Хочу женщину в Ницце - Владимир Абрамов

Она выглядела расстроенной и какой-то растерянной, и я попытался ее успокоить.

– Я тебя не обманываю. Боюсь, что у тебя развивается venus distrodius.Это нервное переутомление, которое рождает у людей сомнения и недоверие. Я уже тебе говорил, что никого не посвящаю в свои мысли, которые касаются науки под названием история, поскольку я давно убедился, что ее чертоги мало интересуют окружающих, особенно, если углубляться в детали.

– Может быть, Денис, но звучит это как-то неубедительно, – несколько притворно вздохнула Клер.

– Ты считаешь, что неубедительно? Уж кому-кому, только не мне притворяться, особенно после твоих признаний, как ты завлекала меня сюда всеми правдами и неправдами. Кстати, все хотел спросить, где твой папаша сейчас работает?

Мой неожиданный вопрос ее нисколько не удивил. Она даже улыбнулась, изумляясь моей недогадливости.

– Он богат! – ее чрезмерно лаконичный ответ выдавал в ней трезвый расчет.

– Вот видишь, какая у него завидная работа! А ты передо мной разыгрываешь Золушку. Спрашивается, зачем? Тем более, так неубедительно. Быть может, для богатой девушки в этом мире цинизма быть хорошенькой дурочкой сейчас выгодно. Но ты не дура, ты перфекционистка, так, кажется тебя называет твой отец?

Я положил на ее колено свою руку без какой-либо задней мысли.

– Клер, уверяю тебя, история в отличие от любви не требует партнера. Ты находишься под впечатлением навязчивого Голливуда и туристов типа Джонни Деппа и Анджелины Джоли. Ты же будущий психоаналитик, а не юрист по криминальному праву. Так имажинируй шире, а не путайся в сетях психоанализа, отчаянно добиваясь моего внимания.

Клер погрузилась в сосредоточенное раздумье. Тонкий свист ветра в оконных рамах и молчание моей собеседницы выводили меня из терпения. Она наконец поднялась с пола и села в кресло напротив меня.

– Ну что ж, дорогой, давай имажинировать вместе. Может, ты мне даже и поможешь. Сейчас в университете мы проходим теорию психоанализа по Фрейду, так называемую психологию обыденной жизни. Точнее, психологию сексуальности. Я изучаю природу и свойства полового влечения. Наконец-то я выбрала для курсовой работы сексуальный объект и приступила к изучению его отношения к сексуальной норме.

– Вот как? – удивился я. И как далеко ты продвинулась в своем изучении?

– Совсем недалеко, к сожалению, – сказала она вполне серьезно. Это требует детального исследования.

– Звучит интригующе, – я еле сдержал смех, настолько наивными мне показались ее рассуждения, – тогда просвети меня, на ком конкретно ты остановилась, кто твой объект?

– Как это кто? – удивилась моей недогадливости Клер, – конечно, ты! Разве не понятно? Русский турист со своими «тараканами» в голове, летающий из Ниццы в Венецию на один день. Так вот, сейчас я исследую понятие сексуального фетишизма как разновидности сексуального поведения и пытаюсь ставить на тебе свои опыты согласно определенным моделям для того, чтобы установить, является ли твой фетишизм социально приемлемым или имеет патологию.

Похоже, я слишком широко раскрыл глаза, отчего теперь Клер стала давиться смехом.

– Чего ты несешь? – я толкнул ее колено, как бы желая привести в чувство реальности.

– Послушай, Денис, фетишизм это достаточно распространенное явление, как в социальном, так и в медицинском смысле. Меня же интересует его патология, то есть отклонение от нормы, когда фетишизм становится препятствием для нормальной половой жизни и может причинять страдания. Но гораздо больше меня интересует состояние, обратное фетишизму, то есть анти-фетишизм, когда определенный элемент внешности или какая-то вещь становится подавляющим фактором для сексуального влечения.

Почему-то мне сразу вспомнился эпизод с грязной обувью у Баталова, вызвавшей нескрываемое чувство брезгливого отвращения и подавления всякого интереса к мужчине у Алентовой в фильме «Москва слезам не верит».

Произнесённые слова девушки заставили меня напрячься.

– Не понял, а причем тут я?

– Мне казалось, ты все схватываешь на лету, даже можешь читать мои мысли, – она говорила предельно серьезно, выражение её лица изменилось, она как будто резко повзрослела. – Вот тебе простой пример. Мы познакомились с тобой в парке университета. Так?

Я напряженно кивнул головой, и она продолжила:

– По твоему взгляду я сразу заметила, что моя одежда, ботинки, коротко постриженные не накрашенные ногти на руках, даже велосипед не вызывали у тебя никакого интереса. По выражению твоего лица было видно, что ты был готов просто убежать. Мне бы к следующей встрече принарядиться, ведь так поступают в подобных случаях почти все и не только девушки, чтобы постараться изменить твое отношение ко мне и вызвать хоть некоторую симпатию, но тогда бы мой эксперимент закончился, так и не начавшись, либо был бы несколько неполным. Я искала с тобой встречи, может быть навязчиво, чтобы удостовериться в степени твоего сексуального отвращения ко мне, насколько ты терпим, и есть ли в этом патология. В следующий раз к нынешнему твоему приходу я упросила свою мачеху Монику, с которой у меня доверительные отношения, вырядиться так, чтобы максимально привлечь твое внимание и понаблюдать за твоим поведением. Теперь все ясно?

Она без улыбки, не заигрывая, так же толкнула меня в колено.

– Вот видишь, в нескольких фразах, схематично, я попыталась раскрыть тебе природу сексуального анти-фетишизма и его противоположности как разновидности сексуального поведения, при котором источником полового влечения становятся неодушевленные предметы. Отец, наверное, рассказывал, что у меня в прошлом был друг. Он был мне так дорог, что я была готова исполнять любую его прихоть, а он, не отставая от друзей с крутыми подружками, требовал от меня надевать на вечеринки туфли на шпильках, колготы в сетку, мини юбки. К тому же была у меня одна проблема, которая досталась от родственников, думаю, от бабушки по папиной линии – не по годам соблазнительная грудь, что постоянно вызывало насмешки его друзей. Как назло, все мои подружки «плоскодонки», а у меня вот – и она руками приподняла складки широкого свитера. Друг уехал учиться в Америку, и мы прекратили всякую, даже электронную связь. Не хочу, чтобы за мной бегали эти озабоченные уроды и свистели вслед, как этой Малене в нашем кино. Вот я и стала носить всякие дурацкие свитера.

Привстав с кресла, она растянула широкие рукава и приняла кукольную позу Арлекина из сказки про Пиноккио. Робко заглядывая мне в глаза она явно искала сочувствия. Только зачем ей это было нужно я не понимал.

– Странно все это слышать от тебя, Клер, особенно сейчас, в эпоху повального увлечения психотерапией. Я думал, что все девушки по мере созревания только и молят Бога даровать им красивую грудь да стройные ноги в придачу, а у тебя все как-то наоборот получается. Может тебя заботит зависть подруг? Обладая от природы такими достоинствами, плюс твоим изворотливым умом, ты могла бы легко подчинить любого своей воле, вместо того чтобы потакать прихотям своих сверстников.