От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе - Проспер Бауссонад

Одним из самых ярких показателей процветания сельских округов было быстрое восстановление прежней численности населения в этих счастливых странах. С 1450 по 1500 г. население Италии, этой «полной красоты приятной земли», увеличилось с 9 до 11 миллионов человек, из которых треть жила в Королевстве обеих Сицилии, больше трети в Верхней Италии и десятая часть в Тоскане. Кастилия насчитывала 7,5 миллиона жителей, Каталония и Руссильон 300 тысяч, а весь Пиренейский полуостров около 10 миллионов. Южные Нидерланды, увидев которые все восхищались сказочным плодородием их земли и процветанием народа, были домом для 2 миллионов человек, из которых половина жила во Фландрии и Брабанте. В Англии снова было 2,5 миллиона жителей, как перед Черной смертью, и ее крестьяне входили в число самых процветающих в западном мире. Чехия потеряла в Гуситских войнах полмиллиона из 3 миллионов своих жителей, но Германия в XV в. имела около 12 миллионов населения и в следующий раз достигла такого процветания только через три с половиной столетия. Прогресс этой части Запада позволил Западной Европе сохранить то экономическое главенство в области сельского труда, которое она уже завоевала.

Именно в этом направлении уже в современную эпоху пошел дальше тот эволюционный процесс, который понемногу коренным образом изменил судьбу трудящихся слоев общества; зарождение и развитие этого процесса являются, возможно, самыми важными событиями в истории Средних веков.

История труда в Средние века началась с гораздо более мощного потрясения, чем то, которым закончился этот период. Завершающий удар был лишь несчастным случаем в процессе роста, а первоначальный едва не остановил развитие цивилизации. Вторжения варваров стали началом поистине великого бедствия. За 200 лет здание христианской Римской империи, где труд рос и процветал под защитой порядка, на Западе было разрушено от крыши до фундамента, а на Востоке под него был сделан опаснейший подкоп. Повсюду лежали развалины, анархия пришла на смену порядку, а власть силы – на смену власти закона. Производство во всех его формах остановилось, драгоценные богатства, накопленные предыдущими поколениями, были утрачены, прогресс экономики и общества прекратился. Эти варвары были только слепыми разрушителями, и их единственным полезным влиянием было лишь то, что их действия вызвали спасительную реакцию у тех немногих избранных, которые сохранили традиции и остатки цивилизации.

Эти немногие возобновили труд Рима на Востоке. Восточная Римская империя стала для варваров преградой, которая долго оставалась неприступной, вернула народ к земле, дала мощнейший импульс освоению новых земель, коммерции и промышленности, снова открыла источники богатства, отменила рабство, прикрепила людей к земле и снова разожгла едва тлевший до этого огонь в очаге цивилизации. За четыре столетия она цивилизовала варварское население Восточной Европы и стала учительницей Запада, который был отброшен на половину пути назад, к варварству. Сам Запад выполнил задачу, которая не так широко известна, но его труд принес много плодов – организовал первую сельскохозяйственную колонизацию, которая расширила границы нового христианского мира до Эльбы и равнинной Шотландии. Он старался возродить – в рамках натуральной и усадебной экономики – экономическую деятельность, заменил рабство крепостным правом и так же, как Восточная Римская империя, поселил основную массу населения в крупных поместьях, где их существование было стабильным и относительно безопасным. Но он был не в состоянии влить в торговлю, промышленное производство и городскую экономику столько жизненных сил, сколько дала им его восточная соперница.

