Режим Бога - Сергей Вольнов

Сталкер ещё далеко не всё понимал в том деле, которым собирался заниматься после того, как откроет дверь. Поэтому о некоторых деталях мог разве что строить предположения.

Например, о том, в какую сторону должна открываться дверь, у которой нет петель? Если «от себя», тогда ещё ничего, можно толкнуть. А если «к себе»? За какой из краёв цепляться ногтями, чтобы потянуть — правый, левый, нижний, верхний? И хватит ли сил у его пальцев, чтобы открыть…

Неудивительно, что сталкеру, в раздумье застывшему перед закрытой дверью, вспомнился откровенный разговор со старшим товарищем.

Беседовали они в скором поезде, мчавшемся сквозь ночь в направлении Киева. Именно оттуда, из столицы Украины, им затем предстояло добираться в зону отчуждения Чернобыльской АЭС, где находилась точка перехода, обещанная проводником… Как здорово, что случилась эта нечаянная пауза, во время которой спутники не молчали, а наоборот, говорили.

Спасибо поезду и доверительной атмосфере, как бы невзначай возникшей в двухместном купе вагона СВ. Давно подмечено, что именно в поездах у путешествующих людей почему-то развязываются языки… Этой беседы не должно было случиться, но она всё-таки состоялась. Теперь-то ясно: этот разговор был чем-то вроде аванса. Информация, предварительно заложенная в память и укоренившаяся в ней, сыграла роль своеобразной путеводной нити. С её помощью истинное «Я» впоследствии выбралось из лабиринта забвения и сумело вернуться из подсознания.

Для этого пришлось потрудиться. Вытеснять ложную, проверочную «личность», которая по желанию Зоны овладела сознанием потенциала. Вселилась в тот самый миг, когда он сделал шаг в распахнутую проводником дверь.

Но до этой секунды оставались ещё почти сутки, когда потенциальный ведомый и человек, согласившийся провести его в лучший мир, пили зелёный чай в купе СВ-вагона и вели задушевную беседу…

Неизбежно возник вопрос о том, существует ли жизнь за Периметром Зоны? Или эта аномальная материализация Зоны, в которую они через обещанную точку перехода каким-то чудом проберутся с территории реальной Земли, действительно «зональная»? Зона материализована локально и ограничивается линией Периметра, за которой… что? Нигде-никогда, небытие, какая-нибудь вселенская пустота, в которой и болтается «пузырь» этой Зоны?

Реальной, вещественной только для тех, кто оказался внутри, и совершенно невзаправдашней для тех, кто остался снаружи… Ну, за исключением тех, кто искренне поверил в Зону. Подобно вот ему, Ивану, который оказался способным бросить всё, сесть в поезд и умчаться в ночь.

В ответ старший спутник разразился целой речью:

«Ваня, я тебе вот что скажу… Если ты и миллионы таких, как ты, увлечённых поклонников, усаживаетесь к своим компам, и Зона для вас оживает, и… э-э… хотя бы на час, хотя бы на минутку разум играющего человека, погружённый в иной мир, для него в эту минуту совершенно реальный, оживляет этот мир… То почему бы не предположить, что для игровых героев точно так же может быть жива Большая земля? Всё то, что в представлении персонажей, обитающих там, в Зоне, расположено за периметром, во внешнем мире. Энергия, которую живые люди совсем нешуточно, регулярно вкладывают в мир, оживающий для них хоть на часок, хоть на минутку, но день за днём, ночь за ночью, в свою очередь отдаётся сюда, обратно. Отдаётся этим играющим в Зону, проникает и… э-э-э… нащупывает людей, сидящих за компами. Таким образом, происходит нечто вроде взаимопроникновения энергий. Если признать это как реальный факт, а не как беспочвенную гипотезу или фантастическую идею, то логично предположить, что у игровых „персов“ в памяти содержится своё собственное прошлое. Они помнят о том, как любили и страдали за пределами Зоны, помнят о том, как пришли в Зону и обрели в ней счастье… или не обрели… И Зона, на минутку оживавшая в твоём воображении, когда ты сидел за компом и играл, — для кого-то живая, настоящая без всяких кавычек… и он сам — жив без всяких кавычек… В конце концов, никто тебе не даст гарантию, что тот мир, в котором ты сидишь и играешь в игры, та реальность, которая являлась для тебя единственным вариантом бытия до того, как ты со мной связался, на самом деле не иллюзорна. Ты же поверил мне, что действительно попадёшь туда, в тот мир, что раньше был для тебя виртуальным, и как я понимаю, больше ничуть не сомневаешься в его реальности. Так ведь?»

