Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Нет, никого больше не должно быть, – поспешила ответить я.

– Хорошо, – спокойно отреагировал он и предал по связи, – Вышка, все пассажиры уже на борту.

Самолёт доехал до конца полосы и развернулся. Кабриолет, невзирая на сопротивление, проехался по скошенной траве, достиг противоположного конца полосы и замер.

Вот мы и стоим друг напротив друга, словно два дуэлянта. Если кабриолет графа сейчас рванёт вперёд и перегородит нам путь, всё будет кончено – мы с Леоном уже никуда не полетим.

Не прошло и пяти секунд, как все мои опасения воплотились в жизнь. Автомобиль сдвинулся с места. Но и моноплан начал набирать скорость.

– Лео, что ты делаешь? – пришла я в ужас.

– Ничего страшного, Эми, – ровным голосом ответил он. – Полоса длинная, места хватит всем.

Диспетчер придерживался иного мнения:

– Ноль восьмой, я вам не давал разрешения на взлёт!

Леон молчал. А моноплан всё разгонялся и нёсся навстречу мчащемуся на полной скорости автомобилю. Ещё немного, ещё чуть-чуть и столкновения не избежать.

– Лео, пожалуйста, не надо! – взмолилась я.

Считанные метры отделяли нас от кабриолета. Я видела перекошенное от злобы и испуга лицо графа, а в следующий миг оно нырнуло вниз, а мне в глаза ударил яркий свет.

Что это? Мы все разбились, умерли, и я снова попала в потусторонний мир? Только он теперь не тёмный, как непроглядная ночь, а ясный, как погожий день. Вот и небо появилось перед моим взором. И кабина. Даже Леон рядом. А внизу тянется удаляющаяся полоска взлётной полосы, где чернеет прямоугольник остановившегося автомобиля.

Леон препирался с диспетчером, но до моего разума не доходил смысл их слов. Я просто благодарила судьбу, провидение и иноземных богов за то, что мы все ещё живы.

– Вот и всё, куколка, – весело произнёс Леон. – Расслабься и наслаждайся полётом. Следующая остановка в Ингвиле.

Что? Я не ослышалась? Этот беззаботный тон точно принадлежит Леону? И он говорит это мне? Мне, прекрасно зная, что мой брат и его лучший друг погиб в авиакатастрофе?

– Эми, ну ты что? – кажется, моё молчание начало тревожить Леона. – Всё хорошо, ничего не бойся. Я рядом.

– Этого я и начинаю бояться, – не сдержалась я от упрёка. – А если бы автомобиль не затормозил?

– Ничего страшного. У моей ласточки небольшая взлётная дистанция, всё было под контролем.

– Ты же мог просто остановиться и не рисковать нашими жизнями. Зачем? Зачем всё это? Ты же никогда не был таким…

Я и вправду не понимала. Ещё год назад в отряде не было более дисциплинированного пилота, чем Леон. Что изменилось? Что стало с моим ответственным и всегда осторожным командиром?

– Мне казалось, – снова заговорил он, – ты хотела отделаться от того типа в кабриолете. Ты ведь поэтому собиралась лететь пораньше? Ждала, что у нас будут гости? Ну, так что, не откроешь мне свои секреты? Кто тебя преследует?

Я молчала, не хотела сейчас с ним ни о чём говорить, чтобы не сорваться. Но ситуация и вправду требовала откровенности:

– У меня есть недоброжелатель, – пришлось признаться мне. – Он уже не первый месяц вставляет мне палки в колёса. Он даже втянул в наши дрязги моих родителей. Но я сумела дать отпор. К тому же на мою сторону встал влиятельный человек. Я думала, теперь-то мой недоброжелатель обязательно уйдёт в тень. Не знаю, что ему опять взбрело в голову. Видимо, до сих пор не может успокоиться и жаждет хоть как-то испортить мне жизнь.

– Всё ясно. Вот пусть этот тип и остаётся в Фонтелисе. Надо же человеку перебеситься и остыть.

Да, пусть граф перебесится. Но что делать мне? Внутри всё так и кипит от недовольства и непонимания. Я могла бы здесь и сейчас высказать Леону, как удивлена и разочарована его поведением, но не смогла подобрать подходящих слов. Он тоже молчал, видя моё напряжение. Никто лучше Леона не знает, что не стоит трогать меня, когда я не в настроении.

Все два с половиной часа полёта я заставляла себя смотреть на красоты ландшафта за бортом, даже попыталась сделать несколько снимков через остекление.

Когда мы приземлились в Ингвиле для дозаправки, я думала скоротать время прогулкой по аэровокзалу, но тромский охранник меня тут же остановил и что-то долго и эмоционально объяснял. Леон перевёл, что я транзитный пассажир и без специального разрешения от посольства не имею права уходить из уставленного скамейками сарая, который здесь гордо называют накопителем.

Какой "гостеприимный" аэродром, особенно для аконийцев. Теперь я начинаю понимать всю нелюбовь патриота Макки к нашим восточным соседям.

– Эми, не переживай, – решил подбодрить меня Леон. – Сейчас заправимся, а следующую посадку сделаем на Эблае. Там никто тебе не помешает гулять хоть по аэродрому, хоть за его пределами.

– Что ещё за Эблай?

– Крохотный каменистый островок посреди океана, с которого в Тромделагскую империю не сбежишь. Из него сделали перевалочный пункт для таких вот маломощных ласточек, как моя. Тромские богатеи дозаправляются там, прежде чем лететь на Макенбаи. И мы дозаправимся. Так что, будет тебе место, где можно вдоволь размять ноги.

Наконец, мы продолжили наш полёт. Внизу рябилась морская гладь, солнце сияло за пеленой перистых облаков. Погожий денёк. А в голову почему-то лезут совсем неподходящие мысли:

– Лео, а если что-нибудь случится с монопланом, и мы упадём в море, мы сразу утонем, или умрём ещё раньше от удара о воду?

– Ну, ты нашла, о чём спросить, куколка, – нервно усмехнулся он. – Если вдруг с моей ласточкой что-то произойдёт, что маловероятно, почти исключено, то я скажу тебе так: куколка, вынимай из-под сиденья спасательный жилет, надувай его и готовься к жёсткому приводнению.

Я машинально запустила руку под сидушку и действительно нащупала там комок ткани.

– А мы точно сможем сесть на воду? – всё же спросила я.

– Эми, ты же знаешь, я ведь планерист. Разумеется, я смогу посадить мою раненую ласточку хоть на воду, хоть на землю, хоть на лёд. А пока она будет планировать в восходящих потоках воздуха, я успею передать по радиосвязи сигнал бедствия. Как только окажемся на воде, тут же вылезем в жилетах из кабины и будем ждать, когда за нами приплывёт помощь.

– А если не приплывёт?

– А куда они денутся? Под нами судоходные воды. И пары часов не пройдёт, как мимо проплывёт какой-нибудь танкер.

– А если за эти пару часов нас в воде съедят акулы?

– На случай акул у меня есть ракетница. Отобьёмся.

– Почему же Лориан не отбился?..

Я и вправду до сих пор не могла этого понять. Леон так чётко и складно изложил, что мы будем делать в случае авиакатастрофы, но ведь и Лориан знал все эти правила. Почему же тогда он не успел передать сигнал бедствия? Почему за месяц поисков никто не обнаружил ни одного обломка самолёта или всплывший мешок писем, которые он переправлял на Камфуни? Даже к берегам острова не вынесло ни одного осколка, ни одного лоскутка. Как такое могло произойти? Как?