Выбор по Тьюрингу - Гарри Гаррисон

– Хватит! – оборвал его Брайан. – Не надо этих лекций. Тебе бы школьным учителем быть.

– Спасибо, я подумаю над этой возможностью.

Брайан озадаченно взглянул на стойку с электронной аппаратурой, в которой скрывался невидимый мозг, очень похожий на человеческий. Ему пришли в голову слова из Библии: «Что Господь сотворил…» Нет, не Господь. Что он сам сотворил!

Выйдя из операционной, доктор Снэрсбрук подошла к телефону и включила запись автосекретаря.

– Привет, доктор, это Брайан. Вы не позвоните мне, когда освободитесь?

Она положила трубку и почувствовала, что сердце у нее забилось сильнее. Вот удивительно, подумала она, усмехнувшись. Только что она три часа подряд оперировала мальчика, удаляя ему опухоль мозга, и все это время пульс у нее был совершенно нормальный. А теперь один телефонный звонок – и она словно приготовилась за десять секунд пробежать стометровку. Несмотря на то что этого звонка она ждала. Не то чтобы боялась его, а просто ждала, как ждут чего-то неизбежного.

Она заварила себе чашечку кофе двойной крепости, выпила почти всю и только после этого нашла в себе силы позвонить. Было уже шесть часов вечера. Неужели он назначит ей встречу на сегодня? Нет, они договаривались, что он позвонит по меньшей мере за несколько дней. Она допила кофе и набрала его номер.

– Я знаю, что ты мне звонил, Брайан.

– Спасибо, что откликнулись. Послушайте, мне кажется, что вы были правы и нам надо еще поработать с моим вживленным процессором. И сделать это прямо здесь, в лаборатории, где мы могли бы при этом пользоваться еще и МИ.

– Я рада, что ты согласен. Завтра?

– Нет, это слишком скоро. Мне нужно сначала покончить с кое-какими делами. Что вы скажете про четверг, во второй половине дня? Скажем, около трех?

– Прекрасно. Увидимся.

Ничего прекрасного на самом деле не было. Чтобы попасть к нему в это время, ей придется перенести уже назначенный прием полудюжине больных. Ничего не поделаешь, обещание есть обещание.

Она так часто ездила по этой дороге, что в четверг подъехала к воротам «Мегалоуб» ровно в три часа. На ступеньках поликлиники сидели два солдата.

– Что, ребята, на прием к врачу? – спросила она, выходя из машины.

– Нет, мэм, мы добровольцы. Брайан сказал, что вам надо будет сегодня перетащить какую-то аппаратуру, и мы вызвались помочь. После того как он нам поставил выпивку.

– Это необязательно, машина не такая уж тяжелая.

– Да, мэм. Но нас тут двое, а вы одни. Вот этот парень, Билли, может подтянуться целых сто раз подряд. Не пропадать же попусту такой силище!

– Пожалуй, вы правы. – Она отперла багажник. – Если вы внесете туда этот ящик, мы кое-что в него погрузим.

У нее осталось немного поролона, которым была обложена машина-коррелятор, когда ее доставили сюда, и она устлала им ящик изнутри. Под ее наблюдением солдаты уложили машину в ящик и поставили его в багажник.

– Я же говорила вам, что это не тяжело, – сказала она.

– Да, мэм. Но мы и выгрузить ее поможем. Мы ведь обещали.

– Садитесь в машину, подвезу.

– Простите, нельзя. Приказ майора – никаких поездок по территории, только бегом.

Они затрусили вперед и уже ждали ее у дверей лаборатории, когда она подъехала: ей пришлось ехать кружным путем. Брайан отпер дверь, и солдаты внесли ящик на глазах у часовых, спокойно стоявших у дверей. Все оказалось очень просто.

– У меня все время сердце было в пятках, – призналась доктор Снэрсбрук, когда солдаты ушли и дверь была заперта.

– Лучше возьмите себя в руки – самая потеха еще впереди.

– Ничего себе потеха! По мне, так уж лучше оперировать.

Машину-коррелятор вынули из ящика и осторожно поставили в сторонке. Брайан взял электродрель с тонким сверлом и просверлил в крышке металлического ящика отверстие.

– Свен не хочет все время сидеть там в темноте. – Он показал ей какую-то металлическую штучку, похожую на пуговицу, от которой шел гибкий кабель. – Это звуковой и оптический датчик. Я установлю его против отверстия, подключу к Свену…

– …И у нас будет ящик, который подсматривает за нами и подслушивает наши разговоры. Это становится все больше похоже на какой-то бред.

Как только Брайан закончил, не отходивший от него Свен залез в ящик и подключился к проводам. Он заполнил собой весь ящик, словно растекшись по нему: каждый из мириадов его суставов оказался прижат к соседнему, как лезвия швейцарского карманного ножа на сотню предметов. Потом он еще немного уплотнился, превратившись в почти сплошную твердую массу на дне ящика. Втянутые глазные стебли следили за Брайаном, который уложил рядом с неподвижным центральным корпусом робота болванку в форме головы, шляпу, туфли и всю остальную одежду, а поверх всего – объемистую дорожную сумку.

– Готов?

– Можешь закрывать.

Брайан опустил крышку и запер ящик.

– Это первый этап, – сказал он.

– Ты снова позовешь тех солдат, чтобы они погрузили это в машину?

– Ни в коем случае! Сейчас они уже заступили на пост у ограды, поэтому я их и выбрал. Теперь ящик намного тяжелее, чем когда они внесли его сюда. Они непременно обратили бы на это внимание. Но нам помогут здешние часовые. Они к нему не притрагивались и разницы не заметят.

– Какое хитроумие, Брайан! Откуда?

– Само собой появилось. Должно быть, последствия трудного детства. Идите сюда, я познакомлю вас со Свеном-2. Он идентичен тому Свену, что в ящике, – по крайней мере был идентичен в тот момент, когда они разделились. Только он еще не может передвигаться, новые детали для него еще не прибыли.

– А с этим твоим искусственным интеллектом можно разговаривать?

– Конечно. Только он теперь называется МИ – машинный интеллект. Ничего искусственного в них нет – все только самое настоящее. В их схему органически включены разные базы общеизвестных данных, вроде «цик-5» и «знание-3». Впервые в одной системе удалось совместить несколько разных способов мышления, связав их между собой перекрестными параномами. И не пришлось насильно втискивать все столь разные типы знаний в одни и те же жесткие стандартные формы. Но сделать это было нелегко. Вот этого МИ зовут Свен – от слова «севен», то есть «семь», потому что первые шесть моделей оказались неудачными. Первое время они работали, но потом по разным причинам выходили из строя.

– Но я не вижу тут никаких останков роботов. Что ты с ними делал?

– Да ведь с телом робота ничего не случалось – менять каждый раз приходилось только программы.

– Позвольте мне вмешаться и кое-что добавить, – сказал Свен. – Прежние варианты все еще частично сохранены. Я могу получить к ним доступ, если пожелаю. МИ не умирает целиком. Когда что-то неладно, программа корректируется, начиная с того места, где возникли неполадки. Это хорошо, потому что можно вспоминать свое прошлое.