Повсюду возникла аристократия, которая завладела основной частью земель, и большая часть земли перешла от коллективных собственников к индивидуальным. На Востоке этой аристократии не удалось в полной мере получить политическую власть, общественное влияние и экономическое главенство. На Западе она сосредоточила в своих руках все виды власти и стала классом феодалов. Каста священнослужителей и военных, которая спасла народ от опасности во время последних вторжений в IX и X вв., принесла победу новой разновидности организации труда – феодальной экономике, которая выросла, как из семени, из экономики предыдущего периода и была во всех отношениях такой же угнетательской. Феодалы провозгласили, что обеспечат народным массам защиту, и во имя этой защиты приковали людей к земле или мастерским, объявили, что станут регулировать все виды деятельности, распределяли плоды труда по своему усмотрению и надели на народ тяжелое ярмо капризной тиранической власти, при этом, по обязанности, обеспечивая им минимум материальных благ. Через два столетия христианский мир вырвался из изоляции, в которой его удерживали тысячи местных правителей с их узким кругозором, и границы феодальной экономики стали ломаться во всех направлениях.

За этим последовала золотая пора Средневековья, один из прекраснейших периодов в истории человеческого труда, которая продолжалась 250 лет (с XII по XIV в.). Коммерческая деятельность возобновилась и усилилась в огромной степени; то же произошло с индустриальным производством, и эти две отрасли дали мощнейший толчок развитию движимой собственности и городской жизни. Трудовые слои населения, жившие главным образом в городах, заставили работать непреодолимую силу, свои революционные союзы и с их помощью добились и свободы, и власти. Они защитили промышленное производство, словно прочной броней, свободными ремесленными союзами и клятвенными корпорациями. Впервые миллионы освобожденных тружеников узнали, что такое грозная сила единства, добились признания ценности своего труда для общества и достигли такого материального и нравственного уровня, которого не знали их предки.

По их примеру и под давлением собственных новых потребностей сельские слои общества, которые своим совместным трудом обеспечили успех одного из величайших дел за всю историю человечества – земледельческой колонизации христианской Европы, тоже добились освобождения и завоевали себе все те гражданские и экономические свободы, которых они раньше были лишены. Они начали завоевывать себе доступ к владению собственностью, улучшили свои жизненные условия и часто достигали достатка и благополучия. Их привлекли в качестве участников к работе местной администрации, и они поднялись выше в общественной иерархии. И наконец, западная цивилизация, взяв на себя роль, которую ослабевший Восток уже не мог исполнять (после разгрома Константинополя, учиненного западными варварами в ходе так называемого 4-го Крестового похода в 1204 г. – Ред.), преобразовала по своему подобию экономический и общественный строй молодых стран Центральной, Северной и Восточной Европы – новых провинций христианского мира. (Домонгольскую Русь, которая ориентировалась на Византию, западная цивилизация не преобразовывала, а позже Русское государство развивалось самостоятельно, сражаясь с представителями западной цивилизации – Швецией, Ливонским орденом, Польшей и Литвой (одновременно отбиваясь от наследников Золотой Орды). – Ред.)

Но в последние 100 лет Средних веков прочности нового общественного устройства, в котором труд процветал, стал угрожать кризис. Нации и государства боролись между собой, вновь возникла анархия, и в этой обстановке общественных беспорядков национальная экономика пользовалась наследством феодальной и городской экономики. Ужасные природные бедствия, которые уничтожили половину населения Европы, на короткое время создали нехватку рабочей силы. Первоначальное единство городских слоев общества все больше разрушалось. Образование и непрерывный прогресс капиталистической буржуазии, международной коммерции и крупной промышленности ускорили развитие промышленного производства и торговли, но породили грозные проблемы наемного труда и нищеты. Интересы мастеров-ремесленников и интересы их подмастерьев разошлись, и из-за этого ремесленные союзы стали противостоять один другому. В городах бушевала классовая война: там происходили революции, целью которых где-то были реформы, которые бы уничтожили злоупотребления властей, где-то захват власти, а где-то еще установление нового общественного строя. Постепенно все эти революции угасли, и центральная власть восстановила порядок. В части Европы повышение заработной платы и увеличение богатства позволило народным массам, мелким мастерам и рабочим сохранить или вернуть себе процветание, существовавшее в предыдущем периоде.