Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга IV - Алексей Ракитин

— та же инстанция отклонила прошение о выдаче судебного приказа об ошибке. Вскоре — 23 ноября — член Верховного суда Соединенных Штатов Ламар также отказал в выдаче судебного приказа об ошибке. Адвокаты совершили невероятное и сумели подать аналогичное ходатайство другому судье из состава федерального Верховного суда [по фамилии Холмс]. Однако эта затея быстро провалилась и уже 25 ноября судья Холмс также отказал в выдаче судебного приказа.

Однако судебные приказы об ошибке могут оформляться не только судьями индивидуально, но и коллегиально. Защита Лео Франка подгадала таким образом, чтобы рассмотрением прошения о выдаче судебного приказа занялась коллегия Верховного суда США на очередном заседании. Заседание состоялось 7 декабря 1914 г. и… последовал очередной отказ! И уже через день Верховный суд Соединенных Штатов постановил, что Лео Франк может быть повешен 22 января 1915 года.

Тогда адвокаты Лео Франка решили зайти с другой стороны. Поскольку к концу 1914 г. накопилось уже довольно много информации, опровергавшей или ставившей под сомнение доводы обвинения [отказ от собственных показаний Альберта Макнайта и Нины Формби, заявление адвоката Уилльяма Смита], защита решила «пойти в лоб» и добиться судебного приказа о «хабеас корпус» в окружном суде, т. е. суде низшей инстанции. Приказ о «хабеас корпус» предполагает, что человек, незаконно лишенный свободы, должен быть доставлен в суд и открыто обвинён в присутствии судьи. Совершенно непонятно, как адвокаты планировали разыграть эту ситуацию в суде, ведь Лео Франк находился за решёткой вовсе не по полицейскому произволу, а по состоявшемуся ранее приговору суда, а эта категория лиц по умолчанию выпадала из числа тех, на кого могло распространяться действие упомянутого приказа. Кроме того, даже если бы привод в окружной суд и состоялся, ничто не мешало окружной прокуратуре повторить перед судьёй все те обвинения, в силу которых Франк был приговорён к смерти…

В общем, этот очередной ход защитников, изначально казавшийся бессмысленным, таковым и оказался, что и подтвердили последовавшие события. 21 декабря 1914 года окружной судья Уилльям Ньюман отклонил ходатайство о выдаче приказа о «хабеас корпус» и Лео Франк остался в тюрьме, дожидаясь смертной казни.

Однако в те же самые недели начавшейся зимы на рассмотрении в федеральном Верховном суде находилась апелляция, предполагавшая отмену приговора Лео Франку «по причине обоснованных сомнений» в том, что тот получил беспристрастное правосудие. Апелляция не предполагает рассмотрение дела по существу, а лишь указывает на нарушения процедуры при подготовке судебного процесса, в ходе процесса и во время его обжалования. Защита Лео Франка совершенно правильно указала на то, что судья Леонард Стрикланд Роан в качестве окружного судьи сначала приговорил обвиняемого к смертной казни, а затем в качестве судьи Апелляционного суда штата отклонил апелляцию. Налицо был конфликт интересов — надо сказать, совершенно очевидный!

В самом конце года — 28 декабря 1914 г. — судья Ламар из состава Верховного суда Соединенных Штатов, постановил, что имеются обоснованные сомнения в том, что Лео Франк получил гарантированное Конституцией страны право на честное и беспристрастное правосудие, а потому Верховный суд должен рассмотреть апелляцию по существу.

Это означало, что Лео Франк не может быть казнён до окончания процесса в Верховном суде.

Неопределенность не затянулась надолго. Уже 15 апреля 1915 г. Верховный суд Соединенных Штатов апелляцию отклонил. Из 6 судей, участвовавших в заседании, в поддержку отмены приговора выступили только двое — Холмс и Хьюз. Таким образом, защита Лео Франка исчерпала все возможные основания для отмены приговора в судах всех инстанций страны. Казнь должна была последовать 23 июня 1915 года.

После этого решения лишь одно должностное лицо могло сохранить жизнь осужденному — губернатор штата Джорджия. Подобное решение принималось губернатором на основе специальной рекомендации, подготовленной Тюремной комиссией штата (The State Prison Commission), состоявшей в 1915 году из 3 членов, т. н. комиссаров — Рэйни (Rainey), Дэвисона (Davison) и Патерсона (Paterson). Почти 2 месяца комиссары изучали материалы, полученные из судов разных инстанций. Также Тюремная комиссия получила прошение Лео Франка о помиловании. Тюремная комиссия отказала смертнику в помиловании своей властью, посчитав, что вопрос должен быть решён губернатором штата лично.

9 июня 1915 г. члены комиссии передали своё резюме на рассмотрение Губернатору Джону Маршаллу Слэйтону (John Marshall Slaton). Два комиссара — Дэвисон и Рэйни — выступили за то, чтобы оставить приговор в силе, мотивируя это как убедительными результатами многочисленных судов всех инстанций, проигранных защитой Лео Франка, так и отсутствием деятельного раскаяния приговоренного, так и не признавшего вину. Третий комиссар — Патерсон — высказал особое мнение, допустив возможность помилования Лео Франка, ввиду широкого общественного резонанса и многочисленных вопросов к тому, как обвинение собирало доказательную базу.

Губернатор думал долго. Своё решение он огласил лишь 21 июня, менее чем за 48 часов до казни приговоренного. И за 5 дней до окончания срока губернаторских полномочий! Да-да, 26 июня Джон Слэйтон освобождал кресло главы исполнительной власти штата, которое должен был занять Натаниэль Харрис.

Подписанное губернатором Слэйтоном 29-страничное постановление о смягчении наказания и замене смертной казни пожизненным заключением производило очень странное впечатление. Сделав заявление для прессы, губернатор сообщил, что его канцелярия получила более 100 тыс. писем из всех уголков страны с призывом спасти жизнь Лео Франку. Из этого можно было заключить, будто губернатор находился под неким внешним воздействием, но — нет! — в тексте постановления Слэйтон сделал особый упор на собственные моральные страдания, которые никак не были связаны с общественным мнением. Губернатор, в частности, утверждал следующее: «Я могу вынести неправильное толкование, оскорбления и осуждение, но я не могу выносить постоянного давления обвиняющей совести, которая напоминала бы мне, что я, как губернатор Джорджии, не смог сделать то, что считал правильным… Испытывая те чувства, с которыми я отношусь к этому делу, я был бы убийцей, если бы позволил повесить этого человека. Это может означать, что я должен прожить в безвестности до конца своих дней, но я бы предпочел пахать в поле всю оставшуюся жизнь, чем чувствовать, что на моих руках была эта кровь.»[49]

После столь недвусмысленного отсыла к собственной совести и внутреннему чувству справедливости, губернатор Слэйтон сделал затем неожиданный кульбит и заявил нечто совсем иное. А именно: по его мнению, «он [т. е. Губернатор — прим. А. Ракитина] не нарушает вердикт присяжных, но поддерживая судью первой инстанции, присяжных и два года апелляционных решений на всех уровнях правовой системы Соединенных Штатов» («he was not disturbing the verdict of the jury, but sustaining the trial judge, jury, and two years of appellate decisions by every level of the United States legal system»). Тем самым губернатор вслед