Разведбат - Валерий Киселев

Нам поступило радио, что первая группа спецназа ГРУ попала в засаду, нужна помощь, кончаются боеприпасы. Работали по рации позывным первой группы спецназа, которая засела на хребте. Причём мне тогда «щёлкнуло» в голову, что это тот старший лейтенант спецназа, который действует рядом с Дуба-Юртом. И почему вторая рота пошла, причём у меня был один наушник частоты батальона, рядом радист был — у него была наша общая частота, на которой мы работали. На батальонной частоте я услышал, понял, что работает Миронов: «Я подошёл к Дуба-Юрту». Он работал позывным роты, а не группы. Значит, рота подошла. Я ещё тогда подумал: «Какого хрена они туда лезут?». Я же помню, как тот старлей после поездки в Дуба-Юрт с Митрошкиным говорил: «Вся деревня кишмя кишит бородатыми людьми в натовской форме». — «Это «духи»?» — «Нет, нам местные сказали, что это ополчение, от бандитов защищаемся».

Получается, что эту нашу разведгруппу кто-то в Дуба-Юрт специально послал? В результате группа старшего лейтенанта Шлыкова попала в засаду в Дуба-Юрте. Но вторую роту оттуда, естественно, выдернул майор Паков. Но Паков не руководил операцией, поэтому, полагаю, что ему задачу поставил Митрошкин.

Вторая рота подошла к Дуба-Юрту, я сам слышал на чистом русском языке, позывными Митрошкина — «Сотый» у него был, я не хочу идентифицировать голос, — он, не он — это могла быть радиоигра, мы работали в открытой сети, это была не ЗАСовская засекреченная связь. Я лично слушал эфир и слышал, как Шлыков доложил «Сотому», что вошёл в Дуба-Юрт, и тот ответил: «Ждите решения». То ли это «духи» вышли на нашу частоту, то ли это сам Митрошкин вступил с ними в переговоры, короче — Шлыкову пришло распоряжение: «Идите вслепую!». Как вслепую? В результате этого приказа наши и попали в засаду.

Мог ли подполковник Митрошкин получить приказ свыше «Идите вслепую!» — не знаю. Но знаю, что когда генерал Вербицкий приезжал в батальон на разборку, надо было делить ответственность, то якобы сказал: «Вы вляпались, вы и расхлёбывайте». И это во время расстрела колонны! А по чьему приказу вляпались, я не знаю. Операция, получается, была неофициальной.

В нашей армии невыполнение приказа ничем по-настоящему не регламентируется и ничем не наказывается. Так, законодательная профанация… В принципе, я считаю, что глупые, не обоснованные приказы можно, а иногда и нужно не выполнять. Но без вредительства и благоразумно. Отвечает, как правило, исполнитель. В данном случае командир роты, взвода, группы. Потому, что это наши Вооруженные Силы. Мы так существуем. Мы выполняли приказ, потому что надо было выполнять, больше некому.

Иван Кузнецов, командир взвода, старший прапорщик:

— Очень запутано всё по Дуба-Юрту. Не верю, что всё это случайно — было предательство! «Духи» нас там ждали.

«Боевики нас просто переиграли…»

Сергей Тиняков, командир взвода роты радиоэлектронной разведки, старший лейтенант:

— Все эти предновогодние дни рота работала интенсивно. Капитан Маняк уехал в отпуск на несколько дней, я занимался хозяйством, топливом. Офицеров не хватало, а надо было ходить на дежурство в ЦБУ. Однажды я даже надел погоны лейтенанта нашему прапорщику, чтобы он мог ходить на дежурство в ЦБУ. — «Умеешь работать с картой?» — спрашиваю. — «Умею». — «Всё умеешь?» — «Всё умею». — «Ну, тогда иди дежурь. Если приходит информация, ты говори: «Одна группа работает здесь, другая здесь. Понял?» — «Понял». Но одно я ему не сказал: «Икс на карте — так, а игрек — так». И он всё перепутал. Повезло, что в этот день активных боевых действий ещё не было.

Здесь, под Дуба-Юртом, боевики нас просто переиграли! Майор Цигельский пеленговал радиопереговоры боевиков, занимался их анализом, и помню, что он доложил на ЦБУ, что противник готовит крупную операцию по дезинформации. Мы предполагали, что здесь, на входе в Аргунское ущелье, у противника сосредоточены крупные силы, знали, что он готовится к обороне, о чём и доложили на ЦБУ.

Дмитрий Горелов, заместитель командира батальона по тылу, подполковник:

— После Нового года в батальоне поменялось много офицеров. Но батальон в целом прошёл боевое крещение. Остались люди, крепкие в моральном плане. Приехал в батальон из отпуска, первый вопрос: хлеба нет. Где брать? А в километре от нас стоял танковый полк Буданова. Поехал туда: «Помогите нам с хлебом». — «Да нет проблем, — ответил полковник Буданов. — Я знал, куда еду, взял с собой 30 тонн муки, сами хлеб печём». Там узнал, что Буданову за сутки до той операции под Дуба-Юртом приказали убрать оттуда танки. А танков боевики всегда боялись…

«Задачи были — одна тупей другой…»

Пётр Ерохин, старшина:

— Не верю в стечение обстоятельств. Надо, конечно, делать поправку на всеобщий бардак, но нельзя было так бездарно гробить такое хорошее подразделение, знающее, за что оно бьётся. Четыре группы не могли вытянуть одну, пять с половиной часов! И пошли туда с теми же частотами, с теми же позывными, с тем же составом, хотя можно было догадаться, что всё это отсканировано боевиками. Утром додуматься построить батальон перед высотами — считайте, бандиты, наших людей, смотрите каждому в лицо! И вы хотите, чтобы это подразделение воевало без таких потерь? Кто вообще запустил роту в Дуба-Юрт? Зачем она была там нужна? Грустно всё это. Паков не знал, что нет пехоты? Знал прекрасно. У Буданова действительно не было людей. Чем больше думаешь об этом, тем мутней всё кажется.

Задачи были — одна тупей другой. Как будто кому-то нужно было большое количество жертв. Задачи разведки были забыты! Аксиомные понятия разведки — забыты. После этой операции слышал разговоры, что полковник Буданов говорил генералу Вербицкому: «Кого там на высотах колпачат? Вы что творите?». Он в ответ: «Пошёл на хер, это секретная операция, разведка». И вроде бы Буданов сказал сгоряча Вербицкому: «Если тебя те солдаты не заколпачат, то — я». Солдаты из второй роты говорили, что если Вербицкий сюда приедет, то не уедет.

Страшные вещи порой сходили с рук нашему командованию! Был случай, положили роту пехоты под залп «Буратино» и никто за это не слетел из командования!

Вспоминаю случай 29 декабря. Мы должны были переночевать на отметке, ночью. И ошиблись, не доходя до неё двести метров, остановились на ночлег. Слышу — полетели одна за другой шесть мин. Упали в одно место. Утром проходим эти двести метров, говорю Соловьёву: «Вот она отметка, где мы должны были быть. Ровно на отметке все мины легли». Как об этом мог узнать противник?

«Кошки-мышки» в эфире

И всё же: была ли засада бандитов организована только ими или с помощью кого-то из своих? Ответ на этот вопрос имеет принципиальное значение: речь идёт о чести многих людей.

30 декабря во время операции произошёл случай, который должен был заставить ответственных за её проведение, по меньшей мере, крепко задуматься. Но этому случаю не придали значения из-за усталости, или обыкновенной безалаберности, которой хватает на войне. Или кто-то не захотел придавать этому значения из-за каких-то своих интересов.

Александр Соловьёв: