Темный - Андрей Ватагин

— У меня теперь другое имя.

— Знаю, ты и сам теперь другой. Называя тебя этим именем, я хотела, чтобы хоть что-то стало как раньше.

— Для меня и раньше не было ничего хорошего, так зачем пытаться вернуть прошлое? Жизнь Тина была невыносимой в этом месте. Он был здесь несчастлив.

— А Красная Смерть нашел свое счастье? По твоему виду и не скажешь. — Иронично приподняв бровь, заметила женщина.

— Просто я несколько дней подряд был в дороге…

— Я не об этом. Я заметила, что ты стараешься не глядеть в мое зеркало. Что ты боишься там увидеть? Впрочем, не отвечай, я и так это знаю. Даже живя здесь, ты был куда беззаботнее.

— Как и все дети. С возрастом это проходит.

— Не у всех.

— Я — не все.

Повисло напряженное молчание.

— Можно спросить? — Наконец решилась женщина.

— Попробуй.

— Неужели здесь было настолько невыносимо? Я ведь старалась дать тебе все лучшее. Почему ты ушел и стал убийцей?

— Убийцей я стал за несколько месяцев до того как ушел.

— О чем ты? — Удивилась женщина.

— Помнишь клиента, который упал с лестницы и проломил себе голову? Так вот на самом деле все было несколько иначе. Сперва я ударил его по голове, а потом спустил с лестницы.

— О Духи! Зачем?

— Он был пьян и принял меня за одну из твоих девочек. А может и не принял, что еще хуже. Когда он прижал меня к стене, я стал защищаться, и все получилось так, как получилось.

— Вот значит как. — Женщина, наконец, обернулась и посмотрела в ледяные глаза сына. — Если бы ты не ходил по запретному этажу и стриг волосы, этого бы не произошло.

— Если бы я не жил с тобой в публичном доме, то этого бы уж точно не произошло.

— То есть ты меня винишь в том, что стал убийцей? — Выкрикнула женщина. Самообладание начало ее подводить, она знала, что долго не продержится.

— Дело не в том кто виноват, а в том, что мне это понравилось. Я много думал об ощущениях, которые тогда испытал и решил пойти в наемники, чтобы попробовать еще. А потом еще и еще… Быстро выяснилось, что меня привлекает не столько убийство, сколько азарт смертельного поединка.

— И ты дрался, пока тебя не заметила Канцелярия Повелителя Драконов?

— Да. Став Воином в Красном я встречался со все более и более опасными противниками.

— И довел себя до такого состояния, — печально констатировала женщина.

— О чем ты? — Спросил Красная Смерть.

— Ведя подобный образ жизни, ты постепенно разрушаешь свою личность, превращаешься в безэмоционального истукана, одержимого жаждой боя. Но знаешь… — женщина запнулась, и из ее глаз потекли безуспешно сдерживаемые слезы, — …знаешь, ведь еще не все потеряно! Если тебе невыносимо видеть собственное отражение, то не все потеряно! Ты еще можешь измениться!

— Измениться? — Равнодушно произнес Красная Смерть, стараясь не замечать две мокрые дорожки на лице матери. — Зачем мне меняться?

— Да затем, что выбранный тобой путь ведет к разрушению. Ты разрушаешь все, что встает у тебя на пути, и точно также ты рано или поздно разрушишь себя! Разве ты не понимаешь?

— Понимаю. — Чуть помедлив, ответил юноша. Он хорошо знал свою мать и представлял, что ждет его здесь, но все равно оказался к этому не готов.

— Тогда почему ты продолжаешь этим заниматься?

— Потому что не могу иначе.

Женщина, все это время не отводившая взгляда от глаз сына, чуть заметно улыбнулась. Ей показалось, что она смогла разглядеть промелькнувшую в них грусть, и это придало ей сил.

— Ладно, — сказала она, — так что тебе от меня нужно? Ты ведь здесь не затем чтобы просто навестить меня?

— Мне нужна помощь. — Прямо ответил Красная Смерть.

— Какого рода помощь?

— Мне приказали найти и убить одного человека. Очень опасного человека.

— Судя по всему, ты с ним уже встречался, — вздохнула женщина, чуть отвернув ворот его халата и обнажив, износившееся за время пешего путешествия, бинты.

— И проиграл. — Признал Красная Смерть. — Я не уверен, смогу ли одолеть его в следующий раз, но чтобы выяснить это, необходимо сначала его найти.

— Извини, но я же не следопыт…

— Мне известно место, куда он направляется. Там я и рассчитываю его встретить.

— И ты считаешь, что я могу тебе с этим помочь?

— Несмотря на свою профессию, ты мудрая женщина. Многие приходят к тебе не за лаской, а за советом. Поэтому мне показалось, что ты вполне можешь знать, где живет гуру Сяо.

— Сяо? — Крайне изумилась женщина. — Этому человеку нужен Сяо?

— Да. Так ты знаешь, где он?

— Знаю. — Не стала лгать женщина. — Только почему я должна говорить тебе это?

— Потому что я тебя попросил. Ты не сможешь мне отказать.

— Ты являешься ко мне спустя девять лет, совсем чужой и разодетый в Красное. Ты просишь меня помочь тебе либо убить, либо умереть, и считаешь, что я не смогу тебе отказать? Чтож, ты прав. Я скажу тебе, как найти гуру Сяо, и это будет самым ценным, что я когда-либо смогу дать тебе как мать.

Услышав то, ради чего он вернулся в место, когда-то считавшееся его домом, Красная Смерть лишь коротко кивнул.

— Прощай. — Сказал он напоследок и исчез так же незаметно, как и появился.

— Ты даже не представляешь, какой ценный подарок я сделала тебе, сын. — Произнесла госпожа Ло, вполне способная считаться Мудрейшей, если бы не родилась женщиной. — У того человека должны быть серьезные проблемы, раз он отправился в этот путь. Надеюсь, старик проветрит им мозги раньше, чем они друг друга поубивают.

То, что настоятель обозначил нелепым словосочетанием «воздушный шар» произвело на меня определенное впечатление. Эта… необычная конструкция состояла из огромного кожаного пузыря баклажанообразной формы, к которому снизу крепилась гондола. Надо отдать конструкторам сего аппарата должное — его вместительность поражала. При желании в гондолу можно было набить человек десять, однако в нашем случае часть свободного места занимали запасы продовольствия и тюки с полезным скарбом, перетащенные с нашей повозки. В кормовой части гондолы был установлен высокий ящик с торчащими из него рычагами — по всей видимости, средство управления. В него же был встроен компас.

Предполагалось, что всей этой жутью управлять должен был не я, а специально обученный монах-рулевой, которого обещал отрядить настоятель.

— Ну, как тебе? — Спросил он, когда я с любопытством оглядывал эту «лодку под пузырем», собранную прямо посреди внутреннего двора.

— Ненавижу летать, — недовольно отозвался я.