Цепкие лапы времени - Александр Плетнёв

Взгляд каперанга прыгает с лица на лицо, с военного министра на генерала, с генерала на министра, со звезд на погонах – на погоны со звездами, с ответственности на ответственность…

…вспоминая: «…в “Черном тюльпане”, с водкой в стакане…»[149],

…адресуя: «это вам бы, посылающим на смерть, услышать!»

…чтобы пробудилось к чести офицерское: «ах, господа, как хочется стреляться»,

…за ошибки – политические, кабинетные, бумажные…

…за которые клали живые головы.

Интересно, а если бы нет? Если бы вообще не влезали в эту проклятую дыру – Афганистан? Оправдались бы опасения? Об «американцах у южных границ», и все остальное?

Впрочем. История, говорят, не знает сослагательного наклонения.

Ха! Ага! Кто бы говорил. И все же?»

* * *

Попытка Терентьева выкрутиться из ситуации, схитрить, выиграть время была принята на удивление адекватно, без прямых обвинений в предательстве или склонности.

Расследование и допрос по горячим следам взял в свои руки непосредственно Крючков. А у него-то уж хватило профессионализма оценить бесперспективность игры в молчанку, попади такой носитель информации в лапы к врагу.

– Вся симптоматика однозначно указывает на намерение выкрасть важный «объект» с вывозом за рубеж. Другого повода затевать столь грубую операцию я не вижу. И если бы им это удалось… – Крючков намеренно говорил о таких вещах скучающим, почти равнодушным тоном, – речи о возврате, обмене даже бы и не велось. Такую добычу просто так не отпускают.

– Я, собственно, строил расчет на то, что они станут переправлять меня своим каналом – паромом в Финляндию, – давал пояснения каперанг, – там-то вы меня бы и перехватили.

– Разумно. Потому что в варианте «посылки»…

– Посылки?

– Канал в Финляндию нам уже известен, благодаря… В общем, известен. Нелегалы едут под чужими документами в открытую. Вас же, если бы вы заупрямились… «Бриллиантовую руку» помните? «Человека можно напоить, усыпить, оглушить»… Короче, переправить бесчувственным телом, – Крючков осклабился, генерал-лейтенант изволили шутить. – Вероятно, у них была и такая – резервная альтернатива.

Терентьев на подначку не повелся. Не до шуток. Смотрел серьезно:

– Честно говоря, я опасался, что конкретные вопросы начнут задавать сразу, с ходу! А я не знал бы, что можно ответить: окончательно какие версии мы им собираемся выдавать в «Большой игре», по переносу крейсера. Был ли это научный эксперимент или спонтанный прокол времени-пространства? О развале СССР… если у них такие вопросы вообще стояли в повестке.

– И что? Не задавали?

– Время. Он выслушал что-то по рации, и решение принял тут же. На расспросы не оставалось и минуты. Мы даже из парка не успели выехать.

– Хуже, если бы дело застопорилось на «промежуточных остановках», за невозможностью покинуть страну – где-нибудь в подвале или на конспиративной квартире. Они на крайний момент могли попытаться проскочить в посольство… Впрочем, мы перекрыли подъезды.

– Тогда бы грохнули и скинули в канаву.

– М-м-м. Это чревато… для них же. Контрпродуктивно. Но могло и так быть.

Затем процедура расспросов, естественно, пошла по второму, по третьему кругу, уже «на ковре» у Андропова в составе почти всех причастных, приобщенных, необходимых.

– Я не силен в шпионских делах, – говорил Устинов, указывая глазами на Терентьева, – но обычно в таких случаях агент вскрывает ампулу с ядом.

«Спасибо», – подумал каперанг.

– Это наш промах, – Крючков и не дрогнул лицом, – недооценили противника в стимуляции пойти на такой радикальный шаг, как операция захвата на нашей территории. Мы не сомневались, что они будут землю рыть носом – искать… это естественно! Но какими они располагали возможностями в плане информированности, какие у них были резервы – не известно!

Как оказалось, они были. И есть.

– Утечка?

– Он говорил «симпатизант западным ценностям». Тут виной, будем честными, мой слегка развязанный язык. Однако это дает основания предположить, что у них есть информатор. Как минимум вхожий в ЦК или Кремль, – Терентьев не стал дергать Крючкова за усы, упоминая его управление. Генерал-лейтенант и сам должен понимать, что, невзирая на полученные материалы по предателям и будущим предателя, кое-кто мог остаться и не вскрытым… Даже через тридцать лет.

Молчаливый (практически молчаливый) Андропов, успевший нервно исчеркать невинный лист бумаги, невесело заметил:

– Если вы думаете, что резидент ЦРУ клюнул на ваш встречный ход в желании сотрудничать… Абсурд! Американцы всегда с предубеждением и осторожностью относятся к «инициативникам». А уж в этом конкретном случае… скорее, повлияли какие-то неизвестные факторы.

– В некоторой степени известные, – веско поправил Крючков, – нами были записаны зашифрованные переговоры, их удалось удачно раскодировать, пропустив записи через один из компьютеров. Мне вот только сегодня принесли на доклад. Цэрэушники пользовались новыми средствами связи, с закрытым каналом и с цифровой кодировкой. Хотите послушать?

По его кивку офицер-помощник извлек портативный магнитофон, положив на стол. Воспроизведение после включения пошло практически сразу – английская речь звучала обезличенно, хотя и интонированно:

«– Сэр, я уже говорил – подобным актом мы можем не только нарушить шаткое переговорное равновесие. Выкрав человека или неудачно попытавшись (что будет еще хуже) – останемся ни с тем, ни с тем.

– Что значит неудачно? Поясните!

– Если он умрет! Сэр… особенно если он умрет. Даже если его уберут свои же, как угрозу утечки…»

Запись оборвалась.

– Это наш визави Бертон Гербер говорит, уже, очевидно, прервав операцию, получив отрицательные донесения от своих групп.

– После того как уже высадил Терентьева, – утвердительно уточнил Андропов.

– Так точно. Еще раз хочу повиниться, – в этот раз генерал-лейтенант изобразил хоть какое-то смущение, – да, служба сработала с запозданием. Просто не ожидали такой прыти от противника. Позвольте, я доведу общее положение вещей, и в первую очередь хочу прояснить ситуацию насчет…

Крючков тактично воздерживался от классификации Терентьева согласно оперативному жаргону, ввиду его личного присутствия, тем паче не озвучивая и его рабочий псевдоним… Однако неизменно соскакивал на профессиональный язык.

– Прояснить ситуацию насчет вверенного «объекта».

Не желая привлекать излишнего внимания усиленным эскортом, служба тем не менее была обязана соблюдать все возможные меры безопасности. Помимо двух групп непосредственной охраны Терентьева (это люди в автомобиле сопровождения и пара дистанцирующихся оперативников), за подопечным велось наблюдение дальнего визуального контроля, который позволял осуществлять общесопоставимую масштабную картину. Как то: велась видеосъемка с последующим анализом и изучением всех лиц, попадавших в поле зрения камер, фиксируя повторяющиеся моменты: людей, автомобили и так далее. Все это проходило дополнительную проверку, с установлением источников, адресности, мотиваций.