Долгий путь в лабиринте - Александр Насибов

Он прошел шагов сто и, когда обернулся, почувствовал: что-то изменилось в доме номер 11. Вдруг понял — в окне погас свет.

Легли спать? Вряд ли, слишком уж рано. Что же тогда? Он заторопился к автомобилю. На полпути к нему увидел, как отворилась входная дверь коттеджа.

Первой вышла женщина, стала спускаться с крыльца. Тот, кто появился за ней, задержался у двери. Послышался звон ключей. К этому времени Стефания была уже возле калитки. Спутник нагнал ее, чиркнул спичкой и раскурил сигарету.

Сидя в автомобиле, Энрико сунул руку под панель с приборами, где был устроен тайничок, извлек пистолет, переложил во внутренний карман пиджака.

Теперь он был готов следовать за Белявской и ее спутником. Но люди вышли из калитки и остановились. Кого-то поджидают? Скорее всего, так и есть. Условились о встрече по телефону, вот и ждут.

Энрико напрягал зрение, стремясь возможно лучше разглядеть мужчину. Тот был выше среднего роста, атлетического сложения, судя по манере держаться — далеко не стар. Значит, не муж Стефании, а кто-то другой.

И еще один вывод сделал Энрико. Мужчина старательно запер дверь, — значит, в коттедже были только он и Белявская.

Не прошло и минуты, как за спиной Энрико послышался рокот мотора, по мостовой запрыгали пятна света. Рокот делался громче, сноп света ударил в багажник «опеля», выхватил из темноты тех, кто стоял на тротуаре. Прежде чем мужчина загородил ладонью глаза, Энрико разглядел его лицо с твердым волевым подбородком. Теперь он не сомневался, что это Борис Тулин.

— Вот ты и появился, — пробормотал он.

Между тем автомобиль проехал мимо «опеля», притормозил. Послышались возгласы, смех. Энрико видел, как Стефания и Тулин сели в машину. Хлопнула дверь. Автомобиль тронулся.

Несколько секунд он размышлял. Ехать за ними? Быть может, остаться и ждать? Вернутся же в конце концов к себе домой эти двое!

А два красных огонька все удалялись. Вот-вот скроются где-нибудь за поворотом. И Энрико принял решение. «Опель» резко взял с места.

Пивная «Зигфрид» была известна тем, что имела «программу». По вечерам здесь давала представления труппа, состоящая из обычных актеров и лилипутов. Как свидетельствовала реклама, разыгрывались сюжеты из «Песни о Нибелунгах». Посему вход в пивную был платным. Билет стоил довольно дорого, и заведение посещали только люди определенного круга — ремесленники, лавочники, всякого рода маклеры и дельцы.

Энрико вошел сюда вслед за Белявской, Тулиным и их спутниками — мужчиной и женщиной в форме офицеров СС. Некоторое время он медлил в вестибюле, причесывался перед зеркалом — ждал, чтобы интересовавшие его люди заняли места в зале. Потом он вошел в зал и устроился за столиком по соседству.

Представление было в разгаре. На крохотной сцене располагалось пышное ложе под балдахином с кистями. Здесь находились некая средневековая дама и ее кавалер. Этот последний медленно раздевал партнершу, старательно демонстрируя залу каждую снятую с нее деталь туалета. Дама не менее старательно изображала растерянность и смущение.

Зал бурно реагировал. Люди хохотали, топали ногами. Иные протискивались к рампе и что-то кричали актерам, Воздух в зале был сизым от табачного дыма. К запаху табака примешивались «ароматы» разгоряченных тел посетителей, запахи подгоревшего мяса и чеснока…

И тут появились карлики. Маленькие черные фигурки с всклокоченными бородами крались к алькову, дико сверкая глазами, размахивая ружьями и кривыми ножами.

Зал застонал. Зрители повскакали из-за столиков, заорали, предупреждая любовников об опасности. Обнаженный мужчина спрыгнул с алькова и ринулся на врагов. Дама, на которой сейчас уже ничего не было, последовала его примеру. Началась потасовка. Пока мужчина расправлялся с полдюжиной врагов, несколько других карликов атаковали даму, норовя повалить ее на постель. Та отбивалась, кричала. Но все видели, что сопротивление ее слабеет. А на кровать карабкались все новые черные фигурки. Вот-вот должна была наступить развязка. И тогда два служителя задернули занавес.

Зал разразился рукоплесканиями. Дали свет. Вышел служитель и объявил перерыв.

Перед Энрико уже давно стояла высокая кружка с пивом. Он не притронулся к ней. Он ничего не ел с самого утра, а пиво, если человек голоден, действует вдвое активнее. Нет, сейчас требовалось, чтобы у него была свежая голова.

Зато вовсю пировали за соседним столиком. Там было тесно от напитков и еды. Тулин уже успел опорожнить несколько стаканчиков шнапса, всякий раз запивая спиртное большим глотком пива. Не отставала и Стефания. Перед ней тоже стояли три пустых стаканчика, и она властным движением руки показывала кельнеру, чтобы тот принес еще.

Постепенно шум в зале стал стихать. Вскоре Энрико мог расслышать, о чем разговаривали интересовавшие его люди. Обняв соседа и положив другую руку на плечо Стефании, Тулин рассказывал об охоте на медведей. Вот он заставил собеседника встать, присел перед ним и движением руки показал, как ножом вспарывают брюхо медведю. Выпрямившись, он захохотал. Он был сильно пьян — стоял, чуточку покачиваясь, медленно поворачивался и оглядывал зал. Глаза его остановились на рояле, находившемся возле подмостков. Он двинулся к роялю, ногой пододвинул стул. Зал заполнили звучные аккорды.

— Русский гимн, — сказала Стефания соседям по столику. — Называется «Боже, царя храни».

А Тулин уже бросил играть, стал карабкаться на сцену. Вот он одолел несколько ступеней, обернулся к залу и поднял руки.

— Господа! — крикнул он. — Господа, только что вы слопали Чехословакию. Слопали, не подавились, и это приятно моему сердцу.

Зал, притихший после того как он сел за рояль, взорвался криками, рукоплесканиями.

Тулин стоял на авансцене, балансируя разведенными руками и улыбаясь.

Постепенно шум стих.

— Говори! — крикнул кто-то из-за спины Энрико. — Продолжай говорить, ты нам нравишься.

Тулин попытался шагнуть вперед, но зацепился ногой за рампу и едва не упал.

— Господа, — сказал он, — еще раньше вы проглотили Австрию и даже не поперхнулись. А до этого очень и очень хорошо поработали в Испании, И это мне тоже весьма приятно!

Зал снова бурно приветствовал оратора.

— Я хочу выпить! — заявил Тулин.

К нему протянулись руки с пивными кружками. Он покачал головой, поморщился.

— Я русский, — сказал он. — Я русский, господа. Так пусть мне дадут водки!

Сосед Стефании прошел к сцене и протянул Тулину полный стаканчик.

Тот взял водку, движением ладони попросил тишины.

— Господа! — Сейчас Тулин кричал, побагровев от натуги, выбросив вперед сжатую в кулак руку. — Я приглашаю вас в Россию. Всех приглашаю — вас, ваши танки, бомбардировщики, все ваше оружие! Я пойду с вами, и вот этими… — он залпом выпил водку, швырнул стаканчик на пол и выставил обе руки с растопыренными пальцами: — Вот этими лапами буду бить, душить всех, кто станет поперек нашей дороги!