Кровавая наследница - Амели Вэнь Чжао

Лейтенент Хенрик отдал ей честь. Его щеки залились краской стыда. В этот момент и он, и Ана вспомнили, как он пытался арестовать ее этим вечером. Но он не сводил с нее глаз.

Рядом с ним… а рядом с ним…

– Привет, ведьма, – негромко сказал Рамсон. Его лицо было покрыто синяками, а ворот рубашки был разорван. Кто-то второпях перебинтовал его грудь, но кровь уже проступала сквозь марлю.

Ана вспомнила тронный зал, врывающегося туда Рамсона, опустошение на его лице. Тень пережитого горя все еще застилала его глаза. Он выглядел таким хрупким.

У Аны скребло в горле, но усилием воли она заставила себя стоять на месте.

– Привет, аферист, – прошептала она.

По виду Рамсона казалось, что он хочет сказать что-то еще, но капитан Марков не дал ему такого шанса.

– Обращайтесь к ней как к императрице, – строго сказал старый солдат.

Ана заметила, что Рамсон выпрямился.

– Да, сэр.

Не хватало только одного человека.

– Линн, – сказала Ана, глядя на Рамсона. – Где она?

– Она сражалась с Белыми плащами, когда я оставил ее, – ответил он. – Она отдала мне мешочек и попросила передать тебе. Сказала, что это доказательства. Капитан, вы никого не арестовывали этой ночью?

Когда капитан отрицательно покачал головой, Аной овладело отчаяние.

– Пожалуйста, капитан, – прошептала Ана. – Она мой друг. Попросите стражников найти девушку-кемейранку.

– Сделаем, Кольст императрица, – угрюмо отозвался Марков, – но я не думаю, что вы можете оставаться здесь, ожидая результатов поиска.

Скрытое значение его слов заставило ее замереть от страха.

– Морганья, – тихо произнесла Ана. – Что случилось? Что решил имперский совет?

Марков ответил не сразу.

– Больше не… не существует Имперского совета, – сказал он наконец. – Морганья теперь полностью контролирует суд, и она распустила совет. Оставшиеся члены совета принесли ей клятву верности.

Очевидная правда опустилась как тень. Ана вернулась к тому, с чего начинала: ни армии, ни власти, ни титула.

– Я проиграла.

От этих слов ее губы онемели.

– Нет, Кольст императрица.

Хенрик сжимал кулаки.

– Несколько советников уверены, что Морганья совершила акт государственной измены и узурпировала власть. Вы должны вернуться. Объявить, что вы живы, отправить Морганью под суд и вернуть корону.

– Ты думаешь, это все имеет значение? – вдруг произнес Рамсон, пытаясь скрыть свою злость. – Если Ана вернется, ее убьют. Прошу прощения, – добавил он. – Принцесса. Наследница. Императрица. Как бы вы ее ни называли – все это не важно. Это государственный переворот, и Морганья уже укрепила свою власть – большая часть кирилийского императорского двора на ее стороне. Нас обыграли. Но у нас есть одно преимущество – все уверены, что Ана мертва.

Ана поняла, что он прав. В этой войне она не могла одержать победу своей дерзостью и силой родства. Эта игра затягивалась, и Ане нужно было перехитрить, одурачить Морганью, обвести ее вокруг пальца.

Ана подняла руку, и все трое мужчин замолчали, внимательно смотря на нее.

– Мне нужно уходить, – сказала Ана. – Но я не исчезну. Морганья жаждет массовых казней и террора. Ее необходимо остановить.

У нее перед глазами возникло непокорное лицо Юрия, копна его ярких, как пламя, волос.

– У меня есть небольшая группа союзников на юге империи. Я отправлюсь туда и начну свою кампанию. Я найду единомышленников; соберу армию. И когда я буду готова доказать этой империи – этому миру, – что я имею право занять трон… я вернусь.

Марков медленно кивнул.

– Как же ты выросла, Маленькая тигрица.

– Капитан, лейтенант, – продолжала Ана. – Если вы на моей стороне, оставайтесь здесь. Если мне суждено победить и вернуться, мне нужны мои люди в тылу врага. Вы должны стать моими глазами и ушами во дворце, в имперском суде. Можете сделать это?

Хенрик отдал ей честь. В его глазах стояли слезы.

– Мы вас не подведем, Кольст императрица.

– Тебе нужно идти, – сказал Марков, и Ана видела, какими усилиями дались ему эти слова.

Она посмотрела ему в глаза.

– Я вернусь, капитан, – прошептала она. – И мы увидимся снова.

Следуя за светом факела Хенрика, они вышли из подземелий через тайный ход. Узкая дверь в камеру была открыта еще с тех пор, как они входили сюда.

Марков взял Ану за руку и сжал ее ладонь.

– Благословят тебя боги, Кольст императрица.

– Благословят тебя боги, – ответила Ана.

Скрежет эхом разнесся по подземельям. Вздыхая от усилия, Хенрик выпрямился. Вход в тоннель зиял своей темнотой.

Рамсон поднес два пальца ко лбу, отдавая четь, и скользнул внутрь. Ана последовала за ним, придерживаясь за стену, чтобы не упасть.

Она обернулась. За ней стояли Марков и Хенрик, их факел сверкал, как маяк. Всего год назад она бежала этим же путем, напуганная, одинокая и совершенно потерянная. Впереди ее ожидали мрак, неизвестность и долгая-долгая дорога, по которой ей пришлось идти сражаясь. Позади нее была разваливающаяся империя, гибнущие люди, мир, раздробленный надвое.

Обещай мне.

Ана развернулась и погрузилась во тьму, приветствуя ее, как старую подругу.

Звезды уже описали дугу на небосклоне, и с востока на горизонте появлялось слабое голубое свечение. Очертания дворца Сальскова были едва различимы вдали, за бесконечным заснеженным лесом и холмами. Его осенило предрассветным золотым сиянием, и густые клубы утреннего тумана замерли у его шпилей и зубчатых стен.

Ана выдохнула, и перед ней сформировалось облако водного пара. Они стояли на вершине холма, и она с трудом могла разглядеть изгиб моста Катерьянны, соединяющий замок со спящим у его подножия городом. Сальсков раскинулся как на ладони, под внимательным взором своего дворца, а Хвост Тигра обвился вокруг него, оберегая от опасностей.

– Он очень красив с этого ракурса, правда?

Рядом с ней безмятежно любовался видом Рамсон.

– Я думаю, так его видят боги, или кто там есть на небе. Кому важны мелочные людские перепалки и их войны? Они сверху могут наблюдать за всем миром.

– Поэтому нам и приходится самим вести свой бой. Не богам.

– Я всегда говорил об этом. Боже, мне надо было стать проповедником.

Ана невольно прыснула со смеха.

– Ты? Проповедник? Тогда точно наступит конец света, Рамсон.

Он ухмыльнулся, и Ана поняла, что, несмотря ни на что, Рамсону удалось рассмешить ее.