Убивец магов. Калибр 9 мм - Григорий Шаргородский

— Здесь.

Пока Батя и Вини вполголоса принимали решения, все остальные завороженно смотрели на людей в лоскутных комбинезонах. Создавалось такое впечатление, что егеря вели за собой безвольное стадо.

«Ты идешь туда, куда тебе укажут пальцем, но почему?» — поинтересовался у своего второго «я» Корчак. Но так и не нашел ответа — доверие это или какой-то извращенный гипноз.

Пока Андрея терзали сомнения, из небольших рюкзаков егерей появились и уже через секунду полетели вниз капроновые шнуры.

Спускаться по канату Корчак немного умел, но волнение все же сыграло свою роль — он сорвался и свалился в грязь, буквально чудом устояв на ногах. Мутная жижа противно чавкнула и моментально засосала ноги Убивца по колени. Через секунду грязь приняла Свету и Нату, а следом за ними Акиру. Егеря уже копошились в прибрежном болоте, проверяя дорогу к лодочной станции.

Чуть дальше от моста грязь была немного жиже, постепенно превращаясь в обычную грязную воду, так что идти стало легче.

Большая плавучая платформа с причалами, у которых покачивались на воде лодки и педальные катамараны, казалась приветом из прошлой жизни. Ее не облепляли лианы, даже белая краска на стенах облезла не так уж сильно. Крытая платформа манила своей белизной и чистой тенью в хорошо проветриваемых верандах. Тень действительно казалась чистой, в отличие от ее липкой на вид сестры, которая черными сгустками обосновалась под жутковатыми деревьями эльфийского леса. Казалось, что заросли сожрали город, а тень под их сводами — это потеки крови уже мертвой жертвы.

Не сговариваясь и не оглядываясь, отряд изо всех сил побрел в воде к лодочной станции. Андрей, надрывая мышцы, тянулся вперед, как в детстве, изнывая от ужаса. Ему казалось, что из леса выскочит кошмар и прыгнет ему на плечи. Контраст между лодочной станцией и лесом все усиливался.

До спасения оставалось метров пятьдесят, когда этот контраст неожиданно исчез, доказывая, что людям здесь больше места нет, даже в мечтах. Из тени беседки на покрытую досками причальную палубу вступил эльф. В руках он сжимал огромный лук, увитый какими-то сине-зелеными жилами. Такого лука и похожей на сплетение водорослей брони Убивец раньше не видел. Он смотрел на эльфа широко открытыми глазами. Впавший в ступор мозг никак не желал работать, но при этом с необычайной четкостью фиксировал все происходящее.

Эльф, как в замедленном кино, вскинул лук, и Корчак услышал тонкий скрип натягиваемой тетивы. В следующий момент события понеслись как локомотив: едва слышно тренькнула тетива, заорал Вини, и включился мозг Убивца. Через секунду вода вокруг людей взорвалась фонтанами, извергая то, что до этого было спрятано в ее толще.

Егеря и Акира завертелись в воде, разрубая маслянистые тела, а Света еще крепче вцепилась в плечи Сурка, изображая рюкзак.

Андрей не понимал, что происходит: либо мир погрузился в полумрак, либо у него попросту потемнело в глазах, — но это было уже не суть важно. Сейчас он сосредоточился на том, чтобы поднять «винторез» к плечу. Оружие почему-то стало неподъемно тяжелым. Но вот приклад лениво пополз вверх и уткнулся в плечо, а на лице ухмыляющегося эльфа появилось еще одно отверстие, ровно посреди лба. Два других стрелка не успели даже натянуть луки. Ударившись спинами о перила, они с полусекундным интервалом свалились в воду по ту сторону платформы. Убивец не сразу понял, что именно он убил всех эльфов, но на сомнения времени не оставалось.

Убедившись, что платформа пуста, Корчак резко развернулся на одном месте, стараясь охватить взглядом всю сцену боя: Сурок голыми руками разрывал пополам нечто похожее на гигантскую сороконожку, Акира пытался оторвать от ноги вцепившуюся в него метровую пиявку, а Вини отмахивался от торчащих из воды щупалец.

