Жертва 2117 - Юсси Адлер-Ольсен

Галиб кивнул.

– Не очень хорошие новости. Я говорила с владельцем киоска в том квартале, и он рассказал, что мужчины в военной форме ворвались в дом Хамида, его жена и дети до сих пор там, внутри. Дальше по улице была стрельба, кто-то из покупателей видел, что Хамиду прострелили ногу и потом вооруженные люди увезли его в черной машине. Там видели также другого араба, стоявшего посреди улицы, который смотрел, как брали Хамида. А когда все кончилось, он уехал вместе с другими.

– Ты узнала его приметы?

Она кивнула:

– Да.

– Заид аль-Асади?

– Скорее всего, именно он.

Галиб откинул голову, чтобы не задохнуться от гнева. Больше всего ему хотелось казнить жену Заида здесь и прямо сейчас. Но тогда как же быть с последним решающим актом мести?

– Идите все ко мне! – сказал он своим людям, отвлекшись от размышлений.

Галиб окинул их пристальным взглядом, чтобы было понятно, что он тут главный.

– Многое говорит о том, что Хамид вышел из игры. Беена сообщила, что его арестовали.

У некоторых в глазах мелькнул страх.

– Да, для нас это стало неожиданностью, но в целом его арест ничего не меняет. Хамид – один из самых надежных людей, которых я знаю. Его не раз задерживали, но никогда не удавалось выдавить из него ни слова. Уверяю вас, что этого не произойдет и в этот раз. Его выпустят через несколько дней, потому что ему не может быть предъявлено никакого обвинения.

– Но как же мы справимся без него, Галиб?

– Да, это непросто. Но решение есть. Вместо него буду я.

Это заявление было принято благосклонно.

– А диверсионная акция, когда она начинается?

– Ориентировочно в тринадцать тридцать завтра.

Ночь накануне первого дня

Для них он был как воздух. Они его не замечали, с ним не разговаривали, не обращали внимания даже на те негромкие звуки, что он издавал, когда у него закладывало нос и ему нечем было дышать. Он сидел в своей коляске среди них и слышал все, видел все и со временем узнал обо всем, что должно произойти. Никто из присутствующих не делал ничего, чтобы скрыть что-то от Хоана, да и зачем? Он никуда не убежит, а кроме того, он их летописец. Именно он по окончании всех событий будет об этом рассказывать другим.

Подготовка, начало, исполнение и результат – все как было.

И с каждым часом ему становилось все более понятно, что, когда завтра днем это кончится, Хоан Айгуадэр больше не будет тем человеком, каким он был раньше.

Три женщины были предоставлены сами себе в соседней комнате. Весь день их не кормили, и они совершенно обессилели, что входило в планы террористов. Задумка состояла в том, чтобы сделать из них кукол, которые будут лежать в своих колясках. Без слов и движений, как приложение безумных адских машин, готовность которых к работе Осман как раз проверял.

И пока все в очередной раз повторяли, кто что будет делать во время завтрашней акции, Галиб сидел в углу, одинокий, мрачный и подавленный. Трудно сказать, злость или отчаяние мучили его, но было ясно, что он лишился своей правой руки. Хамид был главным действующим лицом как на предварительных этапах, так и во время самой акции.

Галиб пытался, конечно, скрыть свои чувства, чтобы его люди не начали волноваться. И только ночью, выяснив, куда именно попал Хамид, он определился с дальнейшими действиями и вернул себе обычное душевное равновесие.

За несколько минут он написал сообщение в своем мобильнике и отправил его.

Вложил телефон в руку Османа и дал ему распоряжение. Судя по всему, место Хамида теперь занял Осман.

Потом Галиб кратко сообщил, что подготовка закончена.

– А теперь мы возьмемся за Заида, – громко сказал он по-английски, обращаясь к Хоану, и широко улыбнулся.

Затем отослал Османа и сел на стул рядом с Хоаном.

– Заид, Заид, Заид, Заид, – стал он повторять как заклинание, закрыв глаза и кивая, словно мысленно представлял себе предстоящую жестокую схватку. – Да, завтра ты будешь мой. Ты будешь страдать, как никогда раньше. Уж я об этом позабочусь, – сказал он и продолжил бубнить: – Заид, Заид, Заид.

Впервые Хоан увидел в его взгляде признаки безумия.

Ночью Хоан считал оставшиеся часы.

Между тем террористы убедились, что его камера «Гоу Про» работает, проверили автоматы «узи», осмотрели бронежилеты, каждый в очередной раз рассказал о том, какие действия он должен будет совершить.

Галиб собрал всех вокруг себя.

– Через несколько часов мы помолимся все вместе, после чего облачимся в маскарадные костюмы. Мужчины, будьте внимательны. Бронежилеты должны плотно облегать рубашку, чтобы ничего не выпирало, когда вы наденете пиджаки. Только после того, как вы будете полностью одеты, начинайте приклеивать бороды. В этом вам помогут Беена и Жасмин. Затем возьмите шляпы с прикрепленными к ним пейсами. Проверяйте сами себя в зеркале и поправляйте у других, если на ком-то что-то плохо сидит. И в самом конце надевайте очки. Они у нас с обычными стеклами. Слава богу, мы, арабы, не такие дегенераты, как эти…

Все засмеялись. Не очень многие из ортодоксальных иудеев известного возраста могут преодолеть генетику и избежать сильнейшей близорукости.

Затем обсудили время, когда начнется акция. Первая часть была обозначена точно: тринадцать часов тридцать минут после ряда сообщений, которые получит Заид аль-Асади, об этом позаботится Галиб. Что касается главной части, то исходили из того, когда именно на площади и внутри башни бывает больше всего посетителей. Четырнадцать часов было идеальным временем, на нем и остановились.

Как удалось понять Хоану, сейчас было чуть больше четырех часов утра. И многие ушли к себе, чтобы пару часов отдохнуть. Три несчастные женщины из соседней комнаты и множество случайных, ни в чем не повинных людей умрут через десять часов.

Примерно через тридцать шесть тысяч секунд, если начать отсчет прямо сейчас.

Тик, тик, тик.

День первый / Утро

Было восемь утра. Уже полтора часа они ходили по списку адресов, но парень все еще не был обнаружен.

В такое время люди по большей части еще не отправились на работу и доброжелательно отвечали на все вопросы. Причину посещения закамуфлировали опросом относительно проблем безопасности. Что бы это ни значило, люди не удивлялись. В современной Дании любой абсурд можно прикрыть подобными нелепыми формулировками.

– А что с теми, кого нет дома? – спросил уже порядком вымотавшийся Гордон. – Мы будем к ним ходить весь день или придем после работы?

– Дальше видно будет, – коротко ответила Роза.