слышно, как Хольцман, громко крича, распоряжался работами внутри куполообразного зала демонстрационной лаборатории, где рабы устанавливали громоздкий массивный генератор, поле которого было призвано расшатывать и расплавлять структуру металлических изделий. Хольцман выглядел просто-таки величественно в своей пурпурно-белой накидке. На шее красовались наградные цепи, ордена на которой говорили о его научных и технических достижениях. Хольцман яростно посмотрел на рабочих, потом обошел конструкцию, чтобы лично удостовериться в правильности ее установки.

На дневной демонстрации работы генератора должен будет присутствовать лорд Бладд и еще десяток вельмож его свиты, поэтому Норма хорошо понимала, из-за чего так нервничает савант Хольцман. Сама она ни за что не стала бы так экстравагантно демонстрировать работу неиспытанного прибора, но у Тио Хольцмана, казалось, не было и тени сомнения.

– Норма, прошу тебя, помоги мне, – отчаянным тоном позвал помощницу Хольцман. Быстро перебирая своими коротенькими ножками, она заторопилась с моста в лабораторию. Он брезгливо указал рукой на рабов: – Они не понимают, что им говорят. Последи за ними, а я пока сам проверю калибровку.

В центре камеры с укрепленными стенками команда Хольцмана установила металлический манекен, имевший смутное и весьма отдаленное сходство с боевым роботом. Норма никогда не видела настоящей мыслящей машины, только множество их изображений, которые хранились в библиотеке Хольцмана. Она во все глаза уставилась на муляж. Это был враг, настоящий враг, на борьбу с которым должна быть направлена вся ее энергия, весь ее ум и талант.

Она с большим сочувствием посмотрела на своего наставника, понимая всю степень его волнения, почти отчаяния. Хольцман был морально обязан разрабатывать любую идею, находить любой способ продолжения этой благородной борьбы. Он очень хорошо чувствовал системы проекции энергии, понимал до тонкостей теорию искривленных полей, умело проектировал виды вооружений, которые не предусматривали наличия метательных снарядов и не основывались на законах баллистики. В конце концов, надеялась Норма, а вдруг резонансный генератор все же будет работать?