Шатун - Сергей Шведов

Божибор приехал ближе к полудню, сильно удивленный внезапным приглашением кудесницы. Божибор постарел, конечно, за эти двадцать лет, но силы не растратил, а синие глаза по-прежнему смотрели из-под вечно насупленных бровей строго и властно.

– О Лихаре я хотела тебя спросить, Божибор, – сразу же приступила к главному Всемила, – видел ли ты его двадцать лет назад, сталкивался ли с ним лицом к лицу?

Вопрос кудесницы поставил ведуна в тупик, – видимо, он менее всего ожидал, что его будут расспрашивать о событиях давно минувших. Божибор вот уже двадцать с лишним лет отстаивал правду своего бога в противоборстве с кагановыми ближниками, и события, столь памятные Всемиле, для него остались лишь полузабытым эпизодом в насыщенной жаркими схватками жизни.

– О Лихаре я слышал, – сказал Божибор, – но лицом к лицу с ним не сталкивался. У сына Листяны была вполне понятная неприязнь к «белым волкам». Хотя слухи о том, что именно мы казнили Шатуна, ложны. Листяна умер от ран еще до того, как «белые волки» захватили его городец. А ранен он был в схватке с хазарами гана Жиряты, который сначала поддержал урсов, а потом переметнулся на нашу сторону.

– А вы с Драгутином не пытались устранить Лихаря?

– В этом не было необходимости, – пожал плечами Божибор. – Лихарь жаждал отомстить Жиряте, а потому и щипал его хазар нещадно. Купцами-хабибу он тоже не брезговал. Мы всегда могли свалить часть своей вины на Лихаря, если нам по какой-то причине невыгодно было сознаваться в содеянном. Как ты помнишь, мы поддерживали Всеволода, а будущему Великому князю не слишком нравилось, когда его союзники били радимичей, и более того – его родовичей, которые во множестве тогда толпились вокруг Борислава Сухорукого.

– Иными словами, если бы Лихаря не было, то его следовало бы выдумать?

– Возможно, но он был, и на него шла серьезная охота.

– Охотился Жирята?

– И Жирята тоже, – подтвердил Божибор. – Но были и другие люди, чужие и радимичам, и хазарам.

– Жрецы Кибелы?

– Скорее всего, это были именно они.

– И эти люди убили Лихаря?

– Вероятно, убили, но не в радимичских землях. По моим сведениям, Лихарь объявлялся в стольном кагановом граде уже после того, как Всеволод утвердился во власти. Говорили, что именно Лихарь убил гана Жиряту.

– А Хабал был в то время связан с Лихарем?

– Не знаю. Хабал действительно из урсов, долго жил в Хазарии, учился искусству магов в Персии и иных землях, но среди предков Хабала Шатунов не было. Многие урсы считают его лже-шатуном и никогда не встанут под его руку.

– Но они встанут под руку внука Листяны Искара-Шатуна. – Божибор взглянул на Всемилу с тревогой и удивлением.

– Но ведь именно для этого Драгутин вытащил Искара с Поганых болот. Старейшины урсов, насколько мне известно, интересовались отроком. Очень может быть, что Драгутин пытается с помощью Искара перетянуть урсских ганов на свою сторону и предотвратить нежелательный для нас исход событий.

– На свою, Божибор, – с нажимом произнесла Всемила, – но не на нашу. Боготур Торуса обратил мое внимание на одно весьма странное обстоятельство: Искар Шатуненок похож на боярина Драгутина.

– Я Искара видел мельком и судить не берусь, – растерянно произнес Божибор.

– Искар – сын Драгутина, я в этом абсолютно уверена. А что до Лихаря, то такого человека не было вовсе.

– Быть того не может! – возмутился Божибор.

