В царстве тьмы. Оккультная трилогия - Вера Ивановна Крыжановская

а строгим режимом в пище и вибрациями ему следует привести в порядок свои флюидические токи, чтобы освободить, по возможности, астральное тело.

— Вы совсем не умеете ни молиться, ни сосредоточиваться, а так как и то и другое необходимо, то следует приспособить к этому ваши органы.

Следовавшее за этим время было Вадиму Викторовичу поистине отдохновением для души и тела. Глубокая тишина волшебного приюта, где он только издали замечал других обитателей, целебным бальзамом действовала на его изболевшиеся нервы. Каждое утро он принимал ванну, а потом молился в голубом зале. Всякий раз, когда он становился на колени перед скульптурой Христа Утешителя, раздавалось удивительное пение, и неведомая мелодия потрясающим образом действовала на него, вызывая волнение и никогда не испытанную до того вдумчивость. Его пища состояла исключительно из молока и хлеба, плодов и овощей. Продолжительные прогулки по обширному саду были обязательны, а за ними следовали часы отдохновения. Лежа в гамаке под сенью густых деревьев и убаюкиваемый журчанием фонтана, он думал о прошлом, но уже без горечи, а о будущем — с признательностью: неведомое раньше спокойствие мало-помалу сходило на его душу. В такие часы отдохновения к нему часто заходил его руководитель и говорил о неведомых силах, самого существования коих доктор даже не подозревал.

Дахара советовал своему ученику специализироваться в той области знания, которая всегда была его призванием, т. е. в медицине, но не оставаться слепым орудием материалистической науки, ограничивающейся лечением физического тела, а стать врачом просвещенным, который так же хорошо изучил и астральное тело человека, чтобы в тысячах разветвлений, связывающих его с грубой оболочкой, находить корень большинства болезней, главным образом — нервных и мозговых.

— Никакое лечение не будет действенным, если врач не сможет исследовать, насколько духовная болезнь действует на телесный недуг, и не применит соответствующие оккультные средства, — сказал однажды адепт. — Это как если бы вас послали в лес с завязанными глазами: как бы ни были быстры ваши ноги, вы все равно заблудитесь.

— Но как изучить медицину астрального тела? — спросил Заторский.

— Приобрести ясновидение, чтобы, видя больного, вы тотчас могли отличить причины оккультные от внешних. Поначалу довольно трудно читать в астрале, но с терпением и в уединении, когда мысли сосредоточиваются на одном каком-нибудь предмете, способности развиваются.

Наконец настал день, когда Дахара объявил ему, что пора начать серьезные занятия, и повел его в круглый, без окон, зал на первом этаже. Посередине стояло кресло, а перед ним в нише висели крест и образ Спасителя. На стене возле ниши находилось семь электрических кнопок, и наставник объяснил, что каждая из них освещает комнату особым цветом спектра.

— Когда вы будете здесь сосредоточиваться, зажигайте последовательно различные цвета и наблюдайте, который из них всего более способствует развитию ваших мыслей и видений. К правой ручке кресла приспособлен механизм, вызывающий нежную и благозвучную музыку. У левой ручки находится столик, а на нем книга с магическими формулами и молитвами к силам добра. Итак, брат мой, принимайтесь за работу. Да поможет вам и да поддержит вас Отец наш небесный.

Доктор начал работать с большим усердием, но первые недели были очень трудны и успеха не принесли.

Физическая усталость, мешающая человеку сосредоточиться и, так сказать, вызывать свою астральную силу, — это страшная усталость плоти, весьма затрудняющая работу мысли и духовных органов. Но мало-помалу воля брала верх над материей: он мог дольше размышлять, без дремоты слушать музыку, а потом ему стало казаться, будто с его мозга спадает какая-то тяжесть: мышление становится свободнее. Он начинал понимать, что человека давит тяжесть материи, когда он хочет работать духовными органами, и что именно эту слабость надо побороть для того, чтобы подчинить себе плоть, которая гнетет и преграждает путь к свету. Когда наконец первые трудности были преодолены и получились желанные результаты, Дахара сказал доктору с ободряющей улыбкой:

— Ты добросовестно работал, брат мой, и доказал свое усердие: ты преодолел самое трудное и сделал первый шаг. А теперь для того, чтобы ты скорее научился и увидел скрытое за завесой, я покажу тебе невидимое, о котором ты имеешь пока самое смутное представление. Мы прогуляемся по окрестностям, и ты увидишь то, чего не замечают обыкновенные люди.

Но ты должен всегда видеть это, когда будешь истинным врачом. Ты изумишься, увидев, как мало на свете здоровых людей, но не должен пугаться.

Через несколько дней учитель и ученик в скромных, но изящных летних костюмах вышли из ворот виллы. По довольно крутой тропинке они спустились к озеру, нашли у берега привязанную лодку и переправились на другую сторону. Там они взобрались на возвышенность, где за большим камнем в скале находилась обширная пещера. Они прошли к ней и через искусно скрытый выход попали на другую тропинку — узкую и такую крутую, что для спуска местами в скале были высечены ступени. Наконец они очутились на небольшой площадке, где стоял сельский домик, и какой-то степенный старец радушно встретил их, а затем провел в простую, чистенькую комнату, где предложил обед. Доктор проголодался после долгой ходьбы и с удовольствием уничтожал сыр, хлеб и великолепный мед, но адепт ограничился только хлебом и молоком.

— Этот домик зовется гостиницей «Доброго пастыря». Владелец гостиницы, старый Ян, состоит низшим членом нашего братства, как и его жена, Линда, отлучившаяся в данное время за покупками, — пояснил Дахара. — Здесь наши братья могут останавливаться и отдыхать перед тем, как отправиться к нам на виллу; сюда же приносят нашу корреспонденцию. А теперь, брат Вадим, перед вступлением в лежащий неподалеку городок я должен подвергнуть твои глаза легкой операции. В большой город я тебя не поведу, так как ты не в состоянии был бы вынести то, что там увидел бы.

Он достал из кармана сафьяновый футляр, вынул флакон синего стекла и налил из него несколько капель в стакан воды. Синие капли окрасили воду в бирюзовый цвет. Дахара намочил в ней кусочек полотна, а затем, приказав доктору лечь на спину, наложил ему на глаза этот компресс.

Заторский даже вскрикнул: ему показалось, что на веки наложили огонь, который выжег глаза, но в этот миг у него закружилась голова и он лишился чувств. Когда он очнулся, Дахара сказал, от души смеясь:

— Извини, брат Вадим, что я не предупредил тебя о действии компресса, но не бойся и полежи спокойно с четверть часа. Ничего худого с твоими глазами не приключилось, и ты только будешь видеть больше, чем обыкновенно.

Боль от ожога уже сменилась