Молли Блэкуотер. Сталь, пар и магия - Ник Перумов

Сила Ярины росла — и даже не по часам, а уже, похоже, по минутам.

Впереди кто-то завопил от ужаса, потом ещё и ещё — впереди скачущего рядом с Молли чудовища катилась волна леденящего, обессиливающего страха. Тварь, вырвавшаяся из самых глубин ада, готовая рвать в клочья даже бессмертные, как учит церковь, души!.. Неуязвимая для пуль и осколков, от которой можно лишь спасаться бегством!..

Прикрыть! Молли потянула из себя немногое оставшееся, не зная даже, как придать этому нужную форму; не было ничего, кроме жгучего желания защитить и оборонить.

В них выстрелили, им в глаза ударил прожектор — и сразу же погас. По тоннелям и коридорам вновь раскатился медвежий рык, победительный и яростный.

Свист над головой, и Молли в тот же миг послала перед собой, наверно, всё, что имела. Не огненный шар, не ледяной шторм, не слепящую молнию — что-то катящееся, не имеющее формы и очертаний, давящее, сокрушающее.

Рот наполнился солёным. Но зато впереди что-то с грохотом рушилось, опрокидывалось, рвалось со скрежетом. Молли и Ярина с разгону проскочили остатки сметённой баррикады, по которой словно проехал целый бронепоезд.

Кто-то кинулся от них в боковой отвод, кто-то просто сжался у стены, закрывая голову руками, — они не видели, промчались мимо.

Но и у Ярины силы, похоже, были не беспредельны — очертания чудовищного пса вдруг дрогнули, размываясь, в самый последний момент, когда они уже влетели в подземелье Билли Мюррея.

А навстречу им, разбросав егерей, вырвался Медведь.

Выглядел он неважно — морда и плечи в крови, дышит тяжело. На глазах у Молли последний из стрелков, похрабрее и поотчаяннее остальных, замахнулся на оборотня винтовкой; солдат не стрелял, верно, магазин уже опустел. Всеслав уклонился от приклада, но егерь, ловко извернувшись, ткнул зверя штыком, и сталь пропорола и без того слипшийся от крови мех на плече.

Кажется, Молли завизжала, не слыша собственного крика. Огненное, жгучее желание ногтями вцепиться в лицо солдата, и пусть потом хоть режут на куски!..

Но её опередила Таньша. Вервольфа вынырнула из-за спины брата, немыслимо извернувшись, словно гуттаперчевая игрушка, прыгнула, сбив егеря с ног, винтовка загремела по камням.

За спинами оборотней сжались, обнявшись, мама, братик, Фанни и — кто бы мог подумать! — Кейти Миддлтон. А меж ними замер папа, точнее, он явно бежал на помощь Всеславу и Таньше, держа наперевес добытую у кого-то из стрелков винтовку.

— Молли! — заорал братец.

— Бежим! Бежим! — Молли шатало, но сейчас это уже не имело значения.

Прочь отсюда, пока они не опомнились!

Папа молодец — не стал ничего спрашивать, только молча обнял одной рукой, на миг прижал к себе, держа наготове оружие. Волка подпрыгнула, первой ринулась в боковой ход, Медведь — сразу же следом, несмотря на раны. Их он, похоже, просто не замечал.

И Кейт! Кейт Миддлтон тоже бросилась с ними! А ты-то куда, подруга?!

По тоннелям и коридорам раздавались команды, катились волны света от спешно зажигаемых прожекторов, где-то совсем рядом гневно пыхтели бронированные ползуны, готовые сунуться, словно злобные кабаны, по слову своих водителей. Волка опрометью мчалась вперёд, успела в огромном прыжке перемахнуть баррикаду, и под низкими сводами тотчас заметались истошные вопли убиваемых. Медведь врезался в преграду плечом, несмотря на раны, опрокинул один из щитов, открывая дорогу.

— Вперёд! Вперёд! — Папа с силой толкнул Молли следом. — Бегите, я прикрою!

И он воинственно потряс трофейной винтовкой.

— Джон! — застонала мама, и это был настоящий стон, не наигранный.

— С мистером Джоном всё будет хорошо, миссис Анна! — Не растерявшаяся Фанни тащила хозяйку следом за Волкой и Всеславом.

Волка находила дорогу неведомым своим чутьём. Ярина вновь обернулась девочкой и тоже, как Молли, едва держалась на ногах. Как ни странно, помогать ей кинулась не кто иная, как Кейти.

— Ой, а как ты это умеешь?! — восхищённо выдохнула она, правда не забывая стрелять глазами в сторону Медведя, за что Молли немедленно захотелось придушить ехидину прямо здесь, своими собственными руками.

— Потом… расскажу… — простонала Ярина, хватая воздух широко раскрытым ртом и держась за бок, словно после долгого и быстрого бега. — А ты… тут… чего?! Ты же… больная?..

— Меня пусть лучше доктор Блэкуотер лечит! Все девочки в лечебнице того, исчезли, умерли, я уверена!.. Нет уж, я лучше так!..

Оборотням удалось опрокинуть первый заслон, и Таньша разом ринулась куда-то вбок, в совсем низкие отводные тоннели. За спиной раздавались крики и выстрелы, пыхтели с таким, небось, трудом затащенные под землю паровики, но расстояние до преследователей постепенно увеличивалось.

Неужели мы вырвались?!

На Молли неподъёмной тяжестью наваливалась усталость; сегодня, в эти бесконечные сутки, она то подступала, то вновь отходила, отбрасываемая усилием её воли, но сейчас лихорадочно забилось сердце — ещё немного, ещё чуть-чуть, и они вырвутся из этих зловонных бесконечных коридоров, под весеннее солнце, прочь из Норд-Йорка; а потом их будут ждать бескрайние леса, суровый перевал, и за ним — совсем другая жизнь.

Жизнь, в которой нет Особого Департамента.

Им удалось оторваться? Лорды с пэрами так легко выпустили лакомую добычу? Молли очень хотелось верить в подобное счастье, но получалось это плохо.

Меж тем начали выбиваться из сил и железные, казалось бы, оборотни. Всё медленнее шагал Медведь, низко опустив голову, и — э, как это она успела?! — Кейти уже оказалась рядом с ним, чуть ли не обнимая!

— Втюрилась, — хладнокровно сказала циничная Ярина. «Превращальщица», кажется, несколько пришла в себя, хотя тоже казалась бледной тенью себя прежней. — Как есть втюрилась.

Молли прожгла её взглядом.

Волка не слишком вежливо отпихнула Кейти от брата, принялась на ходу лизать его рану на плече. Медведь что-то буркнул и в свою очередь отпихнул сестру.

— Не сидеть, не сидеть! — властно крикнула Ярина. — Немного осталось!

Мама, глядевшая на неё расширенными от ужаса глазами, только и смогла, что мелко закивать.

Бедная, бедная мама…

И они таки выбрались на поверхность. На самой окраине Норд-Йорка, в виду последних домов. Невдалеке мирно попыхивал и пофыркивал паровик. Был вечер, светились окна в высоких домах, на чистом небе вот-вот должны были высыпать звёзды.

Пропитанный угольной гарью, застывший в неподвижности воздух Норд-Йорка показался Молли поистине божественно прекрасным после затхлых и вонючих подземелий.