Музыка под занавес - Иэн Рэнкин

— Ничего примечательного. То есть абсолютно…

— А представьте, как чувствовали себя мы! — неожиданно сказал Гримм. — Мы буквально днями просиживали над этими записями, слушая, как один политик повторяет немного другими словами то, что сказал до него другой политик… и так до бесконечности.

Гудир покачал головой. Он явно не горел желанием переквалифицироваться в инженеры звукозаписи.

Тем временем шум в рабочем зале немного улегся, и Шивон спросила Гудира, из-за чего разгорелся сыр-бор.

— Происшествие в морге, — небрежно объяснил он, подбрасывая на ладони флешку. — Кто-то предъявил права на тело Федорова и попытался его забрать. Инспектор Старр, естественно, заинтересовался и спросил, кто из нас сумеет доставить его на место быстрее остальных. — Он снова подкинул флешку в воздух. — Детектив-констебль Рейнольдс сказал, что водит машину лучше всех, но не все с ним согласились…

Только сейчас он заметил, что Шивон нахмурилась, и стушевался.

— Мне следовало сразу доложить вам, да? — спросил он.

— Вот именно, — негромко, но с угрозой в голосе произнесла Шивон и, повернувшись к Терри Гримму, добавила: — Констебль Гудир вас проводит. Еще раз огромное спасибо за помощь.

Как только они вышли, Шивон быстро спустилась на служебную стоянку и прыгнула в свой автомобиль. Мотор завелся сразу, и она рванула с места так, что завизжали покрышки. В эти мгновения ее занимал только один главный вопрос: почему Старр ничего ей не сказал… почему не обратился к ней. Вместо нее он взял с собой одного из ее парней, и кого?! Рэя Рейнольдса!!! Почему Старр так с ней обошелся? Может быть, потому, что она ушла из участка, ничего ему не сказав, и инспектор решил раз и навсегда поставить ее на место?

Иными словами, у Шивон хватало вопросов, которые ей хотелось бы задать инспектору Старру лично.

На Лит-стрит она повернула направо и сразу же резко свернула налево, на Норт-бридж, промчалась по ней к Трону и свернула направо, на Блэр-стрит, в очередной раз оказавшись напротив квартиры Нэнси Зиверайт. Дикторы в телике часто называли Лондон «маленьким городком», но это означало только одно: никто из них ни разу не был в Эдинбурге. Меньше чем через восемь минут Шивон уже сворачивала на стоянку возле морга. Ставя автомобиль рядом с машиной Рейнольдса, она спросила себя, удалось ли ей побить его время. Кроме их двух машин на площадке стоял большой «мерседес-бенц» устаревшей модели и два белых фургона без опознавательных знаков, принадлежавшие моргу. Обойдя их, Шивон протиснулась мимо «мерседеса» к дверце с надписью «Служебный вход» и, повернув ручку, без колебаний вошла. В коридоре, в который она попала, не было ни одного человека, пустой оказалась и комната для сотрудников, хотя из носика недавно вскипевшего чайника еще поднималась струйка пара. Миновав хранилище, Шивон отворила еще одну дверь и поднялась на этаж выше. Именно здесь находились главный вход, вестибюль и зал, где родственники дожидались процедуры опознания и где оформлялись все необходимые документы. Обычно в зале стояла гнетущая тишина или звучали приглушенные всхлипывания и сдавленные рыдания, но сегодня все было по-другому.

Николая Стахова Шивон узнала сразу — отчасти благодаря длинному тяжелому пальто, которое было на нем в их прошлую встречу, когда представитель русского консульства приезжал в участок. Рядом с ним стоял еще один человек — тоже русский, если судить по лицу и одежде. Он был лет на пять моложе Стахова, дюймов на пять выше и намного шире в плечах. Его Шивон видела впервые. Стахов пытался на хорошем английском в чем-то убедить Дерека Старра, который стоял перед ним, слегка расставив ноги и упрямо скрестив руки на груди. У него был такой вид, словно он готов броситься в драку. Рядом с шефом Шивон увидела Рэя Рейнольдса, позади полицейских стояли четверо служителей морга.

— У нас есть такое право, — продолжал втолковывать Стахов. — На нашей стороне не только закон, но и все морально-этические нормы.

— Полицейское расследование обстоятельств гибели вашего соотечественника еще не закончено, — возразил Старр. — И по закону тело должно оставаться в морге на случай, если потребуются какие-то дополнительные экспертизы.

Стахов, бросив взгляд через плечо, заметил вошедшую в зал Шивон.

— Рассудите нас, пожалуйста! — воззвал он, и Шивон сделала несколько шагов вперед.

— А в чем проблема? — спросила она.

Старр бросил на нее сердитый взгляд:

— Консульство намерено забрать тело Федорова, чтобы перевезти его на родину.

— Александр Федоров должен быть похоронен в своей родной земле, — напыщенно снизал Стахов.

— Это написано в его завещании? — осведомилась Шивон.

— Написано или не написано, но его жена похоронена в Москве, и…

— Как раз об этом я и хотела вас спросить, — перебила Шивон. Разговаривай с ней, Стахов был вынужден повернуться к Cтappy чуть ли не спиной, что, похоже, изрядно раздражало инспектора. — Как умерла супруга мистера Федорова?

— Она умерла от рака, — ответил Стахов. — Ей предлагали лечь на операцию, но она не согласилась, так как боялась потерять ребенка, которого вынашивала. — Стахов слегка пожал плечами. — К сожалению, ребенок появился на свет мертвым, а к тому моменту оперировать было уже поздно. После родов жена Федорова прожила всего несколько дней.

Шивон медленно кивнула. Эта печальная история, похоже, охладила страсти, и в зале снова пало тихо.

— Александр Федоров погиб больше недели назад, — проговорила она. — Восемь дней вы молчали, а теперь вдруг заторопились. Почему? Откуда такая спешка?

— Мы хотим только одного: вернуть тело на родину и похоронить со всеми почестями, подобающими… фигуре такого масштаба.

— У меня сложилось впечатление, — сказала Шивон, — что в России Федорова вовсе не считали сколько-нибудь заметной фигурой. Вы сами говорили, что в сегодняшней России Нобелевским премиям не придают большого значения.

— Правительства тоже могут менять свое мнение.

— Иными словами, вы действует по прямому указанию из Кремля?

Стахов был по-прежнему невозмутим:

— У Федорова нет близких родственников. В подобных случаях все заботы о погребении берет на себя государство. Я уполномочен затребовать тело Федорова для транспортировки на родину и последующего захоронения.

— Но мы не уполномочены вам его выдать, — вмешался в разговор Старр, который сделал несколько шагов и снова оказался в поле зрения русского. — Вы же дипломат и должны понимать, что подобные вопросы регламентируются протоколом.

— Что конкретно вы имеете в виду? — требовательно спросил Стахов.

— Мистер Старр имеет в виду, что мы будем держать тело у себя до окончания расследования или до постановления суда, предписывающего передать вам останки мистера Федорова.

— Это произвол, — резко сказал Стахов, теребя обшлага пальто. — Мы заявим официальный протест, и тогда вам уже не удастся скрывать происходящее от общественности.