– Собственными глазами ты Лихаря не видел, – продолжала Всемила, – а слухи о нем были вам выгодны. Но слухи не рождаются на пустом месте, вот почему в медвежьем капище у Поганых болот объявился некто назвавший себя Шатуном. Этот некто убил человека по имени Веско Молчун и надругался над женщиной по имени Милица. Потом он подбросил ребенка, рожденного этой женщиной, ее родовичам, чтобы в удобный для себя момент вновь воскресить слухи о Шатуне и извлечь выгоду для себя.

– Но в чем же эта выгода?

– В лучшем случае Драгутин пытается с помощью Искара Шатуненка утвердиться в радимичской земле, оперевшись на урсов.

– А в худшем?

– В худшем он ставленник тех сил, которые пытаются противопоставить матерь всех богов Кибелу богу Ягу. Вот почему Драгутину понадобилось стать тайным мужем богини Макоши, ибо Макошь – одно из воплощений Кибелы. И он это сделал с моей помощью.

– Но ведь Макошь его не отвергла, и значит…

– И значит, о наших подозрениях не должен знать никто, – сверкнула глазами в сторону «белого волка» Всемила, – даже Перунов кудесник Вадимир. Богиня могла обмануться, введенная в заблуждение своей кудесницей, но она сумеет исправить ошибку моими же руками. Если Драгутин виновен – он должен умереть, но приговор ему могу вынести только я. Ты понял, Божибор? Пока я не произнесу слово «виновен» ни один волос не должен упасть с головы Драгутина.

– Я установлю слежку за Драгутином и Искаром, обо всех предпринятых действиях буду сообщать тебе.

– Можешь привлечь к делу Буривоя и Торусу, – посоветовала Всемила, – но более никого. Мы не имеем права на ошибку, Божибор, наши боги не простят нам слепоты.

Ицхак Жучин был немало наслышан о старшем сыне давно ушедшего в страну Вырай князя Будимира. Изредка они встречались на кагановых пирах, куда брата Великого князя Всеволода охотно приглашали, но серьезного разговора прежде у них не получалось. По слухам, сухорукий Борислав, лишенный из-за своего телесного изъяна возможности занять великий стол, был в давних дружеских отношениях с ганом Митусом и почтенным Моше. Из того, что Ицхак слышал о старшем брате Великого князя, можно было заключить, что Борислав скрытен и хитер, дела свои предпочитает обделывать тайно, на людях в отношении брата почтителен, но в душе его ненавидит. Борислав Сухорукий никогда не занимал и волостных столов, хотя по знатности рождения мог бы на это претендовать. Но, как и в случае с великим столом, избранию Борислава противились волхвы. Поэтому не приходилось сомневаться, что кудесника Сновида Сухорукий ненавидит еще больше, чем своего единокровного брата Всеволода.

Ицхаку нужен был союзник в радимичской земле, и, пораскинув умом, он пришел к выводу, что таким человеком вполне может стать Борислав. Кроме всего прочего, Сухорукий обладал немалым влиянием среди той части родовых старейшин, которые стояли за сближение с каганом Битюсом и ради этого готовы были поступиться обычаями предков.

В городец Сухорукого Ицхака пустили без помех, стоило ему только назвать себя. Прибыл купец в гости к брату Beликого князя в сопровождении всего лишь троих хазар, а потому и не вызвал у Бориславовых мечников подозрений. Надо полагать, купцы-хабибу были здесь частыми гостями. Городец Сухорукова был ставлен обычным для радимичей рядом и мало чем отличался от уже виденных Ицхаком, разве что убранство главного терема было побогаче иных-прочих. Похоже, Борислав не только не растерял оставленные ему отцом нажитки, но и значительно их приумножил. Такое расторопство Ицхака не удивило, ибо тот, кто с умом трется подле старого Моше, никогда не остается в накладе. По слухам, Борислав был много богаче своего брата Всеволода. И богател он не только торговлей, но и тем, что давал в рост и ближним, и дальним. Причем, как человек осторожный, он никогда не давал в рост сам, предпочитая действовать через купцов – славян и иудеев.