Афганский исход. КГБ против Масуда - Александр Полюхов

Мальчик сел за руль и медленно двинулся к ближайшему кишлаку, где правил Абдулло. За пояс заткнул серебряный пистолет мертвого мучителя. «Пусть попробует кто-нибудь назвать меня «Муха», — грезил пацан, — сразу застрелю. Отныне я — «Лилебрур» — младший брат Свена, заключившего мир с властелином». В памяти увозил сказку о злом джине и полученный от «Старшего брата» пароль «Стокгольм» — для связи в будущем. Оба верили, что еще встретятся.

Спецназовцы сели в «буханку» и, возвращаясь в лагерь, обсуждали Свенссона, завалившего самого «Верного». «Без оружия! Как ему удалось? — гадали они. В «Каскаде» не знали, что, передавая фотоаппарат в Москве, представитель ОТО поведал разведчику о внесенных по его просьбе изменениях.

— Две батарейки, видите, аверс чуть поцарапан, переделаны в минибомбу. Мощность как у гранаты для подствольника АК-74. Вставляете в камеру, выбираете вот такую выдержку, выставляете время на таймере и включаете автоспуск затвора. Если и когда решите использовать, не стоит находиться ближе 10 метров от взрыва. Можно и вручную подорвать, но сами понимаете, какие последствия для нажавшего на спуск.

— А если «никон» в автоматическом режиме сам выберет такую выдержку?

— Не сможет, мы изменили программу работы аппарата. Поэтому снимки можете спокойно делать на автомате.

— Бомба безоболочная, поразить может только взрывной волной. Не слабовата?

— Взрывчатка экспериментальная, кратно мощнее гексогена. Корпус камеры при взрыве даст облако осколков. Объектив превратится в поток стекляшек, которые в человеческом теле даже рентген не обнаруживает. Подрыв на уровне шея-грудь дает максимальный эффект.

Ситуация в вертолете подтверждала репутацию ОТО. Решивший сделать крупный план, «Верный» пересек границу разлета осколков, и теперь Алехин истекал кровью. Лежа в луже на полу, мужчина скользил при каждом маневре геликоптера. Ритва наблюдала за попытками Серого и Балхаша перекрыть кровопотерю. Раненому вкололи промедол, чтобы не допустить болевого шока, затормозить нервную систему, предотвратить спазмы мускулов и сосудов. Уве так горевал, что сам нуждался в анальгетиках. Его новый друг, его старый мир умирал на глазах, и ничто уже не будет как прежде.

Когда до Баграма оставались минуты полета, с земли по вертушке хлестко ударила очередь. Бронированная кабина пилотов выдержала попадание пуль калибра 12,7 мм из ДШКМ, хотя пулемет пробивает стальной лист в 20 мм толщиной. Возможно, огонь вел менее качественный китайский аналог. Десантный отсек пули прошили насквозь. Кроме одной, поразившей Серого. Пятьдесят грамм свинца пробили не только днище машины, но и грудь человека, хлопотавшего над раненным. «Крокодил» продолжил полет, как ни в чем не бывало. Спецназовец упал рядом с товарищем. Ведомая вертушка полыхнула залпом НУРСов. Разрывы перепахали вершину холма. Огневая позиция замолчала навсегда.

Санитары на авиабазе вынули два бездыханных тела, но опытный военврач уловила признаки жизни в одном. «В операционную. Срочно!»

10 октября

Ночная шифровка из штаба «Каскада» не отличалось обстоятельностью, хотя главное понятно: операция «Пакет» завершилась неудачно — убит командир спецназа, при смерти тов. Григ, уничтожена часть охраны Масуда во главе с ее начальником. Следовало ожидать возобновления боевых действий. «Доклад не обрадует Старика, — грустил Адмирал, держась за сердце. — Удача изменила Алехину в последний день».

