Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда все голоса были собраны, шляпа была возвращена и содержимое ее было высыпано на стол. Председатель в присутствии двух секретарей сосчитал бюллетени, затем последовала на некоторое время тишина, прерываемая лишь изредка коротким замечанием председателя или шепотом секретарей. Наконец техасский полковник провозгласил результаты выборов: Флоранс Керней был выбран в капитаны большинством в 33 голоса!
Эти слова были покрыты громовым «ура», в котором громче всех прозвучал голос Криса Рока. Затем великан, пробравшись сквозь толпу, крепко пожал руку своему новому другу, сделавшемуся его начальником благодаря его же протекции.
Побежденный воспользовался этой минутой, чтобы незаметно удалиться, по его пристыженному виду заметно было, что имя Карлоса Сантандера должно было быть отныне вычеркнуто из списка партизан. Во всяком случае, не успел он уйти, как уже был забыт.
Оставалось еще избрать поручика и подпоручика, затем пришла очередь сержантов и капралов. Надо было организовать полный командный состав. Когда выборы были окончены, общее воодушевление охватило присутствующих, градом сыпались поздравления, со всех сторон чокались, говорили речи, одним словом, праздник был в полном разгаре, ничего не было забыто, даже не забыли пошутить насчет Санта-Анны и его пробковой ноги. Расстались, конечно, не раньше, как была пропета патриотическая песня «Star spangled banner».
Глава IV
ПРИГЛАШЕНИЕ НА УЖИН
Простившись с новыми товарищами и покинув трактир на улице Пойдраской, Флоранс Керней остановился внезапно, точно не зная, по какому направлению идти. Он вовсе не забыл дороги к своему отелю, находившемуся по соседству, он давно привык ориентироваться во всех частях города, и его колебание происходило совсем по другой причине.
«Дон Игнацио, по крайней мере, желает меня видеть, хотя бы его дочь и не хотела этого. Приняв его приглашение, я, однако, не могу теперь воспользоваться им… Ах, если бы я знал раньше!.. После того, что я видел сегодня, мне положительно лучше вернуться в отель и отказаться навсегда видеться с ней», — думал Флоранс.
Но вместо того, чтобы вернуться в отель, он продолжал стоять, не зная, на что решиться.
Но в чем же состояла истинная причина его колебания? Единственно в том, что его мысли были заняты несчастной любовью к Луизе Вальверде. «Что ей до того, — говорил он себе, — приду я к ней ужинать или нет?» Он был приглашен доном Игнацио к ужину. Получив накануне приглашение, Флоранс Керней поспешил ответить на него утвердительно. Но после ему пришлось быть свидетелем сцены, заставившей его пожалеть о своем решении. Он застал Карлоса Сантандера шептавшим на ухо Луизе слова, конечно, слова любви, так как они заставили молодую девушку вспыхнуть.
Он не имел ни малейшего права требовать у Луизы отчета в ее поведении. Он видел дочь своего учителя не более десяти раз, когда приходил брать уроки. Иногда они обменивались ничего не значащими фразами о погоде, об испанском языке, о Новом Орлеане, в котором оба были иностранцами. Один только раз девушка отнеслась с большим интересом к разговору: когда, говоря о путешествиях, он сказал, что собирается поехать в Мексику. Он при этом принялся рассказывать все, что слышал о мексиканских женщинах, заметив довольно наивно, что жизни его грозит там меньше опасности, чем его сердцу. Кернею показалось, что она прислушалась к этой фразе с особенным вниманием.
— Да, дон Флоранс, — ответила она меланхолически, — вы увидите в Мексике много такого, что оправдает ваши ожидания, мои соотечественницы действительно красивы, даже слишком красивы, увидя их, вы скоро забудете…
Сердце Кернея забилось, он ожидал услышать: «Луизу Вальверде». Но вместо этого девушка закончила фразу словами: «…нас, бедных изгнанников». И все же в ее голосе было что-то, глубоко тронувшее Кернея.
Если он не был любим теперь, то ведь это не значило, что он никогда не будет любим.
С тех пор он предавался сладким мечтам и надеждам, которые вдруг разом исчезли, когда он застал Луизу, выслушивающую нашептывания Карлоса Сантандера. Этого было достаточно, чтобы изгнать всякую надежду из сердца Кернея и заставить его откликнуться на воззвание. Вот настоящая причина, почему он присоединился к партизанам и сделался их начальником.
Теперь молодой ирландец, все еще сильно огорченный, делал несколько шагов, затем останавливался, разговаривая сам с собой:
— Увижу ли ее или нет? Но почему же нет? Если она потеряна для меня, я ничем не рискую, желая насладиться еще раз ее присутствием, ведь, во всяком случае, не стану от этого ни более, ни менее несчастлив. Какое-то впечатление произведут на нее мои новые лавры? Сказать ей разве, что я собираюсь предать все в Мексике огню и мечу? Если она любит свою страну, мое намерение ужаснет ее, и, если она ко мне равнодушна, ее горе будет для меня как бы отмщением.
Надо признаться, что это были довольно странные мысли для влюбленного, идущего на свидание со своей милой. Но если принять во внимание все сказанное выше, то они могут показаться довольно естественными, и Флоранс, не раздумывая более, отправился к дону Игнацио Вальверде.
Глава V
ПРЕДНАМЕРЕННЫЙ ВЫЗОВ
Дон Игнацио Вальверде жил в маленьком домике на улице Казакальво. Это была деревянная постройка во франко-креол-ском стиле, одноэтажная, с окнами, выходящими на низкую веранду. Дон Игнацио был единственным жильцом в этом доме, у него была только одна служанка, молодая мексиканка смешанной крови, наполовину белая, наполовину индианка, то есть метиска. Средства дон Игнацио не позволяли ему держать больше прислуги. Ничто, впрочем, не указывало у него
