Росская империя - Иар Эльтеррус

Невдалеке сплоченной группой стояли четыре человека – глава ДИБ генерал Таркович, начальник информационной службы Смолин, бывший президент Славич и глава финансового департамента Одич. Ландрис заметил их и подошел.

– Вы арестованы, господин генерал, – обратился он к Тарковичу. – Сдайте оружие.

Тот молча пожал плечами, достал табельный бластер и протянул тут же подошедшим двум синтарцам.

– Приказываю находиться на альфа-корвете до прибытия Его величества, – продолжил личный вассал. – Кто доложит мне о ситуации на планете?

– Э-э-э… – протянул начальник финансового департамента. – Вообще-то говоря, в курсе дел лучше всех генерал Таркович…

– Он арестован! – отрезал Ландрис. – Пройдемте внутрь, там доложитесь.

Вскоре все они сидели в бывшем кабинете главы ДИБ и слушали доклад Смолина. Ситуация на Россе оказалась страшной, возникли сотни группировок, и каждая тянула одеяло в свою сторону, ничуть не заботясь, как это отразится на планете в целом. Многочисленные акты саботажа на национализированных еще императором предприятиях ясно говорили о том, что их координируют из одного центра. Вычислить этот центр пока не удалось. Помимо этого чиновники большинства департаментов ничего не делали, хотя исправно ходили на службу и строили из себя до смерти занятых. Демократы и либералы подняли головы, контролируемые ими средства массовой информации снова поливали грязью все имперское, призывая «вернуть народу свободу». В трех крупных городах продолжалась смута, организованная непонятно кем – никаких требований бунтовщики не выдвигали.

– Интересно, – процедил сквозь зубы Ландрис, – почему генерал Таркович не отдал приказа подавить бунты?

– Синтарцы ему не подчинялись, – объяснил Одич, – а других надежных частей в распоряжении не было. Да и внутренние войска саботировали приказы военного правительства, присоединившись к монархистам.

– Молодцы! – одобрил личный вассал.

– Так-то оно так, но что делать с этим хаосом? – хмуро поинтересовался Славич.

– Где генерал зо Мар-Нейт?

– Ждет в приемной.

– Позовите!

Вскоре в дверях появился командующий синтарским экспедиционным корпусом. Он откозырял Ландрису и застыл по стойке смирно.

– Приказываю без промедления навести должный порядок в городах Лаурин, Соровск и Кромово, – в голосе личного вассала скрежетал ломающийся лед. – А также взять под контроль все государственные учреждения страны. За саботаж чиновников расстреливать на месте. Я ввожу в стране военное положение вплоть до возвращения Его величества Алесия II! Вопросы?

– Децимацию[3] среди бунтовщиков проводить? – деловито поинтересовался синтарец.

Ландрис застыл на месте и судорожно сглотнул, осознав, что приказы нужно отдавать осторожнее, ставя четкие рамки. Синтарцы ведь легко проделают еще и не то, у них тормозов нет, как, впрочем, и у ларатцев.

– Только в случае ожесточенного сопротивления, – решившись, сказал он. – С чиновниками поосторожнее, но напугать их следует настолько, чтобы четко осознавали – за каждое действие или бездеятельность придется отвечать. И отвечать своими шкурами. Исполняйте!

– Есть! – генерал четко развернулся на каблуках и строевым шагом вышел из кабинета.

Остальные трое переглянулись и побледнели – они лучше Ландриса знали, что такое отдать власть в руки синтарцев. О да, порядок они наведут, вот только порядок этот будет кладбищенским. А перед императором отчитываться всем придется. Надо бы как-нибудь поделикатнее объяснить этому резвому молодому человеку, что такое синтарцы без поводка. Впрочем, он очень скоро сам это увидит – спорить с голосом императора в открытую никто не решился.

Через тридцать шесть часов впервые за последние полгода вдоволь выспавшегося генерала Тарковича поднял с койки личный вассал с красными, как с перепоя, глазами и перекошенным лицом.

– Что-то случилось?.. – сочувственно поинтересовался глава ДИБ, прекрасно понимая, каково сейчас бедному офицеру.

– Случилось… – обессиленно выдохнул тот, падая на стул. – Я поручил синтарцам навести порядок в госучреждениях и восставших городах…

– Что вы сделали?!. – не поверил своим ушам генерал.

– Поручил синтарцам навести порядок… – мрачно повторил Ландрис.

– Вы спустили с поводка синтарцев?! – Таркович в ужасе схватился за голову. – Представляю, что они наворотили…

– Не представляете… – уныло помотал головой личный вассал. – Я даже не думал, что за столь короткое время можно так запугать народ. В тех трех несчастных городах на улицу никто не выходит, никто не работает, на всех фонарях висят бунтовщики, а в бунтовщики синтарцы записывают за не так сказанное слово. Чиновники после децимации…

– После чего?!! – полезли на лоб глаза генерала.

– Децимации… – тоскливо пробурчал Ландрис. – В общем, они теперь с каждой бумажкой подходят к синтарскому наблюдателю за визой, а те, ничего не понимая в бюрократической волоките, связываются со мной. А я в этом тоже ни хрена не понимаю!

– Сочувствую, – ядовито процедил Таркович.

– До прибытия императора бы продержаться…

– Ой, боюсь, что вы на пару с синтарцами за это время таких дел наворотите, что и император не разгребет…

– Так что же мне делать? – безнадежно спросил вассал.

– Деваться некуда, помогу… – вздохнул генерал, мысленно попрощавшись с надеждой еще немного отдохнуть.

– Спасибо!

– Не за что, одно дело делаем…

Алексей расхаживал по своей каюте, размышляя о случившемся за последние дни. Многое, очень многое оказалось неожиданным, взять хотя бы помолвку сразу с двумя принцессами, одна из которых прыгнула в его постель уже следующей после помолвки ночью. Причем оказалась так настойчива, что отказать не было никакой возможности, да и не хотелось, если честно – Алиса отличалась редкой привлекательностью. При воспоминании об этой ночи щеки императора полыхнули алым – он и не представлял, что в постели можно вытворять такое и с таким энтузиазмом. Интересно, а принцессы друг к другу ревновать не станут? Не хотелось бы. Впрочем, с Алисой все ясно – шлюха, она и есть шлюха. А вот Катинка…

Но сейчас Алексея занимало совсем другое. До него только сейчас начало доходить, что же представляют из себя ларатцы, насколько их психология и менталитет отличаются от всего привычного, хотя он воспринимал их без внутреннего отторжения, сказывалось, что сам воевал. Понятно, конечно, почему они такие – народ, сражавшийся двести лет почти без передышки, другим быть и не может. Но превращать страну в единый военный лагерь император желания не имел, а ларатцы ничего другого предложить не в состоянии. И с синтарцами они споются очень быстро – родственные души. Несомненно, эти два народа так и останутся основой имперской военной машины. А вот развивать науку и культуру придется другим. Но кому именно?