Трехручный меч - Юрий Никитин

От ужаса разжал руки, зверь с медвежьей мордой вскочилпервым, отпрыгнул, еще не решив, бежать или напасть снова. Я поспешно встал,пальцы правой руки саднят, ударенные костяшками о камни.

— Тролль? — спросил я, задыхаясь. — Илигоблин?.. Да кто вас, гадов, разберет… Ты дашь мне пройти?..

Зверь прыгнул на меня, я встретил ударом меча, но зверьумело увернулся, молниеносно выбросив вперед лапу, оказавшись сбоку. Я ужепромахнулся с молодецким ударом, теперь просто ткнул мечом, как пикой. Тролльзавизжал просто несолидно, отскочил, обеими лапами ухватился за рану на животе.

Не давая ему опомниться, я сделал два быстрых шага вперед.Тролль вскинул голову, отрывая взгляд от раны, в этот момент сверкающее лезвиеобрушилось ему на голову. Он опрокинулся навзничь, за спиной послышалосьодобрительное:

— Прекрасный удар, мой лорд!

Я оглянулся:

— А, это вы, верные спутники… Я уж думал, потерялись.

Волк сказал с неловкостью:

— Мы с вороном решили прикрывать арьергард.

— И ворон плетется сзади?

— Нет, он летает вверху, — объяснил волк сухмылкой. — Но вперед не залетает.

— Мудрый, — проворчал я.

Еще два шага, между деревьями наметился просвет, уже виднаполяна со скалой в центре, волк вскрикнул:

— Мой лорд, берегись!

Я едва успел повернуться, меч в моей руке просвистел иврубился в нечто мохнатое, массивное, похожее на огромного медведя. Зверьзаревел, зажал обеими лапами рану, бросился наутек и через десяток шагов упал.Под ним растеклась красная лужа. Волк снова вскрикнул, я повернулся и побелел вужасе.

Вокруг скалы вовсе не валуны, это лысые головы и блестящиеплечи каменных гигантов. Сейчас они зашевелились, поднимаются, слышится треск,стук, земля начала подрагивать. Волк сказал быстро:

— Мой лорд, зато это последняя преграда!

— Спасибо, — прохрипел я перехваченным горлом.

Я попятился, оглянулся на стену черного леса, ноги моивросли в землю. Нет, второй раз через эту жуть не пройду. Деревья как будтосдвигаются, ветвей стало вдвое больше, переплели все пространство… Нет, в самомделе сдвигаются!

Великаны сонно приподнимались, кто уже сидел, кто привстална колени. Я торопливо подхватил булыжник побольше, широко размахнулся. В плечехрустнула косточка, с таким усилием зашвырнул, волк озадаченно молчал, воронвзлетел повыше, маячил в синем небе на высоте кудрявых облачков.

Булыжник ударил одного в висок, великан не качнулся даже,однако рассерженно всхрапнул, его здоровенный кулак выметнулся с неожиданнойловкостью, послышался треск, голова второго великана отдернулась. Он рыкнул,замахнулся, задел локтем еще одного, снова каменный треск, злое рычание, затемудары стали чаще, еще чаще. Я притаился за низкими камнями, сонные великаны,свирепея, лупили друг друга. Драка стала всеобщей, ворон снизился и носилсякругами, выкрикивая:

— Как он, сволочь, тебя ударил! За что?.. Дай ему! Дайсильнее!.. А ты что стоишь, когда твоего друга бьют двое!!!.. Эй, тебя сейчасударят сзади, бей первым!..

Грохот длился с полчаса, ворон охрип, помогая великанам всправедливой защите, из двух десятков гигантов на ногах оставалось трое, онишатались, но продолжали отстаивать свое мужское достоинство, вариант нашегорусского «кто кого перепьет». Я счастливо повизгивал, правда, про себя, чтобыволк не заметил, держал морду ящиком: так и должно быть, они ж все так себяведут, вон и Язон это знал, когда бросал камень в середину воинов, и братьяГримм знали, и все наши многочисленные иванушки, от дурачков до царевичей. И ячем не иванушка с двумя «высшими» образованиями? Все равно ведь иванушка…

Удары становились все замедленнее, ворон снизился и следил,чтобы всем доставалось поровну, а когда один оказался сильнее, умело натравилдвух, они его забили, затем сцепились сами.

Крадучись я побежал вперед, ворон полетел навстречу, каркнул:

— Один еще дышит!..

Волк прорычал:

— Еще?.. Сейчас исправлю.

Я с мечом с руке прибавил шаг, вдруг да гигант очнетсяраньше, но волк опередил, я видел только, как он осатанело дергает головой,упершись всеми четырьмя лапами. Брызнула тугая струя крови, я отшатнулся иобошел по дуге, волк прыгнул ко второму и тоже, уже без особой надобности,перегрыз сонную артерию.

Умирая или засыпая, великаны превращаются в камни, в одномместе нападали хорошей такой горкой прямо у скалы, я взбежал по их телам, как понескольким крупным ступенькам, а там подпрыгнул с ходу, уцепился за выступы,полез вверх, цепляясь где за щели, где за самолюбие, напоминал себе, что я —герой, главный герой, а это значит, что не могу сорваться, это будет преждевсего некрасиво.

Сердце колотилось, однако, как у старушки, руки слабели,пальцы разжимались, в последнем усилии встащил тяжелое тело, чтобы не сказать озаднице, на ровную площадку, там всего шагов пять в поперечнике, рухнул безсил, глаза не отрывают жадного взгляда от сверкающего ларца. Солнце играет наблестящих гранях, переливается на металлических полосках, охватывающих егокрест-накрест.

Душа моя возликовала.

Захлопали крылья, рядом приземлился ворон.

— Мой лорд, — сообщил он, — я мог бы сестьраньше, но я же понимаю, что честь первого топтания ногой принадлежит…

Снизу послышалось царапанье. Волк все не мог одолетьпоследний рубеж, я свесился и протянул руки, он прыгнул, я ухватил и встащилнаверх. Все трое отдыхали, таращили глаза на ящик. В моей голове шум и треск,словно кости черепа пытаются встать на прежние места и трутся друг о друга, какчерепахи панцирями, а глаза заливает соленый пот, крепкий и горький, словнораствор магнезии.

Волк отдышался, сказал жадно:

— А ключ?.. Как же без ключа? Эй, ворон!

Ворон каркнул раздраженно:

— Что «ворон», что «ворон»? Как что не так, так сразу«ворон»!.. Я мудер, а не ворюга!.. Я знаю, как зовут черепах, на которых Землястоит, а не замкооткрывательство!

— Кому нужны твои черепахи, — рыкнул волкозлобленно. — Ты еще скажи, что знаешь, как звезды зовут!

Ворон задрал голову, всмотрелся, каркнул:

— В какой стороне?

— Да хоть вон там!

— Знаю!

— Ну и кому это надо?

Я осмотрел ларец, висячий замочек не выглядит таким ужнесбиваемым. А особые сплавы из легированной титановой стали еще не освоили,раз еще нет космических кораблей.

— Не спорьте, — велел я. — Наш великий мудрецАлександр Македонский показал, что некоторые узлы надо не развязывать, апоступать с ними иначе. То же самое справедливо и в отношении замков.