Лучшие рассказы - Нил Гейман

Смит привел Тень на самый верх и показал ему темную комнату, где стояли древний платяной шкаф, узкая чугунная кровать – Тень с первого взгляда понял, что она ему слишком коротка, – и старинный рукомойник; небольшое оконце выходило во внутренний двор.

– Уборная в конце коридора, – сказал Смит. – Ванные для слуг этажом ниже. Две ванны, для мужчин и для женщин, душа нет. Количество горячей воды, боюсь, в этом крыле строго лимитировано. Ваша форменная одежда в шкафу. Примерьте сейчас, гляньте, не жмет ли что, потом снимите до вечера, пока гости не прибыли. Чистка одежды весьма проблематична. Живем как на Марсе. Если понадоблюсь, я в кухне. Внизу не так холодно, если «Ага» работает. Вниз по лестнице до конца и налево, потом направо, потом кричите, если заблудитесь. В другое крыло не ходите, разве что вас пошлют.

Он оставил Тень одного.

Тень примерил черный смокинг, белую рубашку, черный галстук. Еще нашлись до блеска вычищенные черные туфли. Все подошло, будто на него и шили. Он убрал все обратно в шкаф.

Спустился по лестнице и нашел Смита на площадке: тот яростно тыкал в кнопки маленького серебристого телефона.

– Ни фига не ловит. Позвонили, пытаюсь прозвониться назад, а сигнала не дает. Тут у них просто каменный век, будь он неладен. Как ваш костюм? Все в порядке?

– В полном.

– Молодчина. Никогда не трать пяти слов, если можешь обойтись двумя, а? Я мертвецов знавал, которые были разговорчивее.

– Правда?

– Не-а. Фигура речи. Пошли. Может, пообедаем?

– Конечно. Спасибо.

– Ладно. Двигайте за мной. Тут у них черт ногу сломит, но вы быстро разберетесь.

Ели они в огромной пустой кухне: на эмалированные жестяные тарелки наваливали полупрозрачную оранжевую копченую лососину на белом хлебе с хрустящей коркой и острый сыр, запивая все крепким сладким чаем из кружек. «Агой», как выяснилось, был большой металлический ящик, то ли печка, то ли титан. Открыв одну из многочисленных дверец в печном боку, Смит забросил внутрь несколько больших совков угля.

– А где остальная еда? И повара, и официанты? – спросил Тень. – Не может же нас быть только двое.

– Верно подмечено. Всех доставят из Эдинбурга. Работает как часы. Кормежка и обслуга будут здесь к трем и начнут распаковываться. Гостей привезут в шесть. Фуршет в восемь. Поболтают, поедят, посмеются, без напряга. Завтра с семи до полудня завтрак. После полудня гости гуляют, созерцают живописные виды и все такое. Во дворе сложат костры. Вечером костры зажгут, у всех случится бурная северная ночка – будем надеяться, соседи не помешают. Утром в воскресенье ходим на цыпочках из уважения ко всеобщему похмелью, в воскресенье после полудня приземлятся вертолеты, а мы помашем всем ручкой. Вы заберете конверт с деньгами, и я отвезу вас в гостиницу, или, если вам охота сменить пейзаж, можете поехать со мной на юг. Нормально?

– Роскошно, – отозвался Тень. – А кто может объявиться в субботу вечером?

– Да брюзги всякие. Местные, всем настроение портят.

– Какие местные? – спросил Тень. – Тут на много миль одни овцы.

– Местные. Они тут повсюду, – сказал Смит. – Их просто не видно. Прячутся, как Соуни Бин и его семейка.

– Кажется, я о нем слышал, – сказал Тень. – Имя вроде знакомое…

– Историческое лицо. – Смит хлюпнул чаем и откинулся на спинку стула. – Дело было лет шестьсот назад – после того как викинги свалили назад в Скандинавию или переженились и давай принимать христианство, пока не превратились в горстку таких же шотландцев, но до того, как умерла королева Елизавета и Яков спустился с гор, чтобы править обеими странами. Где-то в этом промежутке. – Он еще отхлебнул. – Так вот. В Шотландии то и дело исчезали путники. Обычное дело. Ну, в те времена, если ты отправлялся в дальний путь, то не всегда возвращался домой. Иногда проходили месяцы, пока все понимали, что ты не вернешься, а тогда винили волков или непогоду и решали путешествовать отрядами и только летом… Но как-то один путник ехал с отрядом, и вдруг из-за холма, с деревьев на них попадали, повылезали дети – целая свора, стая детей, с кинжалами и ножами, костяными дубинами и крепкими палками, и они набросились на путников, стащили их с лошадей и прикончили. Всех, кроме нашего чудака, потому что он отстал от остальных и спасся. Только он один и спасся, но ведь достаточно и одного, правда? Он добрался до ближайшего городка и давай голосить, ну, и горожане собираются, зовут солдат и идут в холмы с собаками… Убежище ищут много дней и уже решают плюнуть, но тут у входа в пещеру на берегу собаки вдруг воют. И все спускаются в пещеру. Выясняется, что под землей целые катакомбы, и в самой большой и глубокой пещере сидит старый Соуни Бин и его выводок, а на крюках туши болтаются, закопченные или зажаренные. Ноги, руки, бедра, кисти и ступни мужчин, женщин и детей висят рядами, как вяленая свинина. Разрубленные тела в рассоле, типа солонины. Груды монет, золото и серебро, горы часов, колец, мечей, пистолей и одежды, невообразимое богатство – они ведь ни пенни не потратили. Сидели себе в пещерах, ели, размножались и ненавидели… Он жил там много лет. Старый Соуни, он был королем в личном королевстве – он сам, его жена, его дети и внуки, а кое-кто из внуков был заодно и его ребенком. Эта банда любила инцест.

– Это правда было?

– Говорят. Есть записи процесса. Семейство отвезли в Лит, чтобы там судить. Суд принял любопытное решение: в силу своих поступков Соуни перестал быть человеком. Приговорили его как зверя. Не повесили, не отрубили голову. Разожгли большущий костер и бросили туда Бинов, чтоб сгорели дотла.

– Всю семью?

– Не помню. Может, детишек сожгли, а может, и нет. Наверное, сожгли. В здешних краях с монстрами не церемонятся.

Смит помыл в раковине тарелки и кружки и поставил на решетку сушиться. Вышел с Тенью во внутренний двор, ловко свернул самокрутку. Лизнул бумажку, пригладил пальцем и прикурил готовый цилиндрик от «зиппо».

– Ну-с, что вам нужно знать на сегодня? Правила элементарны: говорите, если с вами заговаривают… впрочем, с этим у вас, похоже, проблем не будет.

Тень промолчал.

– Ладно. Если гость что-нибудь просит, постарайтесь это устроить, обращайтесь ко мне, если возникнут сомнения, но сделайте, о чем вас попросили, если это не отрывает вас от основных обязанностей и не нарушает главного правила.

– А именно?

– Не. Трахать. Шикарных телок. Обязательно найдутся юные леди, которым после полбутылки вина приспичит поискать приключений на свою голову. Если такое случится, изображайте «Санди Пипл» [62].

– Я вообще не понимаю, о чем вы.

– «Наш репортер с извинениями удалился». Ага? Смотреть можно, трогать нельзя. Усекли?