София. В поисках мудрости и любви - Дэ Нирвакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После посещения Радж Гхата машина Титу остановилась на пропускном пункте Акшардама, где всех паломников и туристов избавляли от электронных устройств, технических средств, чипов, флэшек и телефонов. Заглядывая на великолепные многоуровневые купола Акшардама, которые прятались за высокими пальмами, Евгений сначала расстроился, что у него не будет возможности сфотографировать эту красоту. И лишь потом осознал, как много на самом деле пропускаешь и теряешь, разглядывая Индию через экран смартфона и без конца щелкая затвором фотоаппарата. К счастью, Евгений никогда не слышал про Акшардам и уж тем более не читал о нем в путеводителях, поэтому перед ним открылся даже не храмовый комплекс, а целый затерянный мир, укромно спрятанный в кварталах городских джунглей.
Попадая сюда, действительно попадаешь в сказочный сон наяву. Невесомые купола и шикхары, резные переходы и колонны с танцующими апсарами, изваяния слонов, мифических персонажей и богов, сады с позолоченными фонтанами, изумрудные газоны с цветами. Просто проходя по этим дорожкам, просто ступая босыми ногами на эти гладкие ступени, уже ощущаешь освобождение от всех земных напастей, а входя под своды храма, сияющие нежнейшим мрамором и сусальным золотом, уже не видишь вокруг ничего материального. Ты словно растворяешься в лучах света, оставляя свое тело где-то снаружи. Потом выходишь из храма — и начинаешь постепенно приходить в себя, снова обнаруживаешь тень под ногами, снова замечаешь проходящих мимо людей, пролетающих рядом с тобой бабочек. Но эти люди и бабочки, этот храм и паломники еще продолжают восприниматься как единая тут-и-там-реальность, неразделенная в пространстве на различные существования.
Испытать это и прочувствовать было куда важнее, чем сделать серию эффектных фотоснимков на память. Впрочем, Евгений все-таки сфотографировался вместе с мистером Титу в расположенном на выходе из храма фотоателье. Титу Сингх старался не задавать лишних вопросов. Он был доволен тем, что его пассажир после посещения Акшардама о чем-то задумался, а также тем, что Евгений не относился к категории тех вечно чем-то недовольных туристов, путешествующих по Индии не выпуская из рук дезинфицирующих салфеток и тюбиков с кремом от загара.
Медленно двигаясь по Ашока-Роуд, они подъехали к символическим Вратам Индии, у которых стоял почетный караул карабинеров, и оказались в зеленеющем парке с длинными водными каналами. По раздольным полянам бегали парни, отбивавшие мячи плоскими битами для игры в крикет. В тени деревьев отдыхали раскрашенные праздничными красками индусы. На перекрестках торговали фруктовым мороженным, чаем, прохладительными напитками. В этом завораживающем месте бывал, конечно же, каждый, кто посещал Нью-Дели. Но самое неизгладимое впечатление производил вид, открывавшийся на утопающую в цветах центральную аллею у величественного Президентского дворца, откуда, казалось, можно было объять весь этот парк и даже всю Индию, если широко-широко простереть руки в стороны.
— Можем съездить на базар Чандни Чоук, — предложил мистер Титу. — Не проголодался еще?
— Есть немного, — признался Женька. — А сикхи отмечают Холи?
— Да, но у нас не принято обсыпать краской. Могу показать, как это происходит, — улыбнулся Титу Сингх. — По-моему, фестиваль Холи чем-то походит на ваш праздник Масляника.
— Масленица? — переспросил у него Евгений.
— Точно, Масленица! — поправился Титу. — В Индии сжигают Холику, а у вас, кажется, сжигают одежду Зимы.
В памяти Евгения что-то шевельнулось, дрогнуло и совпало, как в руках археолога совпадают две части разрушенной временем чаши, пролежавшей в груде обломков тысячи лет. Ему стала очевидна эта уходящая вглубь веков связь, которую от русского человека пытались скрыть то под одним, то под другим благовидным, как водится, предлогом. Они с мистером Титу отправились в квартал Старого Дели близ усыпальниц Хумаюна и Ханан-хана, где под шатрами собирались чернобородые сикхи в тюрбанах, женщины и девушки в камис-шальварах и праздничных накидках. В шатре, украшенном гирляндами, звучали песнопения сикхских гуру. Многие сидели на коврах, кто-то подходил к гуру за благословением.
На выходе из шатра Титу Сингх показал, как нужно держать локти, чтобы не придавила толпа, и вскоре они вклинились в такую толчею народа, что Евгений чуть было не вскрикнул. Как выяснилось, впереди был натянут канат, создававший жуткий затор, но на лицах людей от этой толкотни сияла какая-то непонятная радость. Евгений терялся в догадках, что происходит, пока толпа не вынесла его к чану со специями и рисом. Получив свою порцию риса и хлебную лепешку, Женька пристроился на коврике, чтобы отведать индийской еды, и был безмерно благодарен мистеру Титу за совет не брать слишком много обжигающе острого соуса.
Они ездили по Дели до позднего вечера, иногда делая вынужденные остановки, пропуская коров зебу, неторопливо шагающих по городу, и стайки перебегающих дорогу обезьян. Минареты, развалины древних усыпальниц и дворцов, цветущие сады Лоди, пестрые индуистские храмы, шумные базары и деловые кварталы. За один день Евгений пережил так много всего, что, вернувшись в гостиницу, лежа на кровати с закрытыми глазами, еще долго созерцал запечатлевшиеся в его памяти красочные образы. Он так и не понял, удалось ему поспать или нет. Утром он просто открыл глаза, услыхав за окном звонкие удары в рынду, заменившие будильник сразу для всей улицы.
Махнув рукой водителю тук-тука, стоявшему рядом с отелем в ожидании клиентов, Женька вынул из сумки приглашение на конференцию и показал ему адрес Национального молодежного центра Джавахарлал Неру, куда для надежности решил выехать пораньше. Он до последнего момента не имел представления, что это была за конференция, зная лишь то, что его пригласил доктор Раманатх Пандей и что проводило ее Индийское общество индологических исследований.
Подъехав к зданию центра, Евгений прогулялся по улице, разглядывая названия расположенных рядом офисов. Его обнадежило соседство Центробанка Индии и Фонда мира имени Ганди, потому что, по правде говоря, неискушенный человек, увлеченный древнеиндийской философией, нередко становился жертвой мошенников, ловко конвертирующих духовные богатства этой страны в свое личное материальное благосостояние. Для самих индусов эта проблема тоже стояла достаточно остро, однако отсутствие опыта и неразборчивость европейцев в особенностях восточного мистицизма делали их наиболее уязвимыми к вымогательствам сектантов, обещавшим за сотню баксов прочистить все чакры и гарантированно достичь Вайкунтхи за тысячу у.е.
