Послевкусие - Мередит Милети

— Да нет, мне нравилось писать статьи. Благодаря вам я смогла попробовать свои силы в чем-то новом. — Я кладу руку на руку Энид. — Спасибо вам.

Энид выпрямляется на стуле и высвобождает руку.

— Расскажите, что произошло. Вас снова позвали в «Граппу»? Как вам это удалось?

Я подробно рассказываю ей обо всем, я даже предлагаю ей вступить в синдикат, если уж она решила открыть свой ресторан.

— О нет, — говорит Энид, делая глоток вина. — Это не для меня. Уж лучше я буду чаще готовить для гостей.

— Я понимаю, Энид, это звучит напыщенно, но если у вас свой ресторан, то вы им дышите, вы им живете. У вас не остается сил ни на что другое. Вы даже представить себе не можете, что это такое, а я знаю. Это головная боль, усталость, разочарование, не говоря уже о прорве времени.

— В таком случае зачем вам это нужно?

— Потому что я всегда об этом мечтала. Я не могу без этого жить.

— А почему вы считаете, что я об этом не мечтала? — спрашивает Энид.

— Я так не считаю, — помолчав, отвечаю я. Как мне объяснить Энид, что ресторан — это не для нее? — Если вы и в самом деле об этом мечтали, тогда вперед. Хотя вам будет очень трудно. — Увидев расстроенное лицо Энид, я решаю сменить тему. — Я уеду только через две недели. Если позволите, мне бы хотелось написать прощальную статью. Я напишу о…

— Разумеется. Пишите, — небрежно машет рукой Энид. — Но, Мира, вы уверены? Уверены, что не передумаете и уговаривать вас бесполезно?

Я качаю головой:

— Я уже подготовила и подписала все документы. Последний срок заключения сделки — послезавтра.

Энид подзывает официанта. К салату она даже не притронулась.

— Скажите на кухне, что я отказываюсь от телячьей отбивной и прошу принести мне большой кусок шоколадного торта. И две вилки. У меня сегодня день рождения, помните? — спрашивает она меня.

Я поднимаю бокал с вином.

— С днем рождения, Энид.

— Мои поздравления, Мира, — говорит она, и мы чокаемся. — За осуществленные мечты, — добавляет она, задумчиво глядя на меня.

По дороге домой я захожу в отделение «Федерал экспресс», чтобы отправить Джерри подписанные документы. Когда почтовый ящик проглатывает конверт, я чувствую себя так, словно отец только что перевернул крошечные песочные часы, которые ставил на стол всякий раз, когда мы играли в его любимый «Скрэббл». Я тогда была ребенком, и он, чтобы заставить меня думать быстрее, переворачивал песочные часы. Однако быстро пересыпающиеся песчинки только действовали мне на нервы, и я, вместо того чтобы придумать слово, ляпала какую-нибудь глупость или просто отдавала ему свои буквы.

Придя домой, я звоню Рут и говорю, чтобы она заканчивала с документами: если в первой коробке не нашлось ничего подозрительного, значит, не будет и во второй.

— Но я хочу закончить. Мне самой интересно узнать, как они работают, — говорит она. — Я не ожидала, что так мало знаю о мире финансов.

На следующее утро я заезжаю к ней, чтобы забрать Карлоса. Фиона, отец и я поведем детей к бассейну в парке Шенли, чтобы Рут могла спокойно закончить работу с документами.

— Я дала себе слово, что не стану размазывать слезы по поводу твоего отъезда, но, знаешь, я буду скучать не только по твоей еде, — говорит Рут, на секунду оторвавшись от документов.

Обеденный стол завален бумагами, старая счетная машинка выдает мили бумажной ленты.

Я протягиваю Рут контейнер, в котором лежит свежий тунец и салат из авокадо.

— Спасибо, — говорит Рут, встает из-за стола и обнимает меня.

Профессор, с которым работает Фиона, отправился в отпуск на юг Франции, и она вольна использовать те двенадцать недель, что накопились за несколько лет, когда она не уходила в отпуск, — значит, она свободна все лето. Помимо этого, ей каким-то образом удалось уговорить отца составить свое летнее расписание так, чтобы работать три раза в неделю.

Мы встречаемся возле бассейна. Когда я с Карлосом и Хлоей выхожу из женской раздевалки, отец и Фиона нас уже ждут. Им удалось занять три шезлонга, и теперь они удобно устроились прямо возле детского бассейна: Фиона, похожая на бронзовую богиню в своем ярко-желтом купальнике, и отец в клетчатых плавках, которые я помню еще с детства. Лысая голова отца намазана солнцезащитным маслом и сверкает, словно покрытая жиром дыня.

— Чудесный купальник, Фиона, — говорю я, подходя к ним.

— Спасибо, — отвечает она. — Ваш папа любит, когда я надеваю бикини, но мне кажется, бикини ни к чему, когда я выхожу гулять с внуч… с Хлоей, — робко поправляется она.

— Ну, знаешь, Фиона! — говорит отец. — Зачем Мире знать, что…

— Мне кажется, папа прав, вам следует носить бикини. У вас отличная фигура, — говорю я.

Еще полгода назад я пришла бы в ужас от того, что отец выбрал себе в спутницы женщину в балахоне и широкополой шляпе, не говоря уже о бикини, или от того, что эта женщина называет Хлою внучкой.

Отец, прищурившись, смотрит на меня. Я улыбаюсь, и он подмигивает мне в ответ. Затем ласково похлопывает Фиону по руке:

— А я что тебе говорил, детка?

Фиона вздыхает.

— Для женщины моего возраста это как-то…

Фиона ни разу не говорила мне о своем возрасте, но Бен по секрету сказал, что ей пятьдесят пять.

— Это нормально для женщины любого возраста, — говорю я.

Фиона расплывается в улыбке и выбирается из шезлонга, чтобы помочь мне вытащить Хлою из коляски. Я усаживаюсь рядом с ними, вытаскиваю из пляжной сумки вещи Карлоса, и начинается мучительный процесс натягивания на него спасательного круга. Хотя Карлос отчаянно боится воды, Рут взяла с меня слово, что я дам ему поплескаться в бассейне.

— Как прошел ужин с барбекю? — спрашиваю я Фиону.

Ее лицо озаряется сияющей улыбкой.

— Спасибо, Мира, просто великолепно. — Я прислала Фионе экспериментальный соус, он вышел превосходно. — Одна из студенток запомнила вашу фамилию по газете и спросила вашего отца, не родственники ли вы. Скажи ей, Джо.

— Ну да, она читает твою колонку, — говорит отец, оторвавшись от книги. — И просила тебе передать, что стала лучше и больше готовить. И просила тебя за это поблагодарить.

— Ваш папа очень вами гордится. Вы у нас знаменитость. Представляете, у Питсбурга появился свой знаменитый шеф-повар!

Фиона входит в детский бассейн, садится, подхватывает Хлою и сажает ее себе на колени. Хлоя принимается хлопать руками по воде, поднимая брызги. Мы с Карлосом сидим на траве у кромки бассейна.

— Нет, воду не-ет! — вопит Карлос, когда в воздух взлетает фонтан брызг и едва не долетает до нас. Я обнимаю его и показываю на спасательный круг.