«Так… да! И мне кажется, я только там пойму, что живой. Здесь, в этом мире, я и не живу вроде… И мне, честно говоря, уже наплевать, который из миров реальный. Главное, чтобы я почувствовал себя по-настоящему живым!»

«Точно. Реальный по-настоящему тот мир, в котором человек на месте. На своём месте… Так или иначе, окружающая реальность ведь оживает исключительно в наших ощущениях…»

Шунт, сидевший у окошка купе, тогда замолчал, глядя в ночь, царящую за стеклом. Задумался о чём-то своём, несколько раз глотнул чая и затем произнёс ещё одну речь, загадочную. Смысл сказанного ведущим напарником бывший ведомый понял только сейчас. Понял в эту минуту, когда ему самому осталось сделать лишь один шаг, чтобы впервые самостоятельно пересечь границу. Открыть дверь, разделяющую миры, реальный и виртуальный, — или наоборот, в зависимости от того, с какой стороны смотреть. А может, не открыть. Это уже как получится.

Хватит ли духу не только отыскать, но и принять собственное предназначение…

Младший спутник тогда ещё далеко не всё понимал, но жадно ловил и бережно сохранял в памяти каждое слово. Шунт произнёс:

«Но уж кому везёт по полной программе, так это мне и таким, как я. Мы ведь… э-э-э… неприкаянные. Обречённые на постоянное движение. Нет нам покоя, разве что смерть остановит нас, и то не факт. Подозреваю, Зона ухитрится вернуть нас к жизни, и мы снова будем ходить между мирами и проводить в неё… м-м… свежее пополнение. Зато не впустую живём, что да, то да! Наш ад — жизнь впустую. Значит, в этой миссии мы обрели свой рай… Если Зона разберётся в твоём предназначении и тебе суждено стать одним из нас, ты поймёшь, о чём я. И тогда рано или поздно найдёшь свою собственную дверь. У каждого из нас личная точка перехода, и только Зона ведает, где она может обнаружиться, попасться на глаза… Кстати, я потому и назвался Шунтом, что это слово в переводе на русский означает ответвление. Понимаешь, Ваня, штука в том, что… э-э… каждый человек попадает в такую Зону, какую хочет. Ведь каждый геймер, садясь к компьютеру, при одинаковых исходных данных всё-таки по-разному воспринимает то, что видят его глаза, и то, что слышат его уши… Люди не машины, сошедшие с конвейера, не сработанные по одному шаблону однотипные изделия. Вспомни, даже книжная серия по мотивам игр очень ярко показала, насколько по-разному воспринимают вселенную Зоны разные авторы и разные читатели. И всё-таки есть нечто общее для всех нас. Уникальная притягательность этого мира, та аномальная суть, что зажигает воображение и дарит посвящённым возможность обрести мечту. Всё это не случайно, всё так и было задумано, специально для того, чтобы Зона не исчезла… Да, возникающие в фантазиях людей картины мира разные и рождают тысячи, миллионы Зон, но в основе всегда она, аномальная реальность, сохранившая себя в памяти человечества. Пока о ком-то продолжают помнить, он не умрёт… Да, так вот, об ответвлениях. А возвращаться из бесчисленных ответвлений нам приходится в один и тот же мир. Тот самый, который появился в момент исчезновения Чёрного Края. После того, как Земля и человечество одолели Зону и уничтожили Черноту… Ты запомни, Ваня. Если тебе когда-нибудь доведётся вернуться в Большой мир, где мы познакомились, а потом ты захочешь войти обратно в Зону — то мы уже никогда не встретимся. Сейчас я тебя проведу в мой мир, в мою Зону, так сказать. А без меня ты попадёшь уже в свой собственный мир, через персональный вход-выход. Если тебе суждено не остаться второстепенным, проходным персонажем Зоны, тогда найти ты его можешь в любой момент и в любой точке… или не найдёшь никогда и нигде и будешь вынужден доживать в моём варианте представления о Зоне. Я-то скоро снова уйду обратно, сюда, в нормальный мир, ведь меня ждут другие потенциалы… Но в любом случае, если мы и встретимся когда-нибудь, то уже не в той Зоне, куда я тебя скоро проведу. В ней нам не пересечься, так что…»