А еще был случай… Записки репортера - Илья Борисович Гейман

до того, как я начал работать в редакции, у меня дома зазвонил телефон.

– Моя фамилия такая-то. Вы меня не знаете. Мне дали ваш телефон и сказали, что вы можете мне помочь.

– В чём дело?

– Я недавно приехал в Америку. Мне дядя дал денег, чтобы открыл в Нью-Йорке газету. Но я не знаю, что это такое. Все время преподавал в институте. С газетой дела никогда не имел. Мне сообщили, что вы специалист, можете помочь. Ваши услуги будут оплачены.

Я согласился. Всё равно делать нечего.

Работа была бросовая. На обеденном столе клеили полосы. Использовали письма читателей, творчество графоманов, очень много поздравлений с днем рождения, юбилеем, рождением ребёнка… Разные объявления.

Выпустили один номер, другой, третий. Я всё время объяснял заказчику, что надо делать и одновременно читал микрокурс по журналистике.

Он, оказалось, был совсем далёк от нашего дела – читал в педагогическом институте курс научного коммунизма.

Однажды позвал меня пройтись. Мы попали в место, где были магазины, лавки, кафе, рестораны. Держали их, в основном, выходцы из Средней Азии.

Мой наниматель пошёл из одного заведения в другое. Говорил с хозяевами. Брал у них рекламу и одновременно плату за неё – мятыми долларами, пятёрками, десятками.

Кстати, и расплачивался он со мной теми самыми скомканными купюрами.

Мы выпустили десяток номеров его газеты. Успели побывать в гостях у его дяди – владельца двух часовых заводов. Присмотрели помещение для редакции. И я распрощался.

Мне не нравилась эта ремесленная работа. Она опошляла мой полусотлетний опыт, моё владение профессией.

И вообще мне не нравилась русская журналистика в Америке. В ней отсутствовало творческое начало. Не было попыток изучить проблемы, готовить материалы о болевых точках иммиграции.

Как-то заехал ко мне домой коллега ещё по работе в Риге. Они с приятелем направлялись в русский район Бруклина.

– Какая нужна?

– За газетами едем.

– Какими?

– Не знаем. Наверное, за всеми…

– Рассказывайте.

Они рассказали, что начинают выпускать газету. Два владельца автобусного парка стали их спонсорами. Редакция будет в квартире моего коллеги.

– А содержание?

– Так вот, мы за содержание и едем. Наберём газет, оттуда и будем брать содержание.

– У вас окажется много конкурентов.

Я смотрю, все газеты перепечатывают русские издания. Теперь зависит, кто быстрее успеет.

Прошло не так много времени. Коллега приехал. Хмурый.

– Я пришел к тебе за советом…

– Конкуренции не выдержал?

– Хуже. Видишь ли, мы работали так: машинистка набирала на компьютере, а мы клеили полосы. Выпустили два десятка номеров. Появился свой читатель. Думали дело пошло.

Но тут в один прекрасный день машинистка говорит:

– Вы мне не нужны. Теперь газета будет моя. Я сама стану выпускать. Где продают русские газеты, я знаю. Компьютер у меня дома уже есть. Как клеить полосы – знаю. Так что вы мне больше не нужны.

Словом, украла у нас газету. Что делать?

– Судиться.

– Долгое дело…

– Выпускать новую газету.

– К названию люди привыкли. Наши читатели.

– Добавьте к названию слово “Новый” и ваш читатель никуда не уйдёт. И еще добавьте своих материалов…

– К этому мы не готовы. Писать некому. А по названию спасибо.

Через несколько дней увидел в киосках газету с обновленным названием. Но я не следил, как сложилась ее судьба.

В нашей редакции оставался еще один нерешенный вопрос. Был там паренек. Тихий. На глаза не показывался. Позвал я его к себе:

– Кто ты?

– Я журналист. Работаю здесь.

– Что работаешь?

– Заметки подбираю. Помогаю, кому надо.

– Но официально ты – корреспондент?

– Да.

Тогда почему ко мне не подходишь? Не спрашиваешь, что делать? Или ты сам себе задание планируешь?

– Да нет. Просто в редакции ситуация непонятная.

– Мне понятная. У газеты есть редактор. Ему и карты в руки. Или тебя этому не учили? Что кончал?

– Военно-политическую академию.

– Факультет?

– Журналистика.

– Практически работал?

– Да, в военной газете.

– Вот и здесь надо поработать, а не по углам пыль собирать.

– Это было бы хорошо.

– Я дам тебе задание. Нет, дам направление. Ты будешь заниматься им один. Если постараешься, сделаешь себе имя. Каждый иммигрант нью-йорка будет тебя знать.

Слушай. Сюда приехало очень много людей из Советского Союза. В новой стране растерялись. Перед ними стали трудные социальные проблемы. Законодательство, жильё, пособия, взаимоотношения с домовладельцами, медицина, оформление бумаг, язык… Нет ни конца, ни края. А узнать негде.

Вот тебе дело. Открываем в газете раздел – специально для тебя. Места не жалко – у нас шестьдесят четыре страницы.

Пишешь сам. Находишь специалистов – пусть пишут и они. В каждом номере хотя бы один материал на пике интересов. И ты будешь знаменитость.

* * *

Единственная настоящая ошибка – не исправлять своих прошлых ошибок.

Конфуций.

Внука определили в военное училище. В принципе, это была школа с военным уклоном, военной дисциплиной, формой и регалиями.

Порядок там был железный. С воспитанием, в котором принимали участие сами курсанты.

В России это назвали бы, наверное, дедовщиной. Но в училище у Жени оно считалось в порядке вещей. Потому что все было легально и в рамках существовавших правил.

Старший мальчик в случае какого-то непорядка останавливал младшего и приказывал:

– Десять отжиманий!

Младший не спорил, не кричал "За что?", не грозил пожаловаться. Молча выполнял команду старшего по званию – опускался на землю, делал назначенное количество отжиманий и так же молча уходил по своим делам.

Первое время, как водится, отжимался и Женя. Потом подрос. Появились мальчишки моложе него и он начал командовать малышней. Правда, и сам по прежнему не избегал наказаний.

Учебный процесс плюс военная дисциплина оказались весьма эффективными. Впоследствии внук успешно поступил в колледж, а затем и закончил магистратуру.

Мы несколько раз ездили к нему в гости. По пути в штате Пенсильвания я видел иногда странную повозку.

Среди легковых автомобилей и громадных траков как ни в чем не бывало цокала копытами лошадь с небольшой черный коляской. Правил ею человек с бородой, но без усов и весьма необычного обличья.

– Не знаете, что это такое? – спросил я.

– Амиши, – ответили мне. – Какая-то секта.

В другой раз мы заехали в городок, где эти люди держали магазин сувениров. Здесь я увидел женщин амишей. Они были в длинных платьях с передниками и в чепчиках. Точь-в-точь, как персонажи в кинофильмах о средневековой Европе.

Постепенно я узнал побольше об этих людях, сильно заинтересовавших меня.

Они – потомки протестантов из Эльзаса, которые бежали в Америку и Канаду от преследований в начале восемнадцатого века.

До сегодняшнего дня амиши сохранили свой старинный жизненный