Семилетняя ночь - Чон Ючжон

Почему он должен был осмотреть диспетчерскую? Чтобы что-то здесь сделать? Почему это должно произойти именно здесь? Может быть, потому что это возможно только здесь? Тогда что можно сделать только здесь? Похоже, он хотел что-то контролировать. Водные ворота. Систему предупреждения. Систему защиты…

Из всех этих систем опаснее всего было вмешаться в работу устройства дистанционного управления водными воротами. Такое вмешательство могло привести к страшным последствиям. Хёнсу снова посмотрел на систему дистанционного управления водными воротами. Там по-прежнему мигал зелёный огонек. Не может быть. Он собирается открыть водные ворота? Хёнсу представил себе последствия.

Если открыть их полностью, одни ворота могут выпустить пятьсот тонн воды за секунду. А если одновременно откроются все пять ворот, тогда объём спускаемой воды будет равен двум с половиной тысячам тонн. Это страшное чудовище в первую очередь снесет здание управления дамбой, находящееся на покатом берегу реки. Затем оно затопит лесопарк, находящийся с обеих её сторон. За ним Нижнюю деревню, торговый район, участок с теплицами и всю равнину. Для Ёнчжэ это означало, что он сам умрёт и лишится всего своего имущества. Это нельзя было назвать местью. Это походило на мазохизм.

А если он собирается совсем закрыть водные ворота… Дамба создавала очень небольшой объём воды по сравнению с тем, что к ней устремлялся. Более того, две недели подряд шёл дождь. Чтобы уровень воды достиг уровня планового наводнения, времени потребуется совсем немного. Если оставить ворота закрытыми, тогда вода перельётся через них. Может быть, дамба вообще не выдержит. В управлении говорят, что их дамба, как стальная стена, но есть ли на свете стена, которую невозможно разрушить? Значит, и закрытие, и открытие водных ворот приведёт к одним и тем же последствиям, разница только во времени.

Хёнсу запутался. Какая связь между ним и воротами? Хёнсу предположил, что тут что-то есть. И пытался предугадать дальнейшие действия. Если цель О Ёнчжэ – исполнение одного из этих вариантов, что может ему помешать?

Помешать могла система защиты из штаба, который во всех этих делах был главнокомандующим. Как только там увидят, что что-то неладно с уровнем воды, они сразу же вмешаются. Однако, в отличие от обычной системы «приказ-выполнение», в том, что касается контроля за системой, приоритетом обладало управление на дамбе, а не центральный штаб. Но самым главным было ручное устройство открытия и закрытия водных ворот, расположенное на их крыше. Вмешательство центрального штаба возможно, только если не будет предпринято никаких превентивных действий на месте. Чтобы не дать штабу повод для вмешательства, нужно действовать так, чтобы там ничего не заподозрили, или нужно создать такую ситуацию, при которой штаб будет бессилен что-либо сделать.

Хёнсу понимал последствия открытия или закрытия ворот.

Откроешь ворота – уровень воды на озере моментально понизится. Закроешь – и через несколько часов вода достигнет уровня планового наводнения.

Вода быстро достигает низкого или высокого уровня. Хёнсу вспомнил слова Сынхвана. При стандартном высоком уровне остров с сосной обычно выступает на тридцать сантиметров над поверхностью озера. А во время засухи, при низком уровне воды, обнажается его покатый склон. Когда вода достигает уровня планового наводнения, остров уходит под воду на пять метров. Его сердце забилось. Чёрные тучи преградили ход его мыслей. Остров с сосной… Ну, что с ним теперь? Хёнсу, прищурившись, смотрел на экран.

«Подожди, скоро сцену осветят софиты. А пока ты должен дать мне ответ на один вопрос, – сказал Ёнчжэ. – Когда ты сбил мою дочь, она была ещё жива. Она же была еле жива, не выжила бы. Можно было оставить её, она бы сама умерла. Зачем ты её убил?»

