Зимний дом - Джудит Леннокс

— Полегче, милая. Тише едешь — дальше будешь. Таков мой девиз.

Смутившаяся Элен заставила себя пить эту гадость — у нее не хватало смелости отказаться. Посмотрев по сторонам, девушка увидела, что большинство в баре составляли мужчины, но за столиками, расставленными по периметру зала, сидели несколько женщин. Эти женщины пили и курили наравне с мужчинами. У одной из них не было перчаток, зато имелись ярко-красные ногти. Майя иногда тоже красила ногти, но эта женщина не была такой красивой, как Майя.

— Сигарету? — спросил Морис, вынимая пачку.

Элен взяла сигарету, и он поднес зажигалку к кончику дешевого «гвоздика». Стараясь не кашлять, она выпрямилась и начала крутить в руках стакан так же, как это делала женщина с красными ногтями, сидевшая напротив. Хотя вкус у джина с тоником был отвратительный, однако ее напряжение слегка ослабело. Из смежного помещения доносились звуки музыки. Элен начала притопывать в такт.

Морис заказал ей несколько сандвичей, еще одну порцию джина и начал рассказывать о себе. Детство он провел с родителями в маленьком приморском городке, а потом учился в закрытой школе в Гемпшире. После смерти отца он оставил школу, пошел в армию, но был комиссован по состоянию здоровья.

— Не поверите, у меня нашли плоскостопие! — сказал он и захохотал.

Элен было трудно сосредоточиться; у нее кружилась голова. Когда он сделал паузу, ожидая реакции на какую-то шутку, смысла которой Элен не поняла, девушка засмеялась. Собственный голос показался ей незнакомым и слишком громким. Морис ни разу не попросил ее рассказать о себе.

Она ела сандвичи и курила вторую сигарету. Если выдыхать дым сразу, вкус казался не таким мерзким.

— Повторить? — спросил Морис, и она кивнула.

Джин позволял побороть неловкость, которую она ощутила еще в машине. Элен видела, как Морис вышел в зал и поговорил с дамой, сидевшей за столиком. Когда он положил в карман ключ, Элен решила, что Морис решил остаться здесь ночевать.

Она выпила третью порцию джина, а потом Морис повел ее танцевать. Маленький оркестр играл медленные чувственные мелодии, которые ее отец не одобрял. Морис сказал, что это называется «свинг». Под эту плавную, приятную музыку было удобно танцевать даже ей, высокой и неуклюжей Элен. Много лет назад Майя учила ее танцевать. Это было в зимнем доме Робин. Внезапно Элен почувствовала, что ужасно устала; она закрыла глаза и представила себя в уютной маленькой деревянной сторожке на берегу неторопливой реки, за которой раскинулись Болота.

— Не спи, замерзнешь, — пробормотал Пейдж.

Элен посмотрела на него, покачала головой и рассмеялась странным смехом.

— Я так счастлива, — попробовала объяснить она, но язык заплетался.

— Конечно, моя радость, — ответил Морис, привлек ее к себе и коснулся губами шеи.

От него пахло перегаром. Элен споткнулась, зашаталась и остановилась посередине зала.

— Немножко кружится голова… — пролепетала она.

— Бедняжка. Раз так, давай пройдем туда, где немного потише, ладно?

Элен думала, что Пейдж поведет ее в сад, который она мельком видела в окно. Но вскоре обнаружила, что ее чуть ли не силой тащат по лестнице. Рука Мориса обхватила ее бедра, на его лице застыло выражение, которого девушка не понимала. Потом они остановились у двери с медным номером и Морис вынул из кармана ключ, который ему дала женщина-портье.

— Симпатично, правда? — спросил он, открыв дверь и подтолкнув Элен в номер.

Она услышала, что дверь закрылась.

В комнате были кресло, столик, умывальник и кровать. У Элен заколотилось сердце. Внезапно она поняла, что все сделала неправильно и внушила ему не то впечатление. Он принял ее за дешевую потаскушку.

— Морис… Наверно, мне пора… Должно быть, уже очень поздно… — тревожно пролепетала она.

— Глупости. Глупости, малышка.

Он целовал ее. Губы Мориса крепко прижимались к ее губам, подбородок царапал лицо.

— Все было хорошо, правда?

Не успела девушка опомниться, как Пейдж начал быстро расстегивать на ней платье. Его руки обхватили талию Элен, скользнули по животу и начали изучать груди.

— О боже… — прошептал он, спустил платье с ее плеч, прижался губами к грудям и начал мять их в ладонях.

Боль заставила ее очнуться, и Элен отпрянула:

— Нет… Не надо…

Она думала, что Пейдж отпустит ее, потому что он вынул руку из ее платья. Однако он навалился на нее с такой силой, что Элен споткнулась и упала на пол. Руки Мориса жадно стиснули подол тугого платья и задрали его на талию, обнажив верхнюю часть чулок и панталоны.

— Не надо! — снова крикнула она.

— Замолчи. Заткнись, слышишь? Я поил тебя не для того, чтобы ты строила из себя девочку!

Глаза Пейджа остекленели, он тяжело дышал и пытался раздвинуть ей ноги. Элен начала отчаянно брыкаться. Внезапно Пейдж вскрикнул, выпустил ее и согнулся пополам. Его лицо исказилось от боли.

— Сука… — пробормотал он.

Девушка воспользовалась представившейся ей возможностью и выскочила из комнаты. Она стремглав понеслась вниз по лестнице и вдруг вспомнила, что нужно одернуть подол и застегнуть платье. Когда она бежала через бар, люди смотрели на нее разинув рот. До Элен донесся смешок.

Она очутилась на стоянке перед гостиницей, начала лихорадочно озираться по сторонам, но не увидела других домов. Боясь, что Пейдж станет ее преследовать, Элен пустилась бежать по шоссе, спотыкаясь на каждом шагу. Наконец она увидела дырку в заборе, выбралась в поле, упала на траву, и ее вырвало.

Потом Элен забилась в угол забора и долго сидела там, плача и дрожа всем телом. Сумка осталась в той ужасной комнате; денег у нее не было, уехать было не на чем. Она понятия не имела, где находится. Невыносимо болела голова, и Элен боялась, что ее снова начнет тошнить.

В конце концов она вернулась на шоссе и пошла пешком. Когда мимо проезжала машина, Элен боялась, что в ней сидит Пейдж. Через некоторое время она добралась до деревни, в которой было всего несколько домов и пивная. В пивной она попросила разрешения воспользоваться телефоном и позвонила Майе за ее счет. Пока Элен звонила, хозяйка стояла рядом и подозрительно следила за ней, поэтому объяснить, что случилось, было нельзя. По ее лицу текли слезы и капали с кончика носа.

Когда Элен прошла в дамскую комнату, она поняла подозрения хозяйки. Чулки были порваны, платье застегнуто вкривь и вкось. Губная помада размазалась, придав ей вид клоуна, волосы выпали из пучка и торчали во все стороны. Глаза смотрели в разные стороны, а алая помада разительно не сочеталась с вишневым платьем. «Я выгляжу той самой дешевой потаскушкой, за которую меня принял Морис Пейдж», — подумала Элен.

Когда позвонила Элен, Майя была дома одна. Она поехала быстро, и на дорогу ушло меньше часа. В дамской комнате она намочила платок, вытерла красное, распухшее лицо Элен и расчесала ей волосы. Элен дрожала всем телом и не могла вымолвить ни слова. Когда встревоженная Майя предложила ей бренди, Элен отчаянно замотала головой.