Чужестранка. Книга 1. Восхождение к любви [= Чужеземец ] - Диана Гэблдон

Он накрыл меня своим телом, я раздвинула ноги и слегка вздрогнула, когда он вошел в меня. Джейми тихонько засмеялся.

— Мне тоже немного больно. Перестать?

В ответ я обвила ногами его бедра и притянула его к себе.

— А ты хотел бы перестать?

— Нет. Я не могу.

Мы засмеялись оба, продолжая медленно двигаться, целуя и лаская друг друга.

— Я понял, почему церковь называет это таинством, — задумчиво проговорил Джейми.

— Это? — удивилась я. — Почему же?

— Я чувствую себя, как сам Бог, когда я в тебе.

Я так расхохоталась, что он едва не вышел из меня. Перестал двигаться и ухватил меня за плечи. — Что тут смешного?

— Трудно представить себе Бога, который занимается этим.

Джейми возобновил свои движения.

— Но если Бог создал человека по своему образу и подобию, я думаю, у него есть член. — Он вдруг тоже начал смеяться, нарушив свой ритм. — Но ты не слишком напоминаешь мне святую деву, Саксоночка.

Мы вздрагивали от смеха в объятиях друг у друга и смеялись, пока не кончили и не разомкнули объятия. Восстановив силы, Джейми шлепнул меня по бедру.

— Встань на колени, Саксоночка.

— Зачем?

— Если ты не хочешь воспринимать меня в одухотворенной сути, тебе придется познакомиться с низменной стороной моей натуры. — Он куснул меня за шею. — Кем ты хочешь меня видеть — конем, медведем или псом?

— Ежом.

— Ежом? А как ежи занимаются любовью?

Нет, подумала я. Не стану этого делать. Ни за что. Но все-таки сделала. И ответила ему, беспомощно захихикав:

— Очень осторожно.

Джейми повалился на кровать, задыхаясь от смеха. Потом перевернулся, встал на колени и потянулся к столику за коробочкой с огнивом. Янтарно-рыжий ореол обрисовал его фигуру на фоне темной стены, когда позади него загорелся фитиль и по комнате начал разливаться свет.

Он снова плюхнулся на кровать у меня в ногах и с веселой усмешкой глядел на меня — я все еще тряслась на подушке от приступов неудержимого хохота. Джейми провел тыльной стороной ладони по лицу и принял притворно строгое выражение.

— Приготовься, женщина! Настал час, когда я должен утвердить над тобой свою власть мужа.

— Вот как?

—Да!

Он бросился на меня, ухватил за бедра и раздвинул их. Я пискнула и попыталась перевернуться на спину.

— Не надо, не делай так!

— Почему?

Он вытянулся во весь рост у меня между ногами и смотрел на меня искоса. Бедра мои держал крепко, чтобы я не могла их сдвинуть.

— Скажи мне, Саксоночка, почему ты этого не хочешь?

Он потерся щекой о внутреннюю сторону моего бедра; отросшая щетина уколола нежную кожу.

— Ну скажи честно: почему?

Он потерся другой щекой. Я дала ему пинок и попыталась извернуться, но без малейшей пользы для себя.

Я опустила лицо на подушку, прохладную по сравнению с моей горящей щекой.

— Ну хорошо, если ты хочешь знать, то… — забормотала я, — не думаю… нет, я просто боюсь, что… словом, запах… — Мой голос потонул в растерянном молчании.

Джейми зашевелился и приподнялся. Обнял меня за бедра снова прижался щекой и смеялся до слез.

— Господи Иисусе, Саксоночка, — выговорил он наконец, радостно фыркнув, — да знаешь ли ты, что надо делать первым долгом, когда знакомишься с новой лошадью?

— Нет, — ответила я, совершенно сбитая с толку. Он поднял руку, показав мягкий пучок светло-рыжих волос.

— Ты несколько раз проводишь своей подмышкой ей по носу, чтобы она узнала твой запах, привыкла к нему и не была беспокойной. То же самое сделаешь ты со мной, Саксоночка. Ты позволишь мне провести лицом у тебя между ног. И я после этого не буду норовистым.

— Норовистым!

Он опустил лицо и провел им осторожно назад и вперед, отфыркиваясь, как лошадь, которая к чему-то принюхивается. Я дергалась и колотила его по ребрам ногами — с тем же результатом, как если бы пинала кирпичную стену. Наконец он опустил мои бедра и поднял голову.

— Теперь, — сказал он тоном, не допускающим возражения, — лежи спокойно.

Распластанная, я чувствовала себя покоренной и беспомощной — словно бы распавшейся на отдельные элементы. Дыхание Джейми веяло на меня то теплом, то холодом.

Я воспринимала окружающее как цепочку маленьких отдельных явлений: шершавое прикосновение подушки, вышитой цветами, запах горелого масла от лампы, мешавшийся с запахом ростбифа и эля, слабо долетавшие веяния свежести от букета полевых цветов в стакане, прохладное прикосновение деревянной стены к подошве левой ноги, крепкие руки у меня на бедрах. Ощущения кружились и объединялись за моими опущенными веками в некое подобие сияющего солнца, которое то увеличивалось, то уменьшалось и в конце концов бесшумно взорвалось, оставив меня в теплой и пульсирующей тьме.

Смутно, словно издали, я услышала, как Джейми сел.

— Ну, так-то немного лучше, — произнес задыхающийся голос. — Стоит потратить силы, чтобы ты стала покорной, согласна?

Кровать скрипнула под тяжестью опустившегося на нее тела, и тот же голос, уже с более близкого расстояния — где-то у меня над ухом, — проговорил:

— Надеюсь, ты живей, чем кажется?

— Господи Иисусе, — только и сказала я. Над ухом раздался коротенький смешок.

— Саксоночка, я ведь говорил, что чувствую себя, как Бог, но никогда не утверждал, что стал им.

Позднее, когда солнечный свет сделал тусклым сияние лампы, я пробудилась от наплывающего сна, услыхав, как Джейми повторяет еще раз:

— Исчезнет оно когда-нибудь, Клэр? Желание исчезнет?

Моя голова снова упала ему на плечо.

— Я не знаю, Джейми. Правда не знаю.

— Что же сказал капитан Рэндолл? — спросила я.

Я ехала между Дугалом и Джейми, и на узкой дороге едва хватало места для трех лошадей в ряд. Время от времени один или даже оба моих спутника были вынуждены приотстать или, наоборот, проехать вперед, чтобы не запутаться в густых зарослях, вплотную обступивших грязную тропу.

Дугал взглянул на меня, потом снова на дорогу, чтобы обвести коня вокруг большого камня. Злая улыбка медленно раздвинула его губы.

— Он не слишком обрадовался, — осторожно выразился Дугал. — Но я не уверен, могу ли повторить вам, что именно он при этом сказал. Полагаю, что все-таки есть границы вашей терпимости к сквернословию, мистрисс Фрэзер.

Я пренебрегла и насмешливым тоном, каким он произнес мое новое имя, так же, как и заключенным в этом выпадом, но Джейми, я это сразу заметила, заерзал в седле.