Пока принимал душ и брился, солнце двигалось с востока, люди просыпались и брались за дела. Закончив завтрак — яйцо (доктор разрешил раз в неделю) и тост с маслом, седой мужчина вынул из шкафа темно-синий костюм, белую рубашку и галстук в полоску. Тот же наряд (тоска по морской форме?) все тридцать лет службы в разведке. Обычно одежда занимала минуту-две. Сегодня торопиться нет нужды, сегодня предстояло уйти в отставку. Нет сомнений, что Старик прикажет. Ему уже положили на стол информацию о ЧП в Афганистане.

В приемной кабинета и.о. начальника разведки встретил дежурный с салатовой папкой. Вырвав документ из рук офицера, прошел к себе. Депеша из резидентуры «Карпаты» развернуто излагала события. Забрезжила надежда. Григ жив, ликвидацию охраны Масуда обставили как несчастный случай, есть даже «свидетель-афганец», завербованный разведчиком. Не отмечается активизации банд в Панджшере. Контроль эфира указывает на снижение интенсивности радиопереговоров моджахедов. Да, командир спецназа убит, но в воздухе случайным огнем. Поражение оборачивалось победой, хотя и не без потерь. Нужно позвонить резиденту «Карпат», уточнить детали.

Стурстен и Нурми проснулись в Баграме. Рев самолетов оглушал после тишины гор. Но зато пришло ощущение безопасности, впервые после дней почти животного страха перед дикостью Панджшера. Пережитое объединяло. А эмоции разнились: Уве печалился о погибших русских, Ритва испытывала примитивное облегчение. Ее противник погиб. Перемирие сорвано — Масуд не простит убийство «Верного». Получен массив развединформации, необходимой Швеции и США.

Балхаш выглядел мрачнее тучи. Поставил принесенный завтрак и не ответил ни на один вопрос. Шведы объяснили его траурное настроение гибелью Алехина и Серого. На Стурстена нахлынуло чувство вины перед Матвеем, которого затащил в горы, на верную смерть. Русский надеялся, что его защитит новый паспорт, а сам телом защитил. Моджахеды «просвещенного» Масуда не поняли и не приняли людей, несущих мир обескровленному Афганистану. Помощь Стокгольма и Москвы не изменила их мировоззрения, они просто взяли ее, как брали любую вещь, даже жизнь человека, и продолжили убивать. Уве был реалистом, но вчера реальность затопила его сознание, переполнив брутальной жестокостью. Не тысячи смертей и болезней сломали его видение мира, а личная трагедия, случившаяся у скалы под сурой из Корана.

Нурми видела состояние Стурстена и попыталась его утешить, не надеясь на успех. Сострадания у нее не проявилось, просто хотелось успокоить партнера, чтобы не усугублять и свое настроение. Она мечтала быстрее покинуть Афганистан и забыть миссию как дурной сон. Победа над русским не вызвала ожидавшегося восторга, мечты о великих свершениях развеялись. Девушка напрасно гнала от себя картину взрыва, которую не смог заслонить Матвей.

Отчетливо вспоминалось, как голова «Верного» стала терять сначала контур, а затем и форму. Как обезглавленный труп замедленно падал на землю. Затем выстрелы, и вот она, возвратившаяся в обычный темп, встала, оттолкнув лежащего сверху Алехина. Увидела пульсирующую кровь и побежала прочь. Уве что-то кричал. К раненому устремились спецназовцы и «Лилебрур», а Ритва рвалась покинуть место преступления. Ее преступления. Она, желая смерти одного человека, убила нескольких. Ужас гнал ее от умирающего русского, только что спасшего ее жизнь.

Потом память отказала, пробел, и шведка очнулась, когда ее под руки затаскивали в вертолет. Дальше отдельные картинки: спецназовцы перевязывали Алехина, пули пробили алюминиевую обшивку, через дырочки солнечные лучики проникали в пыльный полумрак отсека, Серый упал на пол, его кровь вливается в скопившуюся красно-бурую лужу.