Святослав (Железная заря) - Игорь Генералов

На миг показалось, что сын с лёгким презрением посмотрел на него: что, мол, ты понимаешь? Но Ярополк отрёк по-иному.

— Ворога надо бить, чтобы не лез вдругорядь, а за вернувшихся людей тебе вся земля благодарна будет!

Теперь он оглядывал строй, всматриваясь в решительные насупленные лица своих дружинников. Чуть больше двухсот человек собралось. Просились многие, в том числе из дружины Ярополка, но Святослав отобрал только проверенных, испытанных в боях и способных к длительным переходам воинов.

— Братья! — обратился он к ним. — Враг воспользовался тем, что вы были в походах, и опустошил ваши дома! Печенег хитёр и вероломен. Но наши мечи острее и ярость сильнее! Не родился ещё тот, кто сможет победить нас! Степняки бежали, испугавшись нашей славы! Так докажем оружием, что не зря о нас говорят за пределами нашего края!

Дальше был тяжёлый изматывающий сумасшедший бег коней. Мелькали по краям дорог сёла, колючие кустарники на узких летниках вырывали клочки из одежд, в сумерках, вымотавшись, снедали по-степному размятое под седлом мясо, валились спать. С рассветом, хмельные от усталости и недосыпу, снова забирались в сёдла. Приближалась, дыша горячим дыханием, степь, попадались редкие разорённые слободы. Люди, уставшие бояться, признав своих, смело выходили навстречу.

— Тамо встал печенег. Его земли недалеко, идёт открыто, не боится...

Древний старик шевелил беззубым ртом, кругло разводил сухими руками, объясняя, как и где искать степняков. Из поросшего осиной леса один за другим тянулись его родовичи, с любопытством разглядывая знатного, не сошедшего с коня мужа в алом мятеле, наброшенном на кольчугу. Стрига Злыдень, с прищуром вечно задорно-злых глаз, подъехал к Святославу:

— Дозволь, княже, совет дать, ибо не впервой мне печенегов бить приходится...

Воины разбрелись по поляне, привыкшие использовать впрок любой малый час отдыха. Доброга, вплотную подойдя к Колоту, спросил:

— Чего дед сказал? Далеко степняки-то? Не дослышал я чего-то.

— Стареешь, сотник, — улыбнулся в усы Лапа, с удовольствием разминая затекшие от скачки ноги и беря под уздцы заводного.

— Но! Мал ещё попрекать меня! Могу ведь и в рыло! — обиделся Доброга.

За окружённым лесом болотом, перейдя маленькую речушку, встали печенеги, развернув походные шатры, отогнав к болоту полон и обоз. Солнце клонилось к закату, коней, не стреноживая, сбили в табун и отвели в сторону. В стане зазвенели струны, слышались громкие голоса и смех — кочевники были почти дома и с добычей. Молодёжь с живостью мечтала о том, куда её пустить, старики, усмехаясь, умильно смотрели на подросшее степное поколение.

Стрига предлагал двумя потоками разрезать печенежский стан, прижать к болоту печенегов и истребить. Святослав, нахмурившись, отверг предложение: хоть так легче и меньше потерь среди воинов, но погибнет много пленников. Решили ударить с трёх сторон: Всеслав должен будет отрезать степняков от обоза, Стрига охватом зайдёт со стороны степи, Святослав ударит в сердце стана.

Редкие высокие облака загоняли Хорса за окоём. Нагретая за день земля начинала дышать душистым теплом. В стороне нерешительно крикнула сова, призывая приближение ночи. Святославов стальной кулак первым ворвался в печенежский стан, изрядно пополошив. Печенеги бежали от шатров, седлали коней, кто — в бой, кто — в бег. Воеводы, сами толком не успев оборужиться, метались, собирая людей. Святославовы кмети проскочили стан, завернули коней, устремились обратно.

