Книги онлайн и без регистрации » Приключение » Седьмая печать - Сергей Зайцев

Седьмая печать - Сергей Зайцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Перейти на страницу:

...Домой Бертолетов возвращался один, пешком. Он знал уже о гибели Надежды. Он был простужен и кашлял, у него был потухший взор. Глаза ввалились на бледном лице, черты заострились. Если бы кто-то заглянул ему в это время в глаза, то увидел быв них... тюремную решётку... а за решёткой — небо с овчинку...

Его пару раз навещала Магдалина. Утешала, как могла.

Магдалина же рассказала Бертолетову о похоронах.

Но какие уж там были похороны для бомбистки?.. Даже скромными похоронами это действо сложно было назвать. Погребение наспех. Грубо сколоченный ящик, в котором зарыли Надежду, даже отдалённо не напоминал гроб. Хорошо ещё, что позволили крест поставить и на кресте имя написать, хорошо, что не под номером безликим похоронили. Наверное, потому позволили, что бомбу Надежда всё-таки не бросила; и её пожалели, разрешили погрести по-людски. Она, дескать, пожалела, и её пожалели. Проститься пришли только Магдалина и отец Надежды — Иван Иванович Станский. От горя совсем рассудка лишился человек. На холмик могильный упав, в рыхлую землю пальцами вонзившись, рыдал, говорил безумные вещи — будто Исаакий свой он здесь похоронил, красивый из красивейших. Никто так и не понял, что старик Станский имел в виду. Похороны дочери ведь. При чём тут Исаакий?..

...Целыми днями Бертолетов не выходил из дому. Всё лежал у себя на топчане и лежал, исхудавший, почерневший, в мятой одежде. Изредка пил пустой чай — без сахара; кипяток, обжигаясь, пил, чтобы только прогреть грудь. И опять лежал без единой мысли в голове, без желаний и надежд (и навсегда без Надежды...), часами убито глядел в стену. Если бы Магда ему покушать не приносила, так и умер бы он от голода.

Как-то к нему пришла... Соня. Они переговорили коротко в прихожей.

Соня достала из кармана платья дневничок Надежды.

— Что это? — с недоумением смотрел на Соню Бертолетов.

— Её дневник, — она положила дневник на какой-то столик.

— Откуда?.. У вас... Она разве писала дневник?

— Вы не знали?.. У неё был обыск. Взяли все вещи. А я вот... изъяла из кабинета отца. Он это не читал, кажется... — она на секунду задумалась. — А может, читал, но... уступил... сделал вид, что не заметил пропажи улики. Я этого не знаю. Это сегодня и не важно. Я думаю, дневник её должен принадлежать вам, как, по всей видимости, принадлежало вам её сердце. Он многое проясняет.

— Вы читали? — Бертолетов спросил это с некой доброжелательностью, как спрашивают друга, желая продолжить разговор о другом друге.

Соня не ответила. Она уже уходила.

В дверях она столкнулась с Магдалиной, пришедшей в очередной раз навестить Бертолетова.

Войдя в прихожую, Магдалина обернулась, удивлённо посмотрела Соне вслед:

— Я её видела раньше?

— Не думаю, — Бертолетов спрятал дневничок Надежды в карман.

— У неё какие-то знакомые черты. Это странно: я могла бы сказать — даже родные черты. Она как будто сестра мне...

— Ты ошибаешься, Магда. У вас не может быть ничего общего. Она — враг.

— Враг? — Магдалина пожала плечами. — Блажен тот, у кого есть такие враги...

Вечером, оставшись один, Бертолетов сел за стол и положил перед собой дневничок. С печальным лицом пролистнул его, не читая. Потом нашёл последнюю исписанную страничку:

«...может, у него ещё и сердечко не бьётся, и, как будто, он не шевелится ещё, но я уже чувствую его присутствие во мне — каким-то необъяснимым образом чувствую, что я уже не одинока в этом свете».

У Бертолетова дрогнули плечи, он с негромким стоном уронил голову на руки и сидел без движений долго-долго.

«...Я так давно не писала стихов. А сегодня они просятся из меня. Я напишу их здесь, но вряд ли кому-нибудь покажу. Тот, Кто плетёт в небесах наши кружева, пишет судьбы и посылает стихи, должно быть, знает, что делает...

Не ищите средь ночи, не ищите средь дня,
Не найдёте с рассветом вы и следа меня.
И с зарею вечерней, неудачу кляня,
Не корите, не мучьте, не терзайте себя.
Буду ноткою скромной в тихой песне сверчка
Или каплей, бегущей во струях ручейка.
Буду духом незримым в нежной чаще цветка.
Я вас трону за плечи веяньем ветерка...»
Дружок

Седьмая печатьертолетов не шевельнулся, когда возле него вдруг возникла Магда и положила к кресту веночек, сплетённый из живых цветов. Невидящий взор его был обращён в землю.

Они долго молчали, стоя друг подле друга.

Потом Магдалина поделилась радостью:

— Мне сегодня опять приснилась мама. Она сказала, что дочке моей хорошо, что живёт она в маленьком домике возле канавки и горбатого мостика. И дочка будто передаёт, что кушать пока не хочет и чтобы я к ней не торопилась.

Слышал ли Бертолетов её слова? Чёрной тенью стоял он у могилы. Голос его был бесцветен и глух:

— Смерть, кажется, приходила ко мне домой, но меня дома не оказалось.

— Так страшно ты говоришь, — покачала головой Магда.

— Горько от того, что у меня опять появилось ощущение бесконечности жизни. Как в детстве бывало ощущение, помнишь?

— Горько? Я тебя не понимаю, милый дружок. Радоваться нужно — долго будешь жить.

Он промолчал. Магде показалось, что Бертолетов вздрогнул при слове «радоваться».

Она поглядела на чёрную тучу, показавшуюся далеко-далеко — на горизонте:

— Охлобыстин куда-то пропал. Нет его уж месяца полтора. Или два. Он и раньше бывало отлучался, уезжал по делам на неделю-другую. А тут что-то нет и нет.. Кать-Катя перестала есть, только воду пьёт маленькими глоточками. И молчит, и всё думает о чём-то, думает, и покачивается из стороны в сторону, и не лежит, а всё сидит. Уже, кажется, и худеть начала — с лица опала...

— Охлобыстин? — как-то невпопад переспросил Бертолетов.

Ему дела не было до какого-то Охлобыстина, хотя имя это он будто слышал уже; однако не мог припомнить сейчас, что это за Охлобыстин такой.

— Не знаю, что с Кать-Катей делать... А с другой стороны, это и неплохо, что она есть перестала. У меня всё равно денег нет такую обжору кормить.

Бертолетов молчал, погруженный в свои думы.

Магдалина тихонечко при льнула к его плечу:

— Я тебя утешу, милый дружок. Пойдём. Блинов напеку, покойницу помянем[49]. Пойдём.

1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?