Своя сторона - Артамонова

— Между нами больше не должно быть секретов. — Наставительно произнесла подруга. — Ты всегда можешь рассчитывать, что я тебя пойму и поддержу. Ведь мы друзья!

— Разумеется. — Я пожал плечами, изображая простодушие. — У меня нет от тебя тайн. Спрашивай, о чем хочешь — отвечу!

— Фомальгаут, давно хотела понять. — Издалека начала Гермиона. — Где ты научился так хорошо владеть магией?

— Я просто постоянно усиленно занимаюсь, чтобы быть ко всему готовым. Сама видишь, что опасности могут подстерегать нас повсюду.

— Помнишь, однажды на тренировке я наложила на тебя силенцио, но ты легко скинул его с помощью невербальных чар? — не удовлетворилась моим объяснением девочка.

— И что тут такого? Невербальные чары изучают в Хогвартсе на шестом курсе. Но при желании их можно освоить и раньше. Отец научил меня нескольким заклинаниям. В бою особенно полезно Фините.

— А в другой раз я смогла выбить твою палочку экспеллиармусом, но ты призвал её назад посредством беспалочковой магии? — Не желала угомониться мисс Грейнджер.

— Магия заключается не в палочке, а в самом волшебнике. Хватит уже надеяться на обезоруживание! В реальном бою это может стоить тебе жизни. Да, английские маги без палочек мало что могут. Но так дело обстоит не везде. Я с детства был способен кое-что делать без палочки. И решил, что такие навыки полезны всегда.

Разумеется, это была всего лишь часть правды. Кроме личных, в моем распоряжении имелись воспоминания Снейпа о том, как моя мама колдовала в детстве без палочки. Однако Лили Эванс являлась хоть и сильной, но всего лишь обычной колдуньей. А вот что касается Тома Реддла, он ещё в приюте мог не только двигать вещи, не трогая их руками, но подчинять себе зверей и причинять боль людям, то есть, не имея палочки, использовал магию уровня Непростительных Заклятий! И став взрослым не утратил данную способность даже пребывая в теле Квирелла! Только подруге об этом знать не нужно: пусть считает, что сам додумался до беспалочкового Акцио.

— Допустим с этим все понятно. — Вынужденно согласилась Гермиона. — И все же меня терзают смутные сомнения. Ты, как бы правильно сказать, порой ведешь себя слишком по-взрослому. Как будто тебе больше лет, чем мне.

— У меня было очень тяжелое детство, поэтому пришлось рано повзрослеть. Что же тут такого странного?

Когтевранка не нашла что возразить, но судя по всему мои объяснения окончательно её не убедили. Она привыкла мыслить рационально, а данных для анализа не хватало. К счастью Гермиона руководствуется интеллектом, а не интуицией или чувствами. Ввести в заблуждение Луну было бы гораздо сложнее. Я мысленно застонал, прекрасно сознавая, что однажды придется рассказать девочке всю правду обо мне и не представляя, как она отреагирует на такое откровение. Оставалось надеяться только на то, что это случится ещё очень нескоро и малышка успеет достаточно повзрослеть для объективного восприятия реальности.

— Расскажи о поездке во Францию. — Попросил я, желая отвлечь подругу от разговора на скользкие темы. — Ты побывала в библиотеке Святого Киприана в Орлеане?

— Разумеется! Ведь это крупнейшее в Европе хранилище магических знаний со времен древнего мира! — Начала восторженно рассказывать Гермиона. — Там хранятся ветхие старинные книги и различные записи на пергаментных свитках, на камне, на золотых и серебряных пластинах. Нужно потратить целую жизнь, чтобы прочитать их все!

— У тебя будет для этого достаточно времени после окончания Хогвартса. — Поспешил я успокоить девочку. — А ты нашла сведения, о которых просил?

— Я пыталась. — Помрачнела Гермиона. — Понимаешь Фомальгаут, там есть закрытая часть, куда пускают только известных ученых по специальным разрешениям, как у нас Запретная Секция Хогвартса. Ведь многие древние записи редко кто сможет прочесть. Туда мне попасть не удалось. Правда в открытом доступе есть несколько старых книг о фениксах, но не в одной не приводится способа их окончательного уничтожения.

— Ну что же, придется искать дальше. — Я попытался скрыть разочарование.

— А зачем ты просил найти эти данные? — недоуменно поинтересовалась когтевранка.

— Видишь в чем дело: моя волшебная палочка имеет родство с палочкой Волдеморта. У них сердцевины из пера одного феникса.

— Откуда ты знаешь про одинаковые сердцевины палочек? — спросила мисс Грейнджер.

— Олливандер рассказал перед первым курсом, когда покупал у него палочку. После событий этого года окончательно убедился в том, что Волдеморт вернется рано или поздно, а значит нужно иметь против него оружие. Вот и задумался нельзя ли это как-нибудь использовать? Ведь лишить врага оружия в разгар сражения было бы здорово!

Я задумался о том, что Дамблдор наверняка поучаствовал в создании оружия для своей пешки, отдав Олливандеру перо своего ручного феникса. То есть специально вложил мне в руки палочку-сестру волдемортовской. И благодаря ей у меня постоянная связь с фамилиаром директора. Так что не случайно в прошлой жизни Фоукс прилетел мне на помощь в Тайной Комнате. Также Олливандер мог вложить в палочку ещё какие-нибудь сюрпризы. Например, создал для старого паука возможность в нужный момент отключить палочку Избранного, превратив её в обычную деревяшку. Поэтому в бою с Дамблдром полагаться на неё не стоит.

— Кстати я узнала, что с помощью феникса можно аппарировать даже из Хогвартса. — Попыталась обрадовать меня Гермиона. — Он способен преодолеть чары Основателей. Представь, как было бы здорово иметь возможность в любой момент покинуть школу!

— Мне очень пригодилось бы это в конце прошлого курса, чтобы позвать на помощь авроров. — Согласился я с девочкой. — Но что толку мечтать о несбыточном? Феникса у нас с тобой нет, и вряд ли появится.

Неспешно прогуливаясь, мы дошли до старого парка. Садовники, похоже, давно забросили его, поэтому вся растительность совсем одичала. Нам с подругой нравилось иногда бывать здесь из-за атмосферы мира и покоя. Казалось, само время остановило свое течение под сводами огромных дубов и ясеней, чьи зеленые кроны помнили ещё эпоху наполеоновских войн. Обычно по вечерам здесь гуляли молодые парочки, мамы с детьми, пенсионеры и хозяева собак, но сегодня почти никого из них не было. За разговором мы не заметили, как стемнело. Над деревьями взошла полная луна. И тут я почувствовал, как гиппогриф царапает когтями мне грудь. Это могло означать одно: опасность! Не показывая, что встревожен, я частично трансформировал свои органы чувств и незаметно огляделся по сторонам. К сожалению, необходимость сохранять внешнюю форму человеческого тела сильно ограничивала возможности метаморфа. Даже ночное кошачье зрение не помогло что-либо рассмотреть в густых зарослях терновника. Обостренный слух уловил чье-то сбивчивое приглушенное дыхание. Звериный нюх не давал возможности на таком расстоянии определить с