Неземной - Маша Моран

Тишина просверливала уши. Я боялся того, что она может сказать. И боялся что-то сказать ей. Я уже столько всего наговорил… Вместо этого, обвил вокруг пальца локон ее волос, и заставил кожу раскалиться.

Лера вздрогнула, дернула головой, оставляя на моей ладони короткую прядку с обожженными концами.

— Они придадут мне сил. — Я сжал гладкий шелк волос в кулаке. — Это тоже обычай…

Я не стал говорить, что так поступали те, кто знал, что после боя они вряд ли вернутся. Мои мечты все еще цеплялись за жизнь, и я готов был поддерживать иллюзию того, что со всем справлюсь. Не знаю, кого больше обманывал: Ле-ру или себя.

Неожиданно раздался оглушительный сигнал тревоги. Я прижал Ле-ру к себе и стащил со стола. Что бы ни случилось, ничего хорошего я не ждал.

Ее переполняли странные эмоции, названия которым Лера не знала. Но то, что происходило между ней и Эгильрихом сейчас… ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Просто застыть в этом моменте навсегда. За пределами его кабинета остались все их недопонимания и обидные слова, его ужасное обращение с ней и ее глупые поступки. Там осталось ее нежелание находиться здесь и упрямое стремление вернуться на Землю. Необходимость, которой уже и не было, но она упорно твердила об этом, потому что… потому что боялась, что он наиграется и предаст точно так же, как Семен. В конце концов, он называл ее шлюхой и скорее всего однажды она бы ему наскучила.

Но это было с Командующим. Вернее, с его копией. А вот тот, кто скрывался под его уродливой личиной… Разум твердил, что мужчины во Вселенной одинаковы, с какой бы планеты они ни были.

Но он быстро умолк, когда появился загадочный принц. Лера старалась, но никак не могла задушить проснувшуюся в душе надежду. Это ведь он скрывался под кожей Командующего. Он творил с ней унизительные вещи и говорил оскорбительные слова. Он считал ее рабыней. А еще умолял соврать, что любит его…

Ночь, которую они провели вместе, стала для Леры волшебной. Невероятной. Она испытывала такое наслаждение, о существовании которого даже не подозревала. Но самым удивительным была нежность Эгильриха.

Его имя необычно перекатывалось на языке. Хотелось все время повторять его.

И все-таки до конца Лера не понимала, кто перед ней. Даже когда он выдавал себя за Командующего… она подозревала, что он вел бы себя так и без личины. В нем чувствовалось что-то дикое и жестокое. Первобытное. На грани. Он готов был обманывать ее, признавать это и снова обманывать, лишь бы… Лишь бы что? Завладеть ею?

Где-то в глубине души она испытывала странное, немного пугающее чувство удовольствия… Наверное она все-таки начала сходить с ума. Чертов стокгольмский синдром превратил мозг в кашу. Но ей нравилось то, что он не отказывался от нее. То, что хотел забрать с собой.

Давно пора было смириться с тем, что ее жизнь уже не будет прежней. Даже если бы вернулась на Землю, не смогла бы жить как раньше. Все произошедшее казалось какой-то нереальной фантастикой. Но… Лера поняла, что происходящее больше не пугает ее, как раньше. На Земле ее ждала унылая обычная жизнь. Вряд ли она смогла бы быть там счастливой.

А вот здесь… Она не знала, что принесет следующий час! И почему-то это нравилось. Это делало ее бледное существование ярким. А еще мужчина…

Ни один человек за всю ее жизнь не вызывал в ней стольких эмоций. Наверное, на Земле таких мужчин и не было. И дело даже не в его способностях… Он просто был… неземным. Шел напролом, сметая все на своем пути.

Но Лера чувствовала, что важна для него. Важна настолько, что он… женился на ней! Когда Уддгер удивленно уставился на татуировку на ее плече, она успела передумать тысячу разных вариантов того, что это могло значит. И ни оного, близкого к истине. Он сказал, что символ защитит ее от всего. Но Лера и предположить не могла, что это… свадебный знак.

А потом пришел Эгильрих. Возник посреди покоев клубами черного густого тумана и… все остальное сохранилось в памяти смазанными картинками, от которых внизу живота становилось дико горячо и влажно.

Она и не подозревала, что когда-то осмелится сидеть перед мужчиной с широко разведенными ногами, ласкать себя под его голодным взглядом и размазывать по его губам собственную влагу.

Это было самым сумасшедшим и возбуждающим, что с ней когда-то происходило. Горячо, остро, откровенно. Впервые в жизни она не стеснялась и не смущалась. Она наслаждалась каждой секундой. Безумный взгляд Эгильриха скользил по ней, как оголенный провод. Он жадно облизывал ее пальцы, пытаясь насытиться, и Лера понимала, что больше никогда не ощутит себя такой желанной, как в тот момент.

Она забыла про все плохое, что было меду ними, полностью отдавшись безумному водовороту ощущений. А когда он рассказывал о себе… тайны, которые больше никому неизвестны, только ей и ему. В душе разливалось болезненное тепло, когда она понимала, что стала единственной, кто знает о нем эти вещи. Никто больше…

Принц, который покорил столько планет, который водил за нос жесточайших существ, которых она только встречала, признавался ей в своих потаенных секретах. Это было лучше любых ласк. Это было что-то глубокое, что невозможно увидеть и испортить. Она знала о нем то, чего не знал больше никто во Вселенной. И он сам ей рассказал об этом, становясь ближе и роднее, чем даже в момент проникновения.

Лера все еще с трудом дышала, когда все загорелось алым и раздался жуткий звук, от которого ушам стало больно.

Сжимая в кулаке прядь ее волос, Эгильрих стащил Леру со стола, одним движением выходя из нее. Она не смогла проглотить тихий стон, когда почувствовала, как между ног становится липко и тепло. Боже, он так долго был в ней…

Ноги дрожали, и без поддержки Эгильриха, Лера наверняка упала бы. Он ее куда-то тащил, а она могла только, спотыкаясь, бежать за ним, стараясь сохранить рассудок от адского звука.

— Что происходит? — Лера пыталась прийти в себя.

Эгильрих подхватил с кровати подвеску, которой вчера мучил ее, и надел на шею. Затем бросил на постель одежду.

— Тревога. Скорее всего, меня уже разыскивают. Одевайся.

Лера тут же начала натягивать на себя темно-серые мешковатые штаны и рубаху. Между ног все еще немного болело, но она проигнорировала легкое чувство жжения.

— Что теперь будет? — Пальцы начали дрожать. С трудом удалось заплести спутавшиеся волосы в косу.

Она бросала взгляды на Эгильриха. Он не одевался, а возился с какой-то странной штуковиной, напоминающей пистолет. По серебристой поверхности пробегали темно-розовые блики, а в длинной ампуле над «дулом» плескалась ядовито-зеленая жидкость.

Он повернулся к ней. На несколько секунд Лера даже начала сомневаться: а человек ли он. Холодное спокойное лицо, с которого исчезли абсолютно все эмоции. Он казался механизмом. Роботом, не способным выражать чувства, запрограммированным на определенные действия. От такой выдержки стало страшно. Только в его пронзительно голубых глазах вспыхивали алые точки.