Танковые асы Второй Мировой - Михаил Барятинский

Pz.IV Ausf.Fl преодолевает российское бездорожье. Зима 1942 года

Механик-водитель, стрелок-радист — разве можно представить экипаж танка без них. Разве точная стрельба не зависит от слаженности действий командира, наводчика и механика-водителя? Особенно если учесть, что в годы Второй мировой войны огонь велся с коротких остановок. Так что же, давайте записывать победы на всех членов экипажа! Только как делить будем? Или умножать?

Примерно такая же картина и в артиллерии. Мы же не говорим: «наводчик Петров подбил вражеский танк». Мы говорим: «расчет сержанта Иванова подбил вражеский танк». У танкистов картина та же. Свой посильный вклад в общее дело вносят все, а победы записывают на командира.

Книспель, безусловно, был выдающийся наводчик, как с точки зрения физиологии (острота зрения, его объемность и т. д.), так и с точки зрения быстроты принятия решений. В последнем он действительно порой опережал своих командиров.

«Танки покатили к позиции дозора. Проехав 250 метров, они вышли на главную дорогу. Командир танка и Книспель всматривались вперед, но ничего не могли рассмотреть. Даже пройдя через позиции пропавших немецких часовых, не было заметно каких-либо признаков русских.

Курт Книспель вглядывался через прицел пушки. Прямо впереди, не далее 200 метров, он увидел светящуюся точку, похожую на огонек сигареты. Он всмотрелся тщательнее, пытаясь оценить ситуацию. Затем сигарета упала на землю. Действуя инстинктивно, Книспель прицелился и выстрелил.

Черт побери, Курт, что происходит? — спросил Фендезак, совершенно ошарашенный. Он не дождался доклада, поскольку в месте, куда выстрелил Книспель, раздался мощный взрыв. В воздух полетели тела людей и пулемет.

Не было времени сказать, Ханс, — ответил Книспель спокойно, все это время смотря в прицел.

Через несколько секунд он объявил: „Внимание, вражеский танк на одиннадцать часов, дальность 500“. Заряжающий загнал в затвор бронебойный снаряд. Когда Фендезак скомандовал „огонь“, Книспель уже нажал на спуск. И снова точное попадание».

В приведенном эпизоде командир вроде бы ни при чем. Книспель все сделал без него. Но в данном случае цели находились в поле зрения телескопического прицела и он мог видеть их лучше, чем командир. Ну а если бы не находились? Не нужно объяснять, что обзор у командира больше, чем у наводчика.

Подбитый танк Т-34. Восточный фронт, зима 1942 года. Судя по разрушениям, у этой машины взорвались топливные баки

Танки Pz.IV Ausf.F2. На эти новенькие, только что переданные войскам выкрашенные в желтый цвет машины еще не нанесены дивизионные эмблемы. 1942 год.

В январе 1942 года Книспель сменил и танк и командира — он был зачислен наводчиком в экипаж унтер-офицера Рубеля. По информации Куровски это был Pz.IV, вооруженный длинноствольной 75-мм пушкой. Информация эта абсолютно не соответствует действительности, так как первый танк модификации Pz.IV Ausf.F2 с 75-мм пушкой с длиной ствола в 43 калибра был выпущен только в апреле 1942 года. Альфред Рубель, надо сказать, был высокого мнения о Книспеле: «Внимание Книспеля никогда не ослабевало. Днем или ночью, он контролировал все поле боя в зоне видимости. Даже раньше, чем я отдавал приказ, Книспель уже стрелял и уничтожал врага одним бронебойным снарядом.

Курт мгновенно оценивал ситуацию и реагировал очень быстро. Я никогда не встречал кого-либо еще с таким сочетанием уверенной реакции и абсолютной точности. Он был уникумом!»

До середины мая 1942 года 12-я танковая дивизия действовала на северном участке Восточного фронта в районе Тихвина и Мги. После чего солдаты 1-го батальона отправились в Германию получать новые танки. В Германии это подразделение было включено в 4-й танковый полк 13-й танковой дивизии в качестве его 3-го батальона. Так, Книспель, сам никуда не переходя, сменил место службы. Он оказался в 3-й роте, вооруженной танками Pz.IV.

13-я танковая дивизия вошла в состав 3-го танкового корпуса, который, в свою очередь, находился в подчинении командующего 1-й танковой армией генерал-полковника Клейста. Как известно, эта армия вела наступление на Кавказ.

«Танк унтер-офицера Руббеля неоднократно вступал в схватки с наступавшими силами Красной Армии. Наводчик Книспель довел свой счет до 12 вражеских танков. Были тяжелые потери во время сражения за аэродром и последовавшее окружение части дивизии; 3-й батальон понес самый тяжелый урон, а 9-я рота капитана Шрека была почти уничтожена. Кризис обострился, когда румынские войска покинули свои позиции под натиском советских войск».

Танк Pz.IV Ausf.G и его экипаж в полном составе. Восточный фронт, 1942 год

Непонятно, откуда Куровски взял румын на Кавказе? Впрочем, если почитать таких «историков», то приходишь к выводу, что во всем виноваты румыны, или венгры, или итальянцы, или мороз или… Продолжать можно до бесконечности.

Нам интересно другое, а именно то, что Книспель за год с лишним на Восточном фронте настрелял не так уж много. Важно и то, что в силу вышесказанного эти 12 танков надо поделить между двумя его командирами: фельдфебелем Фендезаком и унтер-офицером Рубелем. Первому положено 7, а второму 5 танков из «личного счета» Книспеля.

После отступления немецких войск с Кавказа и отпуска, 10 января 1943 года Книспель прибыл в Путлос для прохождения курса подготовки экипажей новых тяжелых танков «Тигр». Значительное внимание в этом процессе уделялось тактическим вопросам.

Легкий танк Т-70 подбитый на южном фланге Восточного фронта. Осень 1942 года

«Экипажи изучали теорию и практику новой тактики. Во-первых, уничтожение вражеских танков с дальней дистанции. Во-вторых, быстрый рывок из тыла и наступление. Экипажи усиленно тренировались вести атаки. „Тигры“ должны были идти на флангах танкового клина, делать короткие остановки для стрельбы и поражать вражеские танки на дистанции 2000 метров и более, нанося им первые потери и отвлекая их внимание от центра атаки. Экипажи также тренировались в прорывах через порядки противника, в борьбе с противотанковыми позициями и проведении быстрых фланговых ударов. В боях на близких дистанциях было жизненно важно уметь определять расстояние до цели. Ошибка означала промах, даже несмотря на почти пологую траекторию стрельбы 88-мм танковой пушки. Курт Книспель был на высоте. Еще раз слово Альфреду Руббелю: „Мой друг Курт Книспель доказал, что имеет не только зоркий глазу но и, главное, выдающееся объемное зрение. Позже это позволило ему одержать множество побед в сотнях боев“».