Чертова дюжина - Иван Сербин

На станции воцарилась странная тишина. То ли боевики ушли, то ли, что вероятнее, затаились, ожидая, пока преследователи появятся из тоннеля. Однако ни один из них пока не предпринял попытки вытащить с путей тело товарища.

«Впрочем, террористы никогда не отличались особенным благородством», — подумал старший и приказал своим:

— Продвигаемся вперед.

* * *

Белоснежка спустилась по эскалатору вниз, присела на ступеньку и подняла автомат. Наступил момент истины. Операция предстала вдруг в совершенно ином свете. Нет, ее не мучили угрызения совести. На совесть девушке было плевать. Просто сейчас она вдруг отчетливо поняла, что операция, хотя изначально и казалась идеальной, на самом деле таковой не являлась. Не могло здесь обойтись без большой крови.

«А ты думала: обойдется? — спросила она себя мысленно и сама себе ответила: — Я думала, да». — «И у тебя стало погано на душе?» — равнодушно поинтересовался рассудительный внутренний голос. Стало ли погано? Наверное. Но и легче стало тоже.

Белоснежка поняла правду, которая до сих пор трусливо пряталась, лишь изредка выныривая в подсознание. Им не уйти. Ни одному. Куда они денутся-то? Все это: тщательно разработанная схема отступления, исчезновения — дешевка. Двое уже мертвы, еще двое — ранены. Бегемоту, может быть, удастся уцелеть. Чубчику… Чубчику вряд ли. Жалко. Точнее, он смог бы выжить, но только в одном случае — если ему немедленно окажут квалифицированную медицинскую помощь. Чубчику сейчас нужны не повязочки-перевязочки, а хирургическая операция. А что будет дальше? Смогут ли они спрятаться? Белоснежка в этом сомневалась. От кого? Зачем?

Девушка наклонила голову и прижалась щекой к ласково теплому кожуху автомата.

На бегу Дофин достал пистолет. Чубчик спотыкался и то и дело повисал на нем. На полу оставалась багровая кровяная дорожка. Редкие капли сменялись частыми, те — снова редкими. Отличный след. Превосходный.

Переход был длинным, но еще более длинным представлялся Дофину путь наверх по узкому эскалатору. Электричества нет, и включить волшебную дорожку тоже некому. Придется забираться так. Не дай бог навернуться. Хребет переломится, как спичка.

Впереди у поворота мелькнула странная тень, и Дофин, не раздумывая, выстрелил. Пуля ударила в стену, срикошетила с визгом. Группа остановилась. Показалось ему? Может быть, показалось. А может быть, и нет.

— Ты кого-нибудь видел? — спросил Дофин у Чубчика.

Тот взглянул мутно, тряхнул головой:

— Извини, братец, что-то я поплыл…

Дофин обернулся:

— Кто-нибудь видел, что там впереди?

Ватикан прислушался.

— Да тихо вроде бы.

— Нет, там кто-то был.

Леденец облизнул губы:

— Тебе показалось, мужик.

— Нет! Мне никогда ничего не кажется!

— А на этот раз показалось. Все, пошли.

Они осторожно двинулись вперед, готовые в любую секунду открыть огонь.

* * *

Один из солдат на полу пошевелился. Белоснежка приподняла автомат так, чтобы очередь прошла над головами, и нажала на курок.

— Я сказала: пристрелю!

Штурмовики тоже услышали крик.

«Все-таки эти ублюдки здесь, — подумал старший. — Ну что же, оно и к лучшему. Не придется гоняться по чертовым тоннелям».

Штурмовики поступили так же, как некоторое время назад террористы. Они пригнулись и короткими перебежками двинулись вдоль платформы, мимо сидящего у стены мертвого гиганта, мимо груды стреляных гильз, — не наступить бы, — мимо пулевых отметин, к встречному полумраку.

* * *

В наушниках Белоснежки послышалось:

— Мы у «Кузнецкого».

Девушка поднялась и, легко спустившись по ступенькам, торопливо, то и дело оглядываясь, зашагала по переходу к станции метро «Кузнецкий мост». Свет здесь был еще более тусклым, чем на платформе, и Белоснежка опустила на глаза ПНВ. Мир вновь окрасился в привычные зеленые тона. Она словно окунулась в огромный аквариум. Тень ее колыхалась на стене, как высокая гибкая водоросль.

* * *

В вертолете Крекер повернулся к Пастуху:

— Старый, они уже на «Кузнецком».

— Слышал. Ты приглядывай за этим, — он мотнул головой на сидящего сзади пилота.

— Нормально, старый. Эй, дядя! — Крекер постучал пилота по плечу согнутым пальцем, тот вздрогнул. — Да не трясись ты так, — жизнерадостно улыбнулся блондин, — никто тебе ничего плохого делать не собирается.

Пилот замотал головой: мол, да, понимаю. Вы хорошие ребята, я тоже хороший парень, мы все друзья, мир, дружба.

— Слушай, — Крекер по-приятельски приобнял пилота за плечо, — ты мне скажи вот что, старый: пулемет у вас заряжен?

Тот сперва качнул головой «нет», но тут же закивал.

— Ввиду особой опасности группы, — начал он, сбился, закашлялся и пробормотал виновато: — Извините, во рту пересохло.

— А чего молчишь-то? На, попей. — Крекер достал флягу и протянул пилоту. — Да ладно, не тушуйся, старый, пей.

Пилот благодарно схватил флягу и сделал несколько глотков.

— Спасибо.

— Да не за что, старый, не за что, — Крекер был сама доброжелательность.

Папаша Сильвер поглядывал на парочку с тяжелой ухмылкой.

— Значит, пулемет, говоришь, заряжен, — утвердительно повторил Крекер.

— Да, заряжен, — подтвердил пилот. — На случай, если вы БТР захватите или еще… Какой-нибудь транспорт… Такой приказ был…

— Ну и отлично, старый, — блондин похлопал его по плечу. — Приказ так приказ. Работай. — Затем повернулся к Сильверу и, весело подмигнув, сообщил: — Представляешь, эти волки собирались нас из авиационного пулемета расстреливать. С ума сойти!

Папаша Сильвер философски пожал плечами:

— А ты небось думал, что они с тобой встречу на высшем уровне устроят? Сядь, не мельтеши.

Пастух повернул голову и через плечо сказал пилоту:

— Значит, так. Когда скажу, подведешь вертолет туда, ко двору. Опустишься вниз, зависнешь. Понял? И чтобы никаких фокусов.

— Хорошо, — кивнул тот. — Я понял.

Указанный Пастухом двор — выход из станции метро «Кузнецкий мост» — был закрыт с трех сторон. Сквозь арки, ведущие с улицы, не прошел бы ни БТР, ни тем более танк. Значит, во дворе могли быть только солдаты.

Но с живой силой, рассчитывал Пастух, они справятся.

* * *

Лестница, выводящая из перехода на станцию, почти не была освещена. Боевики остановились. Леденец огляделся.