Серафим - Оливия Вильденштейн

За пределами больничной палаты послышались хрипы и выстрелы. Мои веки открылись.

– Что там за чертовщина? – Барбара рванулась к двери.

Надежда, что кто-то пришел, человек или ангел, пронзила меня, притупляя ужасную боль. Когда очередь пуль ударила в стену больничной палаты, Барбара взмахнула перед собой забрызганной кровью пилой. Снаружи эхом разносились стоны, а затем стеклянная панель в двери явила человека, от которого померк весь остальной мир.

Ашер.

Ашер пришел.

Я моргнула, потому что это иллюзия. Он заперт в Элизиуме. Он не мог прийти.

После третьего взмаха ресниц он все еще был там.

Дверь распахнулась, но не на петлях, а упала вниз. Просто ударилась об пол. И вот он, архангел с прекрасными крыльями, которые вибрировали от безудержной ярости. Медсестра вскрикнула, но Фред выхватил пистолет из своего лабораторного халата и выстрелил. Пуля отскочила от бицепса Ашера.

Он взглянул на мужчину, а затем протянул ладонь и выстрелил огнем в доктора, который бросился к медсестре, умоляя о помощи. Они упали, превратившись в месиво из конечностей и пламени.

– Что вы, черт возьми, за люди? – крикнула Барбара с того места, где стояла с пилой.

Опустив голову, Ашер двинулся к ней, языки пламени лизали его пальцы. Барбара взмахнула пилой. Он поймал лезвие и расплавил его. От потрясения женщина разжала пальцы, и рукоятка с лязгом ударилась об пол. Барбара попятилась, но Ашер схватил ее за шею и поднял в воздух. Женщина извивалась и брыкалась.

Мне доводилось видеть одичавших животных и людей, но никогда еще я не видела одичавшего ангела, и все же сгустки тьмы в глазах Ашера… это самая ужасающая и завораживающая вещь, которую я когда-либо видела. Тьма, сулившая возмездие.

Правосудие.

– Отвернись, Селеста, – прорычал он.

Я не послушалась.

– Отверни. Голову.

– Нет.

Ашер сердито взглянул на меня, но я все равно не отвела взгляда, когда он прижал ладонь к животу Тройки и извлек душу из ее все еще корчащегося тела. Она посмотрела на светящуюся сферу, вытекающую из ее плоти, а затем охнула, будто от удара, и ее глаза закатились.

Архангел отбросил тело, затем сомкнул пальцы вокруг сияющей души. Сквозь сжатые пальцы заклубился темный сверкающий дым. Что-то лопнуло, но не как пузырь от жвачки, а как кость, выскочившая из сустава.

Это было?.. Неужели он?..

Веки Ашера сомкнулись, а грудь… Грудь замерла. Он прижал кулак к боку и медленно разжал пальцы, выпустив тонкую дорожку пепла.

Когда его глаза снова открылись, их взгляд устремился на меня. Ашер подошел к койке, схватил цепи и расплавил их. Затем принялся за наручники. Когда он увидел кровавое месиво на месте моего запястья, его глаза сузились. Жестокость, которую я увидела в них… заставила меня сжаться. Не от страха, а от стыда.

Стыда за то, что я навлекла на себя.

Я сильно прикусила губу, чтобы он не увидел, как она дрогнула.

Ашер провел пламенной ладонью по ране, заживляя кожу и сжигая запекшуюся кровь, затем направил огонь на наручники, нагрел их и размял, словно тесто для игры. Он повторил этот процесс с тремя другими оковами, а затем, по-прежнему в полной тишине, подхватил меня на руки.

– Уилл, – прошептала я. – Мы должны помочь Уиллу. – Я склонила голову в сторону мальчика с марлевой повязкой.

– Арел Брут! – крикнул Ашер.

В комнату влетел ангел в белом одеянии. Арелим спустился с Элизиума? Небесные стражи редко посещали человеческое царство.

– Освободи дитя, – прорычал Ашер. Биение его сердца отдавалось в моем теле, когда он развернулся и покинул камеру пыток.

Я взглянула на нижнюю часть его напряженной челюсти, а затем на окружающий нас мир. Темный склад, кишащий крылатыми и некрылатыми телами – людьми в униформе. Полицейскими. Медиками.

– Прости меня, – прошептала я.

Ашер посмотрел на меня, и, хотя он не произнес ни слова, его боль, ярость и облегчение… просочились из него в меня. Мы внезапно оказались на улице, где шел снег, и, хотя на мне была только больничная рубашка, я не чувствовала холода.

Снежинки попадали на его ресницы.

Таяли.

Я коснулась руки, обхватившей мои ноги, не в силах дотянуться выше. Я сжала ее один раз, но потом мои дрожащие пальцы безвольно соскользнули вниз. Ашер перехватил меня поудобнее, взял слабеющее запястье и зажал его между нашими телами, а затем расправил прекрасные крылья, обернул их вокруг меня и бросился в бушующую метель.

Глава 59

Я не оглядывалась, пока мы летели над городом. Не то чтобы я могла многое увидеть. Снег валил стремительно и сильно, врезаясь в наши тела, он сталкивал нас с траектории. Покачивание напомнило мне о давнем путешествии с Мими на лодке, когда океан вздымался и бурлил, швыряя нас в стороны с такой силой, что я провела ту ужасную поездку на полу каюты.

У меня свело живот, когда порыв ветра вонзился в кожу и заставил Ашера взмыть вверх. Будь в моем желудке хоть что-то, кроме препаратов, которыми меня накачали, оно бы вышло наружу.

Мне стало интересно, куда он меня несет – в мою квартиру или в гильдию? Ветер дул так сильно, что даже если бы я попыталась спросить, мои слова затерялись бы в ледяном потоке. Пока Ашер оставался со мной, не имело значения, куда мы направляемся.

Ох, ангелы… Что, если он высадит меня в обители неоперенных, а потом вернется в страну ангелов? Что, если таковы условия его освобождения из Элизиума? Спаси свою некомпетентную половинку души и тащи свою задницу обратно через поток. Сглотнув, я попыталась поднять на него взгляд, но хлопья снега жгли мне глаза, поэтому я прижалась лицом к его груди и оставила вопросы до момента, когда мы перестанем подвергаться воздействию суровых стихий.

Резкий толчок отразился болью в спине, где монстры пытались отнять одну из моих почек. Я все еще истекаю кровью, или там просто синяк? Стиснув зубы, я подняла лицо от одежды серафима. Мой страх, что мы столкнулись с небоскребом, утих под бликами белого кварца, мелодией воробьев и ароматом жимолости. Вокруг нас раздавались голоса. Качались перья. Яркие, блестящие.

– Неоперенная Селеста! – Ах… Этот пронзительный, гнусавый голос. Лицо Миры по цвету слилось с ее багряными крыльями. – Тройка! Что, во имя Небес, заставило тебя подписаться на Тройку? – Ее глаза сияли от… слез? Нет, это не могли быть слезы. Эта женщина никогда не плакала. – Что она с тобой сделала? – Она оторвала мое запястье от тела Ашера.

– На самом деле, – сморщила нос я, когда