Почему я её убил? Хёнсу тоже хотел это знать. Этот вопрос он задавал себе несколько сотен раз. Это он хотел спросить у Ёнчжэ. Почему я её убил? Скажи, ты же всё знаешь. Пусть твоя умная голова найдёт для меня ответ или хотя бы несколько вариантов ответа. Ёнчжэ взял дубинку и встал.

«Я же спросил почему».

Дубинка ударила Хёнсу в челюсть. На этот раз он даже не вскрикнул. Его глаза словно впечатались в затылок. Раздался хруст выбитой челюсти. Теплая кровь лилась по пищеводу внутрь, унося вместе с собой то ли выпавший зуб, то ли фрагмент выбитой челюсти. Хёнсу, опустив голову, дрожал всем телом. Через открытый рот рвотой хлынула кровь. Пол моментально покраснел. На полу белели только ноги Хёнсу. Одна была босая, а вторая – в гипсе. Зачем же Ёнчжэ снял с меня обувь? Чтобы связать мои ноги? Что было надето на целой ноге? Ботинок, сапог или кроссовка?

В тёмных тучах подсознания появлялись просветы. Именно эти светлые участки Хёнсу изо всех сил пытался вытащить наружу. Он ненадолго забыл о боли в челюсти. Нет, она вовсе не исчезла. Зато на него, словно стая саранчи, навалился чудовищный страх. Его сердце страшно забилось. Хёнсу наконец-то понял, что за проблеск у него был перед потерей сознания. Кроссовки Совона. Эти кроссовки были не предупреждением Ёнчжэ, а намёком, что Совон – жертва. Именно поэтому Ёнчжэ притащил его в диспетчерскую. Он собирается закрыть водные ворота. Что же случится после этого, особенно в том месте, которое является ориентиром для уровня воды? То есть на острове с сосной?

Хёнсу пристально смотрел на монитор. На тёмном экране начались небольшие изменения. Появился какой-то блеск, и на краях экрана возник свет. Это прожектор рассёк стену тумана и начал освещать картинку на экране. Острова пока не было видно. Не было видно не только круглого участка суши в форме «питчерской» горки, плавающего в воде, но и растительности на острове. Лишь раздвоенная сосна указывала на то, что в этом месте есть остров. Хёнсу следовал за лучом света, который двигался, как секундная стрелка часов. Именно этот свет озарил широко раскинутые ветки сосны и затем её ствол. Он также показал силуэт человека, который был привязан к этому стволу. Хёнсу увидел огромные от страха глаза, лицо с заклеенным скотчем ртом и воду, которая дошла уже до груди. Это был Совон.

Хёнсу почувствовал, что его глаза сейчас лопнут от напряжения. На шее выступили вены. Кровь страшно пульсировала. От беззвучного крика сына, заточённого на середине озера, у Хёнсу перехватило дыхание. Страшные клыки страха, который испытывал Совон, рвали Хёнсу на части.

«Почему ты убил её?»

Ёнчжэ уже сидел в кресле. Хёнсу искал консоль, где отображается уровень воды. Она находилась в другой комнате около контрольного пункта. В диспетчерской был экран, который показывал уровень воды в контрольном пункте, но он находился слишком далеко, вне поля его зрения. Хёнсу стал опять пристально вглядываться в экран камеры видеонаблюдения. Сквозь крепко стиснутые зубы раздался стон. На его глазах в том месте, где не было Ёнчжэ, Совон сейчас будет принесён в жертву. А сам Хёнсу может только смотреть, будучи связанным. Ёнчжэ спрашивает его, почему он убил его дочь. Сынхван, где же ты?

Свет прожектора исчез с экрана. Совон также растворился в тумане. Хёнсу инстинктивно попытался протянуть руку, но в этот момент вспомнил, что он крепко привязан к стулу. Дыхание, готовое сорваться на крик, билось в груди. Слёзы комком стояли в горле. Всё это заслуженное наказание. Однако наказывать надо виновного, а не сына виновника, который должен сейчас спать в своей комнате.