Воин. Знак пути - Дмитрий Янковский

– Ишь! – шикнул Владимир. – Они уже собрались! Погодите… Ну, что вы собираетесь делать? Конюшни подпалить? Да в такую жару больше половины города выгорит! Что еще? Коней выпустить? Так их к обеду воротят обратно. Привыкли спешить… Нет у вас нужного мышления!

– Так мы и не князья. – усмехнулся стрелок. – Говори, что надо делать. Мы ведь в Киев только прошлой ночью явились, ничего не знаем, не ведаем.

– Кто бы прибеднялся… – отмахнулся князь. – Ведь каждую дырку тут знаете! Ни одному гонцу не удалось из города вырваться, а вы мало того, что вошли в Киев, так еще успели за богатырями послать. Каждому по золотой гривне на шею! Только погодите, сяду на стол…

– Вот ты и сядь сначала, а потом уж награды раздавай. – нахмурился Ратибор.

– А меня гривна уже есть. – пожал плечами Микулка. – Мне другая награда нужна.

Владимир поднял брови, не понимая о чем речь.

– Мне надо с верховным волхвом перемолвиться. – пояснил паренек. – Жена у меня пропала, хочу узнать как вернуть.

– Перемолвишься. – пообещал князь. – А действовать начнем тогда, когда богатыри подойдут. Не раньше. Сейчас только одно дело есть – привести сюда Претича и Белояна. Они на заходном холме, в землянке. Я сам схожу, вы все равно не отыщите, да и не смогу объяснить, где искать. Глазами помню, а как языком сказать… Ладно. Ждите, я скоро.

Он тихонько скрипнул дверью, а друзья так и остались пялиться в темноту, освещенную только жарким огнем из печи. Перемыха тяжко вздыхал во сне, а без этого не понятно было бы, умер он или еще жив.

– Нельзя, чтоб купец помер… – неожиданно сказал Ратибор. – Иначе ведь все, что он хотел доказать, так без доказательства и останется. Понимаешь? Он сам доказательство своей правоты. Выступил и победил.

– Победить может и погибший. – не согласился Микулка. – А правда, она и есть правда, ее доказывать не надо, за нее можно лишь умереть.

– Тут другое дело! Он ведь не хотел отречением одну из жен обидеть, а так получается, что обидит обеих, если помрет. Каким бы героем он ни был, а жены подумают, что лучше бы он тогда прошел мимо, чем они вдовами остались. Понимаешь? Тут вроде и есть чем гордиться, а приглядишься – беда. Так же и с матерями, чьи сыны погибли в боях.

– Конечно беда… Но беда все же бывает разная. Лучше иметь живого сына, чем мертвого, но лучше иметь мертвого, чем труса. Иначе бы ни одна баба своего мужика в княжью дружину не пустила.

– Верно… А представь, что было бы, если бы матери дошли до того, чтоб не пущать сынов на ратную службу? – задумался Ратибор.

– Чушь… – отмахнулся Микулка. – Разве может такое быть?

– Ну а ты просто представь.

– Конец тогда будет Руси… – уверенно сказал паренек. – Любой ворог ее на колени поставит. Будут сыны живы, да только кому такая жизнь нужна, когда тобой помыкают как хотят? Разве что самим матерям… Нет уж! Честь дороже жизни. И хвала Богам, что все это понимают.

– Не все. – коротко возразил Ратибор. – Думаешь отчего поляки пришли на Киев таким числом? Ведь войско раз в десять больше, чем надо для напуска! Это от того, что они ценят честь ниже жизни. Втолковали сами себе, что вдесятером победить одного не меньшая доблесть, чем один на один. Что конному не зазорно победить пешего. Зато жив останешься и можешь отпраздновать победу. Понял, как мыслят? Вместо боя приучились по несколько дней молотить по городу баллистами, пока от стен ничего не останется. И потом радуются что победили, ордена раздают друг другу. Главное выжить и победить. А смерть у них уже считается поражением. И с такой культурой они приперлись к нам! Поляки тут только три седьмицы, а все уже пропиталось их духом, поэтому я и боюсь, что даже киевляне теперь расценят смерть Перемыхи, как поражение.

– Ты же сам сказал, что он выживет! – поднял взгляд Микулка.

– Да я не о том… Просто прикидываю, чем мы так сильно разнимся…

– И до чего додумал?

– Ну… Для нас, чем более неравный бой, тем громче победа, даже если тебя убили раньше, чем всех врагов поразил. А для них, чем больше самих побед, тем лучше. Сколько там было супротивников, сильны они, али одни бабы с детишками – разницы нет. И уж если помер в бою, даже один против тысячи, то проиграл. Такие вот дела… Эдак они действительно скоро будут с одними бабами воевать, их побеждать проще. Тьфу…

– Но ведь мощнее Киева нет городов! – удивился Микулка. – Зачем пошли на такого сильного противника?

– Так каким числом! – совсем разозлился Ратибор. – И то на три дня под стенами застряли! Просто не думали, что мы сильны, считали голопятыми варварами. Думают, что войну можно выиграть только хорошим доспехом и мощной сброей. Нет уж, ко всему этому железу еще и люди нужны. Воины…

Купец перестал дышать на рассвете. За все время он так и не просыпался, только вздыхал все тише и реже, пока совсем не умолк, расслабленно уронив руки с лавки. Жизнь покинула тело незаметно и тихо, только на лице замерла счастливая улыбка, теплым солнечным лучиком остановившись на белом камне мертвого лица. Видать в последних снах Перемыхе привиделось самое лучшее из его жизни – милые жены, дочки красавицы, полные лодьи товара… Может быть, умирая, он видел даже не прошлое, а счастливое будущее, что придет после грубых польских сапог – внуков, радость, богатство, спокойную старость.

Израненное тело успокоено замерло, скрипнули ставни, словно выпустив на волю гордый непобежденный дух, а непочатый кувшин молока с малиной сиротливо и грустно стоял на столе, одинокий и никому в этом мире уже не нужный.

Белоян пришел с князем и воеводой слишком поздно – вдохнуть жизнь в остывающее тело не смогла бы уже никакая волшба. Микулка никак не мог поверить, стоял и совсем по-детски покусывал губы, да и Ратибор безнадежно сник, решив, что это он не доглядел, сделал не все, что мог.

– Крови потерял слишком много… – прорычал верховный волхв, склонившись над мертвым. – Никто бы уже не помог.

Владимир грустно вздохнул – за все время княжения никак не мог привыкнуть к чужой гибели.

– Светлая память… – тихо вымолвил он, почтительно склонив голову.

– Светлая память… – хором отозвались остальные.

Микулка неожиданно для себя всхлипнул, но этого словно никто не заметил, только Претич сказал, привлекая внимание к себе:

– Я видел как он дрался на рынке… Жаль, что мне не удалось вовремя подскочить, толпа так отхлынула, словно там горело. С морем и то легче бороться…

– Только тебя там не хватало! – буркнул Владимир.

– Хватало, не хватало… – склонил голову воевода. – А вина на всю жизнь останется. Не успел…

– Какая вина! – князь уселся на свободную лавку у окна. – Ты там устроил такую свалку, что никто из дозорных пробиться не смог!

– Один пробился… – почесал макушку Претич.

– Ладно, хватит вам горевать да виниться, чай, не красные девицы! – Владимир уперся в лавку перемотанным кулаком. – Надо распределить, кому чего делать, когда богатыри подойдут.