Блуждающая Земля - Лю Цысинь

– Вы хотите сказать, что оно превратилось в нечто вроде вещества нейтронной звезды?

Доктор Дэн Ивэнь покачал головой.

– Мы пока не установили точно его плотность, но, видя скорость его спуска, мы можем с уверенностью сказать, что она не так велика, как у вырожденного вещества нейтронной звезды. Если бы вещество в новом твердом состоянии имело такую плотность, то падало бы со скоростью полета метеорита сквозь атмосферу и вызвало бы извержения вулканов и крупные землетрясения. Эта материя нечто среднее между обычным твердым и вырожденным веществом.

– Оно долетит к центру Земли? – спросил Шэнь Юань.

– Возможно. Ниже определенной глубины каменный слой земной коры и мантия сменятся жидким ядром, где этой штуке погружаться станет еще легче.

– Потрясающе!

Пока внимание всех было приковано к отверстию, Шэнь Хуабэй и его семья незаметно отделились от группы и отошли в темноту. Не считая гудения и дрожи, вдали от отверстия было тихо. Лучи их фонарей растворялись в сплошной темноте вокруг, они слились с бескрайней, безличной пустотой. Они переключили свои переговорные устройства на личный канал. Здесь Шэнь Юаню предстояло сделать выбор, который определит всю его дальнейшую жизнь: пойти с отцом или остаться с матерью?

Перед родителями Шэнь Юаня стояла более трудная проблема, чем развод: у отца была терминальная стадия лейкемии. Шэнь Хуабэй не знал, вызвана ли болезнь работой в области ядерных исследований, но он знал, что ему осталось жить не больше шести месяцев. К счастью, существовала технология погружения в искусственную гибернацию. Шэнь Хуабэй будет погружен в состояние сна до тех пор, пока не появится лекарство от лейкемии. Шэнь Юань мог выбирать, погрузиться в сон вместе с отцом или продолжить жить вместе с матерью. Второй вариант казался более разумным, но ребенку было трудно отказаться от идеи последовать за отцом в будущее. И Шэнь Хуабэй, и Чжао Вэньцзя еще раз попытались привлечь его на свою сторону.

– Мама, я останусь с тобой. Не лягу спать вместе с папой! – сказал Шэнь Юань.

– Ты передумал? – в восторге спросила Чжао Вэньцзя.

– Да! Нет необходимости отправляться в будущее, чтобы найти что-то интересное. Сейчас и здесь много чего интересного, например, вот та штука, которая тонет в земле. Я хочу быть здесь, чтобы это видеть!

– Ты так решил? – спросил Шэнь Хуабэй. Чжао Вэньцзя сердито посмотрела на него, беспокоясь, как бы сын опять не передумал.

– Да, – ответил Шэнь Юань. – Я хочу попробовать увидеть, что там, внизу, в этой дыре. – Он побежал к чаше, где мелькали огни фонариков других людей.

Чжао Вэньцзя смотрела вслед сыну.

– Боюсь, что не смогу дать ему то, что ему нужно. Он точно такой, как ты, – погружен в свои мечты. Может быть, будущее ему больше подошло бы.

Шэнь Хуабэй положил ладони на плечи жены.

– Никто не знает, каким будет будущее. А что плохого в том, что он похож на меня? Настоящему тоже нужны мечтатели.

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть мечтателем. Поэтому я тебя и полюбила. Но ты должен знать, что в нем есть и другая сторона: его выбирали старостой класса два года!

– Да, я слышал. Не знаю, как ему это удалось.

– Он жаждет власти и знает, как ее добиться. В этом он совсем на тебя не похож.

– Да. Как он может примирить это со своими фантазиями?

– Меня больше беспокоит, что случится, когда он это сделает.

Шэнь Юань добежал до чаши, луч его фонаря уже нельзя было отличить от других лучей. Родители перестали следить за ним, выключили свои фонари и погрузились в темноту.

– Как бы то ни было, жизнь будет продолжаться. Возможно, лекарство разработают в следующем году, или через сто лет, или… никогда не разработают. Несомненно, ты проживешь еще, по крайней мере, сорок лет. Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещала: через тридцать лет, если лекарство еще не появится, разбуди меня. Я хочу еще раз повидать тебя и сына. Пусть это наше прощание не станет окончательным.

– Ты хочешь в будущем увидеть старуху и взрослого мужчину, старше тебя на десять лет? Но, как ты сказал, жизнь продолжается. – Чжао Вэньцзя удалось изобразить в темноте жалкую улыбку.

В этой гигантской пещере, вырытой ядерными взрывами, они провели вместе последние мгновения, молча. На следующий день Шэнь Хуабэю предстояло погрузиться в сон без сновидений. Чжао Вэньцзя останется жить вместе с Шэнь Юанем, жизнь которого поглотили мечты. Вместе они продолжат идти по опасной дороге жизни к неизвестному будущему.

На то, чтобы проснуться полностью, у него ушел день. Когда он впервые открыл глаза, то увидел только белый туман, из которого в течение следующих десяти часов постепенно выступали расплывчатые белые фигуры. В следующие десять часов он смог узнать в них врачей и медсестер. Люди во время отложенного оживления не чувствуют, как течет время, и Шэнь Хуабэй сначала думал, что слабое сознание является частью процесса входа в гибернацию, что, возможно, в системе гибернации произошел сбой, пока он погружался в сон. По мере того как его зрение улучшалось, он осматривал больничную палату, мягко освещенную светильниками на белых стенах. Это место было ему знакомо, что подтверждало мысль о том, что он еще не погрузился в сон. В следующий момент стало ясно, что он ошибался.

Белый потолок палаты засиял голубым светом, и на этом фоне проступили четкие белые буквы.

К нему начал постепенно возвращаться слух, и три часа спустя он смог заговорить. После 74 лет глубокого сна его первыми словами были: «Где мои жена и сын?»

Высокая, худая женщина-врач стояла у его постели. Она вручила ему сложенный листок бумаги.

– Доктор Шэнь, это письмо от вашей жены.

Шэнь Хуабэй бросил на доктора странный взгляд. «Еще до того, как я отключился, люди почти никогда не писали писем на бумаге», – подумал он. Ему удалось развернуть письмо, хотя руки еще оставались наполовину онемевшими. Еще одно доказательство того, что он путешествовал во времени: бумага, сначала чистая, начала испускать лазурный свет, из которого складывались буквы по мере того, как свет скользил вниз по бумаге. Вскоре листок заполнили написанные слова.