Танец тюльпанов - Ибон Мартин

Рядом с ними перед доской стояла Сильвия. В нескольких метрах от них Айтор, безостановочно печатая и двигая мышью, искал информацию в компьютере. Остальные работали на месте: учитывая исчезновение двух женщин и возмущение, распространяющееся по всему Урдайбаю со скоростью пожара, медлить было нельзя. После новостей из Ламиарана страх и беспомощность превратились в негодование по поводу бездействия полиции. Сверху начали поступать постоянные звонки с вопросами о том, как продвигается дело. Разумеется, это не «вопросы», а давление. Возможно, министру внутренних дел следует объявить что-то новое на созванной им пресс-конференции, а может, президенту Страны Басков стоит лично отправиться в Урдайбай в ближайшие несколько часов? Как будто это поможет. Им придется выделить для его охраны полицейских, которые вместо этого могли бы заниматься поисковой операцией.

— Вы уверены, что его цель состоит в том, чтобы прикончить всех женщин, которые родили в монастыре в тысяча девятьсот семьдесят девятом? — спросил Мадрасо.

Сестеро кивнула. Он приехал сюда как ее начальник или как наблюдатель под давлением политиков? Впрочем, это не имеет значения, если он сможет помочь в разгадке дела.

— Все точно упирается в монастырь. И скоро он достигнет своей цели. Если наши расчеты верны, осталось найти лишь двух девушек из Лурда, — сказала Сестеро.

— Я все думаю о тюльпанах. Такая подпись полна символики, — вставила Сильвия. — Эти прекрасные цветы, которые веками царствовали в садах по всему миру, — результат не только случайности, но и продуманной селекции и способности к адаптации. Луковицы выживают долгие месяцы, сохраняя в себе питательные вещества, необходимые для цветения даже в худших условиях. Это почти как беременность, и их даже называют «материнскими луковицами». Уверена, что убийца знает об этом и поэтому выбрал эти цветы. Что, если он был одним из детей, рожденных в монастыре? Возможно, он пережил какую-то детскую травму.

Сестеро снова перечитала имена, хотя ей это не требовалось. Она могла бы повторить все написанное на доске с закрытыми глазами. Версия психолога уже не раз приходила ей в голову.

— Зачем ребенку…? — начала она.

Мысли замерли. В памяти отозвались оскорбления отца — она никогда не сможет забыть их. Сколько раз в детстве она мечтала родиться в семье, где не царили бы крики, слезы и презрение?

Сильвия кивнула, словно бы прочитав ее мысли.

— Айтор, бросай все, что вы делаете сейчас, — приказала Сестеро. — Это один из детей. У нас есть восемь возможных убийц. Забудьте о списке рожениц и сосредоточьтесь на семьях, куда отправили детей. Отследите их и выясните, были ли какие-нибудь сообщения о жестоком обращении или какая-нибудь история насилия, связанная с кем-либо из них.

Приятные черты лица ее напарника исказились. Ему нелегко было представить, что за этим кошмаром может стоять один из тех детей.

— Я займусь этим. Но подождите… Только что позвонили из «Ойспе», дома престарелых, куда ты посылала Чему. Старушка ничего не соображает, но одна из сиделок говорит, что иногда, в моменты просветления, та упоминает свою дочь, — сказал он, указывая на имя на листе бумаги. — Эта девушка из Лурда осталась в монастыре. После родов она стала послушницей.

Сестеро нахмурилась.

— Селестина Гарсия Санчес, — прочла она вслух. — Но мы и до этого знали ее имя.

— Смотри правее: имя, которое она приняла, став монахиней. — Айтор указал на второе слово, которое Сестеро было прекрасно знакомо.

— Сестра Тереса!

Айтор Гоэнага медленно кивнул.

— Вот почему она так не хотела говорить о том, что там произошло. Никто из нынешних сестер не знает, что в молодости она сама была одной из заблудших овечек, которых теперь так презирает.

— Отрицание как защитная механика. Классика, — заметила Сильвия. — Полностью соответствует характеру этой женщины.

Схватив телефон, Сестеро позвонила Чеме, который руководил поисковой операцией вместе с начальником оперативного отдела. Она попросила установить за монахиней круглосуточное наблюдение. Если Айтор нашел ее, Убийца с тюльпаном тоже может. Тюрьма в Басаури, где ее держали в предварительном заключении, спасет ей жизнь. Быть за решеткой сейчас для нее безопаснее всего. Тем не менее Сестеро не собиралась рисковать, пока они не остановят убийцу.

— Пусть ее сопровождает кто-то из женщин, даже когда она в туалете, — сказала она и повесила трубку. Затем она положила руку на плечо Айтору. — Пора заняться детьми. Нам нельзя давать ему ни одной лишней секунды. На кону жизни Сары и Хулии.

— Как Чема? Успокоился? — спросил Мадрасо.

Сестеро поджала губы.

— Не надейся. Исчезновение Хулии сильно его подкосило. В конце концов оказалось, что под всем этим панцирем прячется надежный коллега. Он не оспорил ни один мой приказ, даже наоборот. Его и наша единственная цель — найти их как можно скорее. Жаль, что так не сложилось с самого начала.

— Смотрите! — перебил Айтор, повернув монитор в их сторону. — Я нашел еще кое-что. Знаете, почему семей восемь, а матерей только семь? Я сопоставил учетные книги с перепиской из монастыря. Мы опознали всех девушек из Лурда. Одна из них родила двух детей. Близнецы, двойняшки, неважно… В мае семьдесят девятого, если быть точным.

Мадрасо зааплодировал.

— Да ты просто мастер.

Сестеро задумалась. Это значит, что им осталось найти только еще одну женщину, и, судя по словам ее сестры, обнаружить ее будет нелегко. Уже много лет никто ничего не слышал о Бегонье Ларсабаль.

— То есть, нам нужно защитить только монахиню в тюрьме? — спросила она. Это был риторический вопрос. Прекрасная новость, учитывая, что им потребуются все силы, чтобы найти двух женщин, похищенных этим утром.

Пятница, 2 ноября 2018

— Этого я не предусмотрел… Как тебе удалось сорвать ленту с глаз? — Убийца с тюльпаном присел рядом с Хулией и потянулся правой рукой к ее лицу, не дотрагиваясь. — Черт, у тебя кровь идет. Ну почему ты не могла спокойно лежать и ждать? Это все, что от тебя требовалось.

Хулия все еще чувствовала себя дезориентированной. Почему он здесь? Быть не может. Это, наверное, дурной сон, кошмар. Он же хороший парень, он должен быть на ее стороне, а не наоборот. Увидев, как он вошел, она почувствовала облегчение: она решила, что их нашли и пришли освободить. Но реальность сразу же обрушилась на нее со всей жестокостью.

Она изо всех сил зажмурилась и снова открыла глаза. Картина не изменилась: кондиционеры, тюльпаны, выстроившиеся в контейнерах, будто молчаливая армия, связанная женщина на полу… и он, уставившийся на нее все с тем же недовольным видом.

— Ммммммм! — промычала Хулия, указывая глазами на собственный рот. Ей нужно, чтобы он убрал кляп. У нее так много вопросов к нему. Много — или всего один? Все их можно свести к трем слогам: почему?