Всеславова рать чуть задержалась в короткой сшибке с успевшими вооружиться в обозе печенегами. Колот, с яростью разгоняя коня и обогнав воеводу, срубил первого степняка, скакавшего ему встречь. Краем глаза приметив падающее тело, принял на щит стрелу стрелявшего с колена печенега. Степняк, поняв, что не успеет сбить комонного, отбросил в сторону лук и побежал. Конь в два прыжка нагнал его. Печенег рухнул плашмя, уходя от смертоносного клинка, но скакавший сзади кметь, изловчась, достал-таки круглым концом меча непокрытую голову неудачливого стрелка. Колот придержал конский бег, высматривая новую жертву. С боков стремглав обходили свои комонные.

— Заворачивай! — Всеслав, завидев впереди опушку леса, поворачивал изогнувшийся дугою строй. Колот резко осадил коня так, что брызнули комья земли из-под копыт, наддал острогами и снова оказался впереди всех. Ярость жгла тело. Перед глазами стояла избитая жена, понасиленная невестка, убитые брат с племянником.

Две слившиеся рати — Святославова и Всеслава, катились навстречу хоть и нестройной, но большой лаве печенегов. Степняки, кто убежал, опоминались, возвращались, разбирали коней и оружие. Но грозою на них уже налетал нежданно полк Стриги. Зажатая степная лава брызгами рассыпалась по стану. Колот, расшвыряв заворачивающих лошадей врагов, схватился с рослым, закованным в струящуюся броню степняком, чётким ударом выбил из его рук саблю, отвёл назад руку с мечом. Печенег спасаясь от неминуемой гибели вздыбил коня, подставляя его под удар, ловко спрыгнул с седла и побежал прочь. Колот не сразу сообразил, куда вдруг из-за возникшей и исчезнувшей мордой коня исчез печенег, узрев, его, петляющего по стану, кинулся за ним. Пешему тяжело уйти от конного, Колот чуть привстал на стременах, готовясь срубить бегущего. Печенег нырнул в большой цветной шатёр, Колот, не успев придержать коня, въехал вслед за ним.

После только начавшихся ещё светлых сумерек шатёр объял темнотой, и Колот не увидел, почувствовал скопление собравшихся здесь оружных людей. Ближний ткнул копьём его коня, попав в нагрудник, конь взоржал, вздыбился. Лапа, чувствуя, что не вырваться, что зарубят сейчас, изогнувшись в седле, дотянулся мечом, вложив всю силу в удар, до несущего столба. Конь, услышав, как шелестит над головою падающее полотнище, сам резким скачком рванул наружу через выход. Печенеги ругались по-своему, резали оружием запутавшую их ткань, но вокруг обрушенного шатра уже собирались регочущие русичи, кто-то, с бранной шуткой на устах, готовил ужище.

Русская рать разбежалась по полю, ловя и рубя спасающихся печенегов. Увлёкшиеся сечей кмети пропустили, как, видимо, кто-то из опытных степняков собрал вокруг себя вооружённое пешее войско, вставшее кольцом для последнего боя. Вокруг него серыми коршунами кружили воины Стригиного полка. Сам Стрига, разогнав коня, вдруг резко, оттолкнувшись от стремян, запрыгнул на седло, встав в полный рост и взяв в зубы повод. Сам был без шелома (в бою ли утратил, а может, и так шёл с непокрытой головой), вороньим крылом развевались длинные на затылке волосы. Ни одна из пущенных стрел не попала в него — наверное, Чёрный Перун, которому он поклонялся, хранил его. Злыдень прыгнул, как показалось, необычайно длинно и высоко, падая прямо в глубь вражеского строя. На лету прикрылся щитом от направленных ему навстречу копий, рухнул камнем, скрывшись с глаз и только волнение печенежского строя выдало, что жив Стрига, ворочается, рубится, ожидая своих, яростно, не щадя себя, как только он и умел. Русичи, навалившись разом, разломили печенежское кольцо. Колот, поспевая за остальными, рубил без устали, вымещая всю накопившуюся ярость и, лишь устав и насытившись боем, опустил окровавленный меч перед поднявшим руки, жалобно заскулившим печенегом.