«Эти пока держатся. Что с остальными?» — подумал Андрей, делая еще один поворот.

Здесь дела обстояли намного хуже. В грудь Бати вцепилась тварь, похожая на морского конька со щупальцами и длинным костяным клювом. Этот самый клюв тварь и вогнала в грудь егеря. Человек пытался вытащить живое оружие из своего тела, но его руки уже ослабли и не могли удержать скользкого тела.

Наташи Корчак сначала не увидел и лишь через секунду заметил колышущееся над водой оперение стрелы. Он опустил взгляд ниже и понял, что стрела торчит из груди девушки. Широко раскинув руки, лучница медленно вращалась на поверхности воды. Она смотрела в небо совершенно чистыми, но безнадежно пустыми глазами бесподобного в своей красоте серого цвета.

«Что делать? Что делать?! Думай!» — Мысли в голове заметались, как пойманные птицы, а на ум приходили какие-то картинки из телевизора. Куда-то плыла акула, а голос, похожий на голос Николая Дроздова, ненавязчиво рассказывал интересную историю: «Акула способна почувствовать кровь за многие километры от жертвы».

«При чем здесь акула?! Думай, придурок! Акула? Кровь! Кровь быстро распространяется в воде!» — Андрей встрепенулся, выпустил три пули подряд в поднимающийся из воды гигантский горб и выдернул нож. Огромная голова, которой на самом деле оказался подводный горб, дернулась и раскололась заполненной зубами пастью. Воздух завибрировал от жуткого рева. Теряя от страха разум, Убивец резанул себя по венам на запястье.

Гибкое тело скользило в зеленоватой воде, завершая сложный пируэт. Глядя на танец и это совершенное тело, все, кто хоть раз читал сказки Андерсена, узнал бы в пловчихе русалку. И действительно, женское тело с пышными формами заканчивалось мощным хвостом. Только этот хвост был покрыт не чешуей, а зеленоватой кожей. Волосы у «русалки» также были зелеными, отдаленно напоминая морскую капусту, а ее тело своей бледностью слишком уж контрастировало с общей композицией. К тому же огромные, защищенные костяными наростами жабры отнюдь не добавляли подводному существу изящества. И все же в ней было что-то необычайно притягательное, особенно для того, кто наблюдал за ее витиеватым танцем.

Лассарин, владыка клана Озерной Лилии, с восхищением созерцал движения своего нового творения. Идея создания подобного совершенства пришла магу жизни после прочтения одной из звериных песен. Эльфы живут столетиями и постепенно утрачивают остроту взгляда и свежесть мысли. Стоит только посмотреть на «рожденных в утробе». Овры и гвулхи имели один стандарт внешности, а разновидностей фэйри было едва ли больше дюжины. Фантазия Народа умирала, и теперь великие «художники жизни» занимались лишь усовершенствованием стандартных заготовок. И если это устраивало большинство магов жизни, то Лассарин не собирался следовать их примеру.

Рискнув переселиться в новый мир и отдать за эту возможность свое самое ценное детище, он не ожидал, что получит взамен сразу две награды — Великие Реки во владение и фантазию целой цивилизации. Саламандры и почти трех сотен жемчужин было жалко до слез, но отпускать любимцев из своей жизни иногда нужно, тем более сейчас, когда впереди ждет океан работы. Век людей короток, и поэтому они стремились жить ярко, особенно те из них, кого природа не обделила талантом. Безумное смешение красок и мыслей воплотилось в творениях этого звериного народа. Когда эрлу доставили собрание песен одного из северных племен, в его голове все смешалось — он не знал, за что браться в первую очередь. Песня о самке мифического подводного племени просто потрясла душу художника жизни, и вот две луны назад одна из звериных самок умерла, чтобы принести в мир новое создание. Нетерпение эрла было настолько велико, что он ускорил рост новой фэйри, сделав ее слишком хрупкой. Эта игрушка умрет через пол-луны, но наслаждение, которое она дарила своим танцем, стоило любых жертв.