Путь к звездам. Из истории советской космонавтики - Анатолий Александров

В феврале шестьдесят второго Беляев вновь появился в госпитале. Хотя боль в ноге продолжала ощущаться, врачей и его самого интересовали кости ноги — как они срослись? Это был решающий вопрос.

Василий Тимофеевич встретил пациента обнадеживающе:

— Теперь, Павел Иванович, сделаем снимок. Уверен, что наше дело продвинулось вперед в нужном направлении.

Еще мокрый рентгеновский снимок придирчиво рассматривали несколько специалистов. У Василия Тимофеевича он побывал в руках дважды. Стараясь скрыть волнение, ведущий хирург и вынес окончательное резюме, впервые назвав Беляева на «ты»:

— Все получилось хорошо, Павел Иванович. Ты победил свою ногу. Теперь закончим лечение и отправляйся, батенька, на аэродром. К полетам годен!.. Без ограничений!

Так почти через год врачи вернули Беляева в космический строй. Он без промедления приступил к тренировкам. Опять не страшили Павла Ивановича ни барокамера, ни центрифуга, ни «водные ванны», ни даже парашютные прыжки. Он уверенно летал на «мигах» и на Ту-104 с Галлаем на невесомость. Он хорошо знал космический пороль, имя которому — мужество!

Незадолго до старта «Восхода-2», отмечая день рождения Павла Ивановича у него на квартире, Гагарин принялся рассматривать книги, строго по значению выставленные на полках в книжном шкафу. На первом месте — военные мемуары полководцев, потом книги по космосу, дальше художественная литература. Любой раздел вполне отражал избирательные вкусы хозяина. Мало, но воевал. К космосу причастен с самого начала. Литература для души избранная — Пушкин, Толстой, Горький, Шолохов, Бондарев, Твардовский, Каверин, Федин. Иностранных авторов немного.

Улучив момент, Юрий спросил Беляева:

— Павел Иванович, ответь, пожалуйста, а с кем из литературных героев ты мог бы сравнить Леонова?

«Академик» повернулся к Гагарину и уверенно заявил:

— Для Леонова, по-моему, нужны другие критерии, Юрий. Леша — художник по призванию. Его облик я могу смело сравнить со скульптурой Постникова «К звездам!», которую мы видели на квартире у Сергея Павловича. Будто с него лепилась!

Как всегда, Беляев очень точно и образно выразил свою мысль. Леонов — сибиряк, и при всей коммуникабельности щедрой натуры, он оказался исключительно терпеливым и собранным. Алексей умел ждать свой час. Один за другим стартовали в космос новые корабли, а очередь Леонова все не наступала. Обид никому и никогда не высказывал — все его товарищи были достойными коллегами, и все имели равное право на полет. Он ждал и учился, ждал и упорно тренировался.

Когда первый пилотируемый «Восход» только еще готовился стартовать на орбиту, Главный конструктор остановил Леонова у входа в тренажерный класс и предупредил:

— На следующем «Восходе» обязательно пойдешь ты, Алексей. Готовься. Программа полета очень серьезная.

Сергей Павлович сдержал свое слово. Леонов был у него отныне на особом счету. Королев изучил его с головы до пят, дав подопечному исчерпывающую характеристику. После первого знакомства космонавтов с «Восходом-2» он сказал Каманину:

— Я бы отметил основную черту Леонова — живость ума. Это первое. Второе — хорошее усвоение им технических знаний. Третье — прекрасный характер. Он художник по натуре. Сам рисует. Очень общительный, очень, по-моему, добрый и располагающий к себе человек. Смелый летчик. Он технически прекрасно владеет современными реактивными истребителями. Мне кажется, что Алексей заслуживает самого большого доверия.

«Восход-2» стартовал ровно в десять по Москве 18 марта. В конце первого витка корабль, миновав мыс Горн, оказался над Африкой. Леонов покинул свое кресло и открыл люк шлюзовой камеры. Внутрь кабины ворвался сноп света, по яркости не уступающий пламени электросварки. Беляев предупреждает: «Не спеши, еще рано, Алексей». Проходит несколько томительных минут…

Динамик на командном пункте транслирует все переговоры космонавтов между собой и с Землей. Слышится голос Беляева:

— Вот теперь пора… Пошел!

Леонов выплывает из кабины корабля, докладывает:

— Я — «Алмаз-2». Место в шлюзовой камере занял!

Командир закрывает люк, соединяющий кабину и шлюзовую камеру, и докладывает на командный пункт:

— Я — «Алмаз-1»… «Алмаз-2» находится в шлюзовой камере. Крышка люка в шлюзовую камеру закрыта. Все идет по плану. Самочувствие отличное. Я — «Алмаз-1»… Прием.

Хоть и мечтали космонавты об этом, хоть и ждали встречи с открытым космосом, а все-таки было тревожно на душе: как-то получится на самом деле, как сработают технические устройства, насколько надежным окажется скафандр?..

Снова четко звучат слова Беляева:

— Люк шлюзовой камеры открыт. Приготовиться к выходу!

Ослепительный поток нестерпимого солнечного света хлынул в тесное пространство шлюзовой камеры. Впечатление такое, будто сквозь синие стекла очков смотришь на кипящую сталь мартена или на дугу электросварки.

— К выходу готов! — докладывает Леонов. И тут же: — Я — «Алмаз-2», нахожусь на обрезе шлюзовой камеры. Самочувствие отличное. Под собой вижу облачность… Море.

— «Алмаз-2», тебя понял, — констатирует Беляев. — Слышу хорошо. Говори немного потише… Поздравляю с выходом! Время одиннадцать тридцать пять… Все идет по плану.

— Я — «Алмаз-2»… Понял тебя, командир… Спасибо!

Леонову вспомнилось, что две пластины, сложенные в вакууме, свариваются. А что получится с ним? Не прилипнет ли он к обрезу люка шлюзовой камеры, сможет ли свободно развести в стороны, сложенные вместе руки? Алексей наполовину высовывается из люка, разводит в стороны руки… Все нормально.

— «Алмаз-2», снять крышку с кинокамеры, — четко отдает команду Беляев.

— Крышка с кинокамеры снята, — докладывает Леонов.

В переговоры экипажа вмешивается командный пункт. На связи Гагарин. Юрий спрашивает:

— «Алмаз-2»… Я — «Заря»… Что наблюдаешь?

— Кавказ… Наш Кавказ вижу под собой! — звучит радостный голос «Алмаза-2», Алексея Леонова.

— «Алмаз-2», каковы условия для работы? — снова спрашивает «Заря», Гагарин.

Бодрый тон доклада Леонова не меняется:

— Я — «Алмаз-2»… Докладываю: «Условия нормальные. Начинаю отход от корабля… Чувствую себя отлично!»

Космонавт, не спеша, полностью выбирается из шлюзовой камеры. Лишь тонкий шнур фала соединяет его отныне с «Восходом-2». Алексей осторожно отталкивается от обреза люка и плывет рядом с кораблем. Внизу зияет бездна Вселенной. Земля кажется ему плоской, как блин, и только по окоему ясно обозначается слегка изогнутая линия, окрашенная в цвета радуги.

— Да, Земля все-таки круглая, — заключил про себя Леонов и улыбнулся своему неожиданному открытию.

На командном пункте тут же набатом прозвучали слова командира «Восхода-2» Павла Беляева: