Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Былое и выдумки - Юлия Винер

Былое и выдумки - Юлия Винер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 119
Перейти на страницу:

Мне теперь было совершенно безразлично, что думают обо мне мои соседи. Но что-то сказать все же надо было. И я сказала, ни к кому не обращаясь:

– Славные они ребята, французские полицейские…

Сидевший напротив мельком глянул на меня, хмыкнул и отвел глаза.

А тут уже и Париж на нас надвинулся.

Жизнь в Гефсиманском саду

Паломница-христианка из Финляндии спросила меня:

– Ты веришь в Бога?

– Нет, – сказала я.

– Это ничего. Здесь, где ты живешь, невозможно не поверить. Однажды ты посмотришь в небо и увидишь Божьего ангела.

– Да нет, я еврейка…

– Ну и что? Значит, увидишь своего ангела, еврейского. Какая разница. А когда увидишь, напиши мне, хорошо? – Она дала мне свой адрес и взяла мой.

Эта женщина много лет писала мне, поздравляла с праздниками, и христианскими, и еврейскими, и каждый раз спрашивала, не видела ли я ангела. Я тоже поздравляла ее, но насчет ангела приходилось отвечать отрицательно. Однажды перед Новым годом я получила открытку из Финляндии, но не от нее, а от ее мужа. Он писал, что жена его смертельно больна и поручила ему поздравить меня и спросить про ангела. И я ответила ему, что да, я видела ангела. Очень надеюсь, что он успел передать жене мой ответ.

Там, где мы жили, иной и в самом деле мог поверить. И увидеть ангела. Но только не такая закоренелая безбожница, как я. Ничего не могу поделать, в моем мироздании нет ни малейшего зазора, ни малейшей щелочки для какой-либо посторонней силы, оно успешно живет само по своим законам и никакого постороннего вмешательства в свой стройный организм не только не требует, но и не потерпит.

Нет, не поверила. И ангела видела только в воображении. Даже сочинила на этой основе целую повесть. Но атмосферу, густо насыщенную многими и многовековыми верованиями, ощущала даже я. Такое это было место.

Гефсиманский сад. Название это прижилось давно, но сада в собственном смысле слова там нет и не было. Была большая оливковая роща, простиравшаяся с отрогов Масличной горы вплоть до стен города Иерусалима. «Гефсимания» произошла от ивритских слов «Гат шманим», что означает «масляный пресс», место, где отжимают оливковое масло. Рощу разрезáл поток Кедрон – может быть, в те давние времена он и был потоком.

Это место две тысячи с лишним лет назад полюбилось человеку по имени Иисус Христос, он приходил сюда молиться своему еврейскому богу. А у Бога был намечен для него план, включавший в себя арест и мучительную смерть на кресте. И Иисус об этом плане знал. После ужина в последнюю ночь перед арестом он вместе со своей дюжиной учеников вышел из города, пересек Кедрон и расположился на ночлег под большой оливой. В какой-то момент ему стало страшно, и он просил Бога, чтобы тот отвел от него предстоящие муки. Но это у него была минутная слабость, в целом же он предназначение свое принимал. Надеялся своей смертью искупить грехи человеческие, очистить людей от скверны. Ну, мы знаем, насколько ему это удалось. Тут его, опознанного Иудой, и взяли, и дальше все по Евангелию. А смерть его вскоре оказалась временной, и это приятно знать, потому что помазанник явно был человек в высшей степени незаурядный.

Позже поперек всей долины Кедрона соорудили как бы мост, широкую прочную насыпь, прорубив в ней для потока небольшой туннель, а ему больше и не надо, чаще всего это просто пересохшая канава, по которой тонким ручейком струятся нечистоты из стоящей на горе арабской деревни, и только зимние дожди превращают его порой в настоящий бурный поток.

Поперек насыпи теперь проходит дорога, ведущая из города, через Кедронскую долину, мимо францисканского Храма Всех Наций, мимо пригородных арабских сел прямо в Иерихон и к Мертвому морю. А сбоку от этой насыпи, примыкая к ней, стоит небольшая греческая православная церковь, и рядом с ней грот с портретом первого христианского мученика Св. Стефана, которого, считается, именно здесь побили камнями. В его честь названа и церковь, и ближайшие к ней ворота Старого города, которые, впрочем, имеют и иное, более популярное имя – Львиные.

Церковь была построена предусмотрительным киприотским священником отцом Аркадиосом буквально накануне образования государства Израиль. Земля в этих местах дороже золота, а о. Аркадиос как чувствовал, что не век ему пировать под иорданским владычеством. После Шестидневной войны править стали евреи, греческая православная церковь несколько обеднела и начала продавать кое-какие участки из своего огромного территориального запаса на Святой земле.

Аркадиос был спокоен – того участка, на котором стояла его церковь, евреи тронуть не могли, – он знал как их нелюбовь к христианству, так и их трепетное к нему отношение. Свобода вероисповедания, охрана культовых зданий на Святой земле… Лукавому киприоту Аркадиосу это было смешно, но выгодно. Отношения с еврейскими властями у него были самые благополучные.

Новое строительство в этих местах было запрещено без специального разрешения городских властей. О. Аркадиос был уверен, что он такое разрешение получит, и начал планировать в обширном саду при церкви постройку ночлежного дома для греческих паломников. На краю сада стоял небольшой заброшенный дом, его предполагалось снести и построить на его месте четырехэтажное современное здание с лифтом и со всеми удобствами. Однако разрешения на четырехэтажное здание батюшка не получил, а только на одноэтажное. А это было ему невыгодно, не стоило трудов и расходов. И он начал этот дом просто сдавать внаймы. Поскольку дом был в самом скверном состоянии, сдавался он, несмотря на замечательное месторасположение, очень дешево.

Вот в этот дом мы с моим будущим мужем Джоном и переселились из моей амидаровской квартиры. Из двух крошечных комнаток – во дворец, где было по хорошей комнате для каждого из нас, большой светлый салон с камином, столовая с выходом в сад, просторная кухня и ванная комната. И это еще не все! У дома была пристройка, и в ней еще три комнатки. Когда-то, еще до возведения церкви, в доме жил сам отец Аркадиос, а в пристройке – три монашки, которые его обслуживали…

Все это было грязное, ветхое, облупленное. Джон своими руками привел дом в порядок. И потом, все почти пятнадцать лет, что мы там прожили, он непрерывно что-то чинил и улучшал, выкраивая часы и минуты от своей киноработы. Джон вообще был большой домоустроитель, и мне кажется, он это дело любил не меньше, чем кино. Когда я уходила навсегда из этого дома – уходила уже одна, – внутри все было починено, налажено и устроено. Только бы жить там да жить. Но жить там одна я не могла.

А вдвоем там было чудесно. У нас сложился свой особый мирок, не принадлежавший ни к соседнему христианскому миру, ни к арабскому, который нас окружал, ни даже к недалекому еврейскому. Израильтяне, приезжая к нам в гости, говорили, что чувствуют себя за границей. И это была заграница. За границами, которые обозначили вокруг себя мы сами.

Садом занималась я. В саду были два старых сливовых дерева, одно абрикосовое, приносившее плоды крошечные, но замечательно вкусные, бело-розового цвета, и одна яблоня, вообще не дававшая плодов, хотя и цвела. Еще было полузасохшее лимонное дерево, которое, как только я начала его поливать, бурно оживилось и стало снабжать лимонами не только нас, но и всех, кто только соглашался их взять. В остальном сад густо зарос сорняками.

1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 119
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?