В погоне за Солнцем - Ричард Коэн

Среди массированной критики этой теории встречался и тот аргумент, что такая гипотеза со стороны эволюции предполагает прогнозирование и планирование, тогда как все свидетельствует о том, что жизнь скорее случайна. Лавлок уточнил свои идеи во второй книге (с тех пор он написал еще четыре), разработав математическую модель, которую назвал Daisyworld (“Маргаритковый мир”): на гипотетической необитаемой планете есть два вида растений – черные и белые маргаритки, организованные так, чтобы поддерживать равновесие температуры и атмосферы в идеальном для роста маргариток состоянии. Черные маргаритки поглощают солнечный свет и нагревают планету, белые отражают свет и охлаждают планету, оба вида при этом по обстоятельствам увеличивают или уменьшают свою популяцию. Иными словами, живые системы стабилизируют свою глобальную окружающую среду. Не совсем ясно, насколько хорошо модель маргариткового мира передает всю сложность климата и биосферы Земли, и ученые, особенно биологи-эволюционисты, до сих пор относятся к идее Лавлока с сомнением. Впрочем, некоторые его аргументы были приняты. Как писал Оливер Мортон, “идея жизни как пассивного содержимого, приспосабливающегося к своему окружению без всякой возможности воздействия, – а ведь это действительно было главной парадигмой еще сорок лет назад, – окончательно устарела”[540]. Сейчас мы уже вполне готовы принять идею о сотрудничестве Земли с Солнцем.

Легенда гласит, что Александр Великий велел спустить себя в Средиземное море. Его поместили в стеклянную кабину, а ее дверцы для надежности укрепили цепями. Царь-естествоиспытатель обнаружил в море такую большую рыбу, что проплыть вдоль нее заняло бы три дня и три ночи. “Никто из людей до меня не видел и никто из людей после меня не увидит тех гор, морей, тьмы и света, которые видел я” – такие слова приписывают царю[543].

Эта тьма покрывает множество неведомых миров. Даже сегодня 95 % земных океанов остаются неисследованными[544], океанографы любят напоминать, что мы больше знаем о поверхности Луны, чем о морском дне. Нам, однако, известно, что дно любого океана исполосовано вулканическими впадинами – около 40 тыс. миль горных цепей, изрыгающих углекислый газ и гигантские столбы кипятка. Океанограф Брюс Хизен назвал их “ранами, которые никогда не затягиваются[545]”. Через эти трещины и изломы изливаются огромные объемы воды с температурой до 400 °C – почти в четыре раза выше, чем точка кипения воды при обычном давлении. Внизу ей мешают превратиться в пар километры океанской воды, которые давят сверху. Вода нагружена неорганическими соединениями самых разных видов – сульфатами, нитратами и фосфатами, а также производными углекислого газа и метана – и густо усеивает дно гигантскими объемами нерастворимых солей, которые уже никогда не поднимутся на поверхность. Единственное исключение – вентиляционные отверстия, которые называют “черными курильщиками”, неистовые раскаленные химические реакторы, которые выпаривают из земной коры медь, железо и цинк и выбрасывают его над поверхностью, где они образуют столбы каменной лавы, похожие на струи черного дыма. Один из таких столбов есть у берегов штата Вашингтон – “Годзилла” высотой в шестнадцатиэтажный дом[546].

Некоторые бактерии умудряются существовать даже в этих невероятно горячих местах, используя железо для дыхания, как мы используем кислород, перерабатывая его в черный минерал с магнитными свойствами – магнетит. Вокруг отверстий было обнаружено более сотни разных видов существ, зависящих от этих бактерий, и не только микробов, а, например, и голотурий – морских огурцов, – и 2,5-метровых иглокожих мешков, гнездящихся плотными пучками, с кроваво-красными головами, подобными розовым бутонам, и креветок с моллюсками шириной с ногу взрослого человека, и пятнадцатисантиметровых мидий, и копошащихся фарфорово-белых крабов – все используют энергию, которую добывают из окисления железистых солей, а также из серы, сероводорода и молекулярного водорода. Железобактерии кормят собой моллюсков и креветок, которых в свою очередь поедают крабы и зловещего вида полутораметровые осьминоги с беловато-серым капюшоном. Почти все эти существа были ранее неизвестны науке и не могут проживать ни в каком другом месте. Эту часть нашего мира назвали “темной биосферой”.

Как все это связано с Солнцем? Данные создания и их среда обитания уникальны – они образуют единственную на Земле экосистему, функционирующую благодаря хемосинтезу и существующую не за счет изливающегося сверху солнечного потока, а за счет геохимических выбросов[547]. Но даже в данном случае фотосинтез играет заметную роль, поскольку колоссальные запасы окислителей, которые используют эти существа, происходят из экосистем на поверхности океана, а они основаны на солнечной энергии. Даже серные бактерии могут жить только в тех местах, где доступен кислород, у которого они заимствуют электроны и скрытую энергию, нужную им для окисления сероводорода. Если бы Солнце исчезло, большинство этих глубоководных общин протянули бы не сильно дольше прочих (хотя очень ограниченное число созданий странным образом продолжили бы существование при поддержке света от раскаленной лавы в самих разломах)[548]. Так что косвенным образом Солнце поддерживает жизнь даже здесь.