Экономика просто и понятно - Александр Никонов

Экономическая эффективность демократий давно отмечена экономистами: диктаторские страны, у которых вроде бы исправно растёт ВВП, однажды вдруг словно упираются в невидимый потолок, который равен примерно 400–500 долларам прироста ВВП на человека в год. Дальше этого экономика почему-то не идёт. Буксует. Но стоит только этим странам сменить авторитаризм на демократию, как этот невидимый потолок взламывается, рост обогащения населения продолжается и выходит на цифры в 1000–1500 долларов на человека в год. Почему? Что же тормозило развитие экономики? Да политическая система мешала экономике развиваться, как кандалы мешают человеку двигаться, ограничивая его свободу!

Мы про такое уже говорили. Помните, когда монархическая централизованная система феодальных обществ начала тормозить развитие капитализма, она была взломана и заменена системой более прогрессивной – буржуазной демократией… Экономика – штука капризная, она хорошо растёт там, где её поливают свободой. Свободные люди, свободно проявляющие себя в свободном обществе в соответствии со своими желаниями и способностями, дают больший экономический результат, чем люди в ситуации, когда политическая система их потенции ограничивает.

Экономическая статистика неумолима: автократические страны с диктатором во главе практически не имеют шансов на дальнейшее развитие. Возьмём для примера авторитарный Китай. После того, как правящая коммунистическая партия там отказалась от построения социализма и коммунизма и перешла к капиталистической экономике (сохранив при этом свою несменяемую власть), рост экономики сразу совершил скачок с 14 до 174 долларов на человека в год (это средний годовой рост с момента перехода на капиталистические рельсы до сегодняшнего дня). Но этот рост был бы ещё в несколько раз (!) выше, если бы не смирительная рубашка авторитаризма: так, например, в Тайване, где также живут китайцы, но при этом нормальная демократия западного типа, рост за тот же срок составил 480 долларов на душу в год, а в Гонконге – 764 доллара.

Самой успешной в экономическом плане авторитарной страной считается Сингапур, именно Сингапур авторитаристы всех мастей часто ставят в пример как удачный вариант авторитарной модернизации страны. И это отчасти правда! Поскольку диктатор Ли Кван Ю ориентировался на открытую экономику и британскую систему правосудия, ему удалось вывести страну из нищеты в Первый мир. Но всё же после либерализации страны и ослабления авторитарных гаек в сторону политических свобод экономический рост ускорился там почти в полтора раза.

Так было и с Южной Кореей… Которая сбросила тесные оковы авторитаризма и стала нормальным демократическим социумом, после чего поднялась ещё на одну ступень общественного и личного богатства. До начала 80-х годов прошлого века в Южной Корее были сменявшие друг друга диктаторские режимы, а потом эволюционным путем установилась демократия западного образца, и в результате приключился взрывной экономический рост европейского образца – несмотря на разницу ментальности, культуры, религий, традиций, генетики между Кореей и Европой. Экономика – великий уравнитель, и у неё свои законы, для которых шелуха национальностей и культур никакой роли не играет. Люди всех рас, поставленные в одинаковые условия, ведут себя одинаково – приспособительно. Человек адаптивен!

Знаете, одной из самых бедных демократических стран мира является Португалия. Так вот, если вы в своей стране Икс сегодня выбираете между демократическим и авторитарным вариантом правлений, то при выборе диктаторского единоначалия, пусть даже максимально мягкого, у вас будет всего три шанса из ста, что экономический рост вашей страны будет не ниже, чем в небогатой, но демократической Португалии. А 97 против 3, что он будет хуже португальского!

Однако существует нечто такое, что мешает некоторым странам перейти к демократии и поддерживает авторитаризм на плаву. И мы знаем, что! Мы это уже проходили!.. Моноэкономика мешает! То есть экономика, которая наполняет государственный бюджет из одного основного ресурса – гуано, кофе, золота или нефти, без разницы. В такой ситуации государственному аппарату легко монополизировать, захватить этот моноресурс и диктовать свою волю всему обществу. Государство в такой стране становится хозяином главного источника денег, а общество, состоящее из десятков миллионов бюджетников на госслужбе, превращается в иждивенца, которого государство вынуждено кормить. Мы же помним: если народ в стране является не великовозрастным мычащим и пускающим слюни иждивенцем, а главным источником наполнения государственного бюджета, если бюджет наполняется из сотен тысяч источников примерно равного веса, то есть от налогов с граждан и их бизнесов, народ сам становится хозяином страны и не подчиняется власти, а нанимает её. Это и есть гражданское общество.

Все ли сырьевые страны, сидящие на нефти, являются авторитарными? Многие, но не все. Хороший пример исключения – Норвегия. Эта страна продаёт много сырья, то есть властям можно было бы не очень заботиться о других источниках наполнения казны, то бишь о народе. Однако Норвегии повезло – буржуазные демократические системы управления здесь сформировались до открытия месторождений нефти, и потому не исчезли, так как имеют свойство поддерживать себя. В конце концов, привыкнув к хорошему, отвыкать от него уже трудно. Разок вдохнув политической свободы, развитое гражданское общество уже не хочет сползать вниз и дышать затхлым воздухом авторитарщины.

В общем, всем любителям крепкой руки и жёсткой властной вертикали скажу следующее: мировая тенденция налицо – если в начале прошлого века в демократических странах жил всего 1 % населения планеты, то сегодня в демократических странах живёт уже 56 % населения планеты! Демократия, как видим, есть магистральное направление развития, неизбежная цель для всех стран. Поскольку этого требует прогресс, являющийся двигателем экономики.

А что такое вообще прогресс?..

Многие гуманитарии путаются в определении этого понятия и начинают, задумчиво ковыряя в носу, многословно рассуждать о том, что прогресс заключается в смягчении нравов, повышении образования, гуманизации общества, облегчении жизни, росте комфорта, увеличении количества личных свобод, постепенном переходе стран к демократии. И только в последнюю очередь они почему-то вспоминают новые изобретения и технические новации.

Хотя это – главное, базовое.

Самое очевидное проявление прогресса – тот зримый факт, что человечество от состояния животной дикости, от палки-копалки прошло путь до паровоза и атомных электростанций.

Всё остальное – второстепенные следствия. Именно появление новых технологий развивает экономику, а уже она тянет за собой рост уровня образования, смягчение нравов, гуманизацию, усложнение общества, падение насилия и переход к демократии, то есть самоуправлению народа. Весь перечисленный социальный прогресс – лишь следствия прогресса технического.

Сложные технологии требуют сложной структуры экономики, сложной конфигурации общества и сложного человека. А чем сложнее общество, тем больше центров принятия решений в нём существует – эту истину мы уже давно вдолбили многочисленными повторениями. Собственно, огромное число самостоятельных центров принятия решений (свободных людей) и есть главный признак сложности. Но когда центров принятия решений много, мы имеем сетевую структуру, а не иерархическую, в которой всё сходится к вершине пирамиды. Тоталитаризм же и авторитаризм как раз и есть классическая иерархия! Именно поэтому тоталитаризм невозможен в том прозрачном сетевом обществе будущего, о котором мы говорим[15].