100 великих сокровищ России - Николай Непомнящий

На стенах соборной церкви Ферапонтова монастыря запечатлен «результат многовекового опыта художественного православного богословия, представление русского общества об образах Царствия Небесного».

Как полагают историки, знаменитый столичный мастер «с своими чады» Феодосием и Владимиром приехал в Белозерье по приглашению влиятельного ростовского епископа Иоасафа, происходившего из знатного рода князей Оболенских и в юности прошедшего в Ферапонтовом монастыре послушание.

Фрески Ферапонтова – ценнейший, однако не единственный шедевр, который оставил «живописец пресловущий». Именно так назван Дионисий в «Житии преподобного Пафнутия Боровского». Из этого документа почерпнуто не только название прошедшей недавно выставки, но и сведения о жизни и работе выдающегося мастера. В отличие от Рублева Дионисий был не монахом, а мирянином (правда, есть предположение, что незадолго до смерти он принял постриг). Тем не менее именно церковные своды и летописи позволили историкам прочертить «линию жизни» художника и судить об этапах его творчества.

Известно о нем немного, хотя больше, чем о его великих предшественниках – Феофане Греке и Андрее Рублеве. Рожденный предположительно около 1440 года и умерший после 1503-го, Дионисий впервые упомянут в исторических источниках между 1467 и 1476 годами. Автор «Жития Пафнутия Боровского», архиепископ Вассиан, называет Дионисия и старца Митрофания во главе артели художников, расписавших соборную церковь Рождества Богородицы в Пафнутьевом монастыре. Он восторженно именует их «живописцами… пресловущими тогда паче всех в таковем деле». Из работы крупнейшего знатока древнерусской живописи Г.И. Вздорнова узнаем, что позже в это житие был включен нравоучительный рассказ о Дионисии, позволившем себе принести в монастырь «мирское ястие» и наказанном за это «лютым недугом». Дважды исцеленный и вразумленный аскетом Пафнутием, Дионисий, по мысли автора жития, получил очищение и божественное благословение, столь необходимые для исполнения сложной духовной работы, сопоставимой с молитвами подвижников-монахов.

Сегодня в этом эпизоде неподчинения суровым правилам монастырской жизни и в последующем раскаянии некоторые исследователи видят стремление «иконника» к творческой и человеческой свободе, попытку художника поставить себя выше условностей монашеского быта.

Вопрос о свободе творчества, всегда требующий особой деликатности, тем более сложен, когда речь идет о художнике Средневековья, связанном условиями строго определенного заказа и жесткого канона. Хотя бы отчасти дать ответ на подобные вопросы – одна из главных задач выставки. (Кстати, в последний раз подобная ретроспектива – «Дионисий и московское искусство рубежа XV–XVI веков» – состоялась в Русском музее более 20 лет назад, в 1981 году.) Стиль мастера при каноническом характере церковной живописи глубоко индивидуален, отмечен яркостью и своеобразием личности.

Дионисий принадлежал к сословию «боярских детей» и занимал в обществе достаточно высокое положение. Вышел он из знатной фамилии: среди предков художника упоминаются несколько князей. По записям Кирилло-Белозерского монастыря известно, что он возводил свой род к татарину Петру, «царевичу Ордынскому», жившему в Ростове в XIII веке. Учился же он в Москве, в мастерской при Симоновом монастыре, вероятнее всего, у старца Митрофания. Вместе с ним он работал в Боровске над росписью, которая могла привлечь внимание Ивана III, когда великий князь в конце 1480 года посетил монастырь, возвращаясь в Москву после победы над татарами. С этим фактом часто связывают участие Дионисия в создании многоярусного иконостаса для Успенского собора Московского Кремля по заказу духовника Ивана III, крупного церковного деятеля и публициста ростовского архиепископа Вассиана Рыло. Хотя летопись упоминает еще трех художников, работавших над иконостасом, возможно, во главе самостоятельных артелей, Дионисий назван первым. Это позволяет предположить, что он и руководил работой над крупнейшим столичным ансамблем, за которую мастера получили огромную по тем временам сумму – «сто рублев».

В 1380 году казаки преподнесли в дар князю Дмитрию Ивановичу, сражавшемуся на берегах Дона с ханом Мамаем, образ Богоматери из церкви Благовещения городка Сиротина. После победы над врагом князь привез эту икону в Москву и сначала поставил ее в Успенском соборе Кремля, а потом, когда выстроили Благовещенский собор, перенес в него Донскую икону Богоматери.

В 1552 году царь Иван Грозный перед походом в Казань долго и усердно молился о победе над неверными пред этой иконой. В 1591 году в царствование Федора Ивановича на Русскую землю напали сразу шведы, которые шли к Новгороду с северо-запада, и крымские татары – с юга.

Крымцы добрались до Москвы и остановились на Воробьевых горах. Царь Федор Иванович сильно был смущен нашествием врагов на Москву, потому что большая часть его войска защищала Новгород от шведов. Не надеясь на силы человеческие, царь с надеждой обратился к великой заступнице – Пресвятой Богородице.

Придя в церковь Благовещения и взяв икону Донскую, он велел митрополиту со всем собором с этой и другими иконами в крестном ходе обойти вокруг городских стен и потом поставить ее среди войска, готовившегося к битве. Всю ночь молился Федор Иванович, прося Пресвятую Богородицу помочь одолеть врага.

Настал день. Татары с ожесточением бросились на русских, целые сутки продолжалась битва, но вдруг татары, испуганные невидимою силой, бросились бежать, оставив множество убитых, раненых и весь свой стан. В благодарность за помощь, оказанную Царицей Небесной, великий князь в том же году построил Донской монастырь на месте, где стояла святая икона во время битвы. В нем поставили святую икону и установили праздновать 19 августа в память милосердия Богоматери через ее святую икону Донскую, а также благословили совершать впоследствии в этот день крестный ход в монастырь.

В 1686 году, 7 мая, Донскую икону отпустили в полк князя Василия Васильевича Голицына, когда он шел походом на Крым, а когда она возвратилась в 1687 году, 10 сентября, ее встретили государи Иоанн, Петр и царевна Софья.

В 1647 году, в царствование Алексея Михайловича, в Москву со святой горы Афон приехал для сбора пожертвований архимандрит Иверского монастыря Пахомий. Монастырь этот был основан грузинами и назывался так потому, что «Иверия» означает «Грузия».

Царь Алексей Михайлович по просьбе новоспасского архимандрита Никона повелел архимандриту Пахомию доставить в Москву список с Иверской чудотворной иконы Богородицы, находившийся в его обители. Возвратившись на Афон, Пахомий поспешил исполнить волю царя и архимандрита Никона и в следующем, 1648 году, послал в Москву этот список, сопровождаемый иеромонахом и великим подвижником благочестия Корнилием, келарем Игнатием и иеродиаконом Дамаскиным.