Красная роза - Анна Миланз

Расположив руки по обе стороны от головы, он прижался ко мне всем своим телом. В нос ударил запах дорогого виски. В районе живота в меня упиралось что-то отнюдь слишком возбужденное и твердое. Опустила глаза, внимательно очерчивая контур груди и ниже.

― Посмотрим на меня, Ханна, ― томно попросил он, скорее приказал, наполняя пространство нешуточной агонией.

Подняла глаза и встретилась с огнем, что полыхал в бездонной пучине гордости и напряжения. Его кристальные глаза были похожи на камень, который в чаще леса напоминал мрак и предупреждение. Знаю, вижу, как он ломится под системой своего отца, спрашивает взглядом, готова ли я быть с ним. Ни за что мы не оставим друг друга.

― Что ты чувствуешь? Скажи, какие ощущения у тебя вызывают мое присутствие, прикосновения, поцелуи…

Он наклоняет голову и целует в шею, в самой чувствительной точке, что слабость накрывает с головой. Ноги подкашиваются, и мне приходится вцепиться руками в ткань брюк парня, лишь бы не упасть от полыхающего влияния наглеца.

― Эрик… ― с губ срывается то ли вздох, то ли стон, призывающий его не останавливаться.

― Скажи мне! ― рычит Эрик и резко приподнимает меня за бедра, что член упирается прямо в центр влагалища. Боже мой! ― Ты не представляешь, как медленно убиваешь меня своим невинным образом, своим застенчивым взглядом… В тебе есть неподдельная искренность и легкость, плавность и стойкость, робость и сарказм. Черт! Не люблю я ее! Не люблю!

― К-кого?

― Бофорт. Ты единственная, кто так важен мне…

― Эрик…

― Ты моя! ― Целует меня за ухом и утыкается носом в волосы, шумно вдыхая. ― Я никому тебя не отдам! Слышишь меня?!

Слова на языке сами собой возникают, так и норовя освободиться, но по неизвестной причине молчу. Прячу надежду в своем защитном панцире, откуда когда-нибудь мне удастся взять частичку для полного воссоединения. Но не сейчас… Я чувствую, что еще слишком рано.

― А ты мой! Пожалуйста, поцелуй меня… Я хочу тебя чувствовать глубоко в себе…

И Росс тут же припадает к губам, уводя хоть капельку сознания за закрытую дверь. Между нами вспыхивает новый поток озорства, возбуждение начинает играть по новому методу, взвинчивая за пределы нормы. Это получается наподобие экстремального секса: без границ, открыто, пошло, развратно и чертовски горячо.

Языки сливаются, вырисовывая никому не понятные узоры. Вкус алкоголя на языке парня помогает получить разрядку. Мы чуть ли не накидываемся друг на друга, пробуя, насколько сильно соскучились и готовы к бою.

Удерживая меня на весу, Эрик отталкивается и несет по направлению постели. Наш поцелуй ни на минуту не прерывается, лишь сквозь него слышатся наши частые и взбудораженные дыхания, они сплетаются между собой. Уложив на простыни, устраивается между разведенный ног. Его рука касается груди, сжимая в своих тисках и будоража мое тело, опускается ниже, касаясь каждого голого участка кожи, и останавливается у края трусиков.

Они стали такими мокрыми.

― Проверим, насколько ты мокрая. ― Прерывается парень и подтверждает свои грязные мысли, проникая пальцами под ткань.

Всхлипываю, когда пальцы находят бугорок, из-за которого я стала еще мокрее.

― Ты вся течешь… ― ухмыляется он.

Прикусываю нижнюю губу и рукой дотрагиваюсь до его друга, сжимая тоненькой ручкой.

― Твой дружок сейчас лопнет от желания…

Росс прижимается плотнее ко мне и вновь завладевает моими губами. Его руки сами собой цепляются за жалкие клочья белья, срывая и до боли впиваются в нежную кожу. Он стягивает с себя брюки и боксеры и возвращается ко мне, продолжая сладостную пытку.

Провожу ногтями по его спине, привлекая и позволяя расширенный доступ изучения тела. Влажные губы целуют шею, ключицу, грудь, застревая на заостренных сосках, сладко и плотоядно вылизывает розовые горошины. Спускается вниз, прокладывая влажные дорожки до пупка, и оказывается около клитора. Замираю и слышу, как быстро бьется мое сердце. В венах начала циркулировать кровь, превращаясь в горячую смесь, дыхание стало прерывистым, мышцы раскисли, не позволяя сделать лишнее движение.

― Пожалуйста, ― молю его, хватаясь за черствые пряди волос парня.

Эрик дует на нежные складки, от чего дергаюсь и растекаюсь словно мороженное. Такими темпами от меня не останется ничего живого. Гореть, стонать, извиваться, молить, задыхаться… Такое ощущение, что он распространяет свой ядовитый плющ, который берет контроль надо мной, уничтожает в щепки, переворачивает внутренности от всепоглощающего жара.

Целует внутреннюю сторону бедра, дразня, убивая адской потребностью ощутить внутри себя. Нужен только он! Сейчас же…

Возвращается снова ко мне и долго смотрит, высматривая в моем лице неизведанную морщинку, эмоцию или же вожделение… Щеки стали красными, волосы разметались по простыням, голое тело прижато к мускулистому телу, который прямо таки и кричит о своем развратном положении.

― Будь со мной всегда. Для меня твой лучик солнца стал спасительным выходом из бермудского треугольника.

Мне может показалось или нет, но он хотел сказать совсем другие слова… Те, что с горечью не могли выйти из меня.

― Я в твоей власти, в твоей сети страсти. ― Провела ладонью по щеке, что кожу стало покалывать от выступающей щетины. ― И всегда буду твоей…

И нас накрывает штормом, где все мнения и сомнения мы полностью выбрасываем на необитаемый остров.

***

Легкое касание спины, как будто перышко щекочет кожу, вызывает по телу нежные вспышки и табун мурашек. Кручу головой, пытаясь понять, происходит наяву или же это очередной сон… Разлепляю кое-как ресницы и в глаза бросается серая стенка. Ощущение окрыленности не покидает меня, еще больше поддавая пара в очаг моего наслаждения.

Мягкое, бархатное касание к коже переходит из одного участка в другое: спина, плечи, руки, ладонь… И тут я понимаю, стоило слегка коснуться пальцами вещи, что это роза.

В полусознательном состоянии переворачиваюсь на другую сторону, подтягивая к груди одеяло, и меня тут же ослепляет яркий свет. За окном уже стоит утро.

― Доброе утро, ― с хрипотцой в голосе бодрствует Эрик и целует в лоб, вызывая миллион новых трепыхающих бабочек. ― Как спалось?

― Доброе. Спала прекрасно. ― Смотрю на него прямо, не скрывая своего интереса и влечения. Тянусь рукой к волосам и убираю со лба мешающиеся пряди. Такой очаровательный с самого утра, нет всей этой напыщенности, стойкости и грубости, от чего чувства вдвойне бурлят поток дикости. ― А ты как спал?

― Великолепно! Одна красотка спала в моих объятьях и не сбежала в